Нил Саймон - Званый обед
Ивон (не глядя на него). Будь здоров.
Альберт (рефлекторно). Спасибо.
Он выходит, закрывая за собой дверь. ИВОН смотрит на него, осознав, что произошло.
Ивон. Это он? Это он сказал «спасибо»? Ой, боже праведный, он заговорил со мной… ОН ЗАГОВОРИЛ СО МНОЙ!!!
Дверь открывается. Входит АЛЬБЕРТ, на его лице отчаяние. Бьет кулаком по двери, со злостью.
Альберт. Так и знал, что рано или поздно это случиться… Ну уж НИКОГДА не думал, что именно ТАКИМ ОБРАЗОМ!
Снова бьет по двери кулаком.
Ивон. Так или иначе, хотел ты этого или нет, это произошло… Ты заговорил со мной.
Альберт. Ничего подобного. Это была реакция на твои «будь здоров»… Если бы ты чихнула, я бы сказал это по-немецки: «Gesuntheit».
Ивон. Все равно, дело сделано. Я свободна. Дышать стало свободно.
Альберт. Не свободна ты. Я был просто вежлив.
Ивон. Нет, свободна. Свободна, свободна, свободна. Как птица. (Прыгает и кружится как балерина.) Будь здоров, Альберт, друг мой славный.
Альберт. Я заговорил помимо своей воли. Я не выдержал душевного напряжения.
Ивон. Неужели злобы накопилось так много?
Альберт. Это был единственный способ защиты. Мое молчание.
Ивон. Защиты от чего?
Альберт. Против внутреннего голоса, а он говорит «я все еще люблю эту женщину». И хочу ее… Если бы я молчал и молчал, в конце концов я бы воздвиг между нами такую стену, что почувствовал себя в полной безопасности на вечные времена.
Ивон. Что может быть безопаснее двух разводов?.. Извини, что так истерзала твою душу.
Альберт. Молчание помогало мне бороться с желанием обладать тобой.
Ивон. Ты все еще хочешь меня?
Альберт. Я буду хотеть тебя всегда… Но побороть свое желание не в состоянии… И даже назвать тебя по имени. (Весело.) Ивон, привет. Что нового? Как ты?
Ивон. А, так себе. Новостей особых нет. На прошлой неделе посмотрела великолепный фильм.
Альберт. Понятно. Видел тебя на лестнице, но сделал вид, что не заметил.
Ивон. И я тебя видела.
Альберт. Только не улыбайся.
Ивон. Улыбка — это улыбка. Я же не смеюсь над тобой.
Альберт. Верю. Но я даже от улыбки робею.
Ивон. Извини… Ты встречаешься с кем-нибудь? По-настоящему?
Альберт. В общем, да. Только совсем-совсем недолго. Повезет мне или нет, пока сказать нельзя.
Ивон. Кто она?
Альберт. Мариет.
Ивон. По-моему, ты только что с ней познакомился.
Альберт. Ну да. Вот я и говорю: «совсем-совсем недолго»… Ну а ты? С кем-нибудь встречаешься?
Ивон. Тебе лучше знать. Целый год дышишь мне в затылок.
Альберт. Частично преследую, частично защищаю от нежелательных мужчин… вроде меня.
Ивон. Альберт, ты хороший человек. Только брак наш был никудышный… Ну, раз мы выяснили отношения, ты перестанешь преследовать меня повсюду?
Альберт. Не буду. Даю гарантию. (Обмениваются рукопожатием. АЛЬБЕРТ, с задором.) Как приятно было пожать тебе руку!
Ивон. Ну и хорошо… Раз ты обещал не шпионить за мной, я обещаю не выходить за тебя замуж третий раз.
Альберт. В третий раз? На третью свадьбу мне уже и пригласить некого. Близких друзей не осталось.
Ивон. Будем радоваться тому, что есть.
Альберт. Как приятно разговаривать с тобой… без злобы и ненависти. После того, что я сделал год назад.
Ивон. И я поняла почему. Ты решил, что я жестока по отношению к тебе. (АЛЬБЕРТ пожимает плечами.) Брак — жестокая штука.
Альберт. Кроме любви, я никаких чувств к тебе не испытывал.
Ивон. Да брось ты. Сколько раз я ловила твои злобные взгляды.
Альберт. Только не злобные.
Ивон. Было, было. Иногда мне казалось, что у тебя глаза от злобы скрипят.
Альберт. Глазами не скрипят. Ослепнуть можно.
Ивон. И ноздри ты раздувал. И нижнюю губу кусал. И бил себя кулаком по голове. (Демонстрирует все это.)… Ты был похож на маленькую голодную гориллу из зоопарка.
Альберт. НЕ БЫЛО ТАКОГО. НИКОГДА.
Ивон. У меня есть фотографии.
Альберт. Ты что, щелкала меня, когда я кулаком бил себя по голове?
Ивон. Представь себе. Ты был в бешенстве от того, что я злилась на тебя. А знаешь, что меня злило?
Альберт. Нет, но это есть на фотографиях, я уверен.
Ивон. Я скажу тебе, в чем причина… Ты меня слишком сильно любил.
Альберт. Слишком сильно любил?? Умопомрачительный вывод.
Ивон. Тебя интересовали только твои чувства, твои эмоции, тебе все не терпелось продемонстрировать, как ты безумно счастлив со мной. Только и делал, что изливал свою любовь и преданность. «Боже, какой я счастливчик. Обладать такой женщиной…» Твои слова. Тебе и в голову не приходило, что у меня мог быть тяжелый день, только и делал, что раболепствовал. Нет, чтобы просто спросить, как я себя чувствую.
Альберт (смотрит на нее). Фотографию того, что ты сказала, я делать не буду, только быстренько напишу маслом твой портрет, и ты увидишь, что ты невротичка и не в себе.
Ивон (смеется). Не в себе? Разве я бегала за собой по всему городу, сталкиваясь лицом к лицу? И все ради того, чтобы тупо молчать.
Альберт. А как иначе ты бы узнала, что я не желаю с тобой разговаривать? Приходилось гоняться за тобой, чтобы выказать свое полное равнодушие.
Ивон. Да. Ты меня так наказывал, за то, что я ушла от тебя. Но развелся-то со мной ты. Согласен?
Альберт. А с кем мне еще было разводиться? С домработницей? Она еще раньше ушла от нас. Терпеть тебя не могла.
Ивон. Ну вот, сейчас начнется. Выдашь все, что накопилось за год.
Альберт. И не собираюсь. Беготня за тобой отняла последние силы. Лучше я тебе напишу. Буду посылать чистые листы бумаги.
Ивон. А я тебе буду отвечать. И мои листы будут еще чище. Мне теперь все равно. Разведись со мной еще раз. Найми адвоката-невидимку, подай иск в несуществующий суд. Буду бороться с тобой твоими же средствами… Иди! Уходи! Я тебе даже «до свидания» не скажу. (Выводит пальцем на стене.) «Прощай навсегда…» Это мои последние слова.
АЛЬБЕРТ подходит к двери, оборачивается.
Альберт. …Извини, я неправ. (Та поворачивается к нему спиной.) На обед останешься?
ИВОН резко опускает плечи, идет, ссутулившись, к двери, смотрит в потолок, протягивает руки и т. д. Все проделывает молча и напоказ.
Альберт. Ну что, хлопнешь дверью второй раз?
Ивон. Не хотелось бы обижать тебя… снова.
Альберт. Вот и спасибо… Ну, тогда до свидания… (Подходит к двери и собирается выйти, ИВОН смотрит на него умоляюще, желая удержать его… Неожиданно чихает и отворачивается.) Gesunheit. (Смотрит на нее в ожидании реакции. Та закрывает лицо руками, пытая скрыть слезы, но молчит.) Не стоит плакать, я за тебя отвечу… Будь здоров… До свидания…
АЛЬБЕР выходит. ИВОН опускает руки. Возвращается МАРИЕТ.
Мариет. Я все слышала и поняла. Ни за что, ни за что, ни за что.
Ивон. Боже, как я ненавижу брак. Да и любовь мало чего стоит.
Мариет. А интимная близость вообще не стоит ничего.
Ивон. Ты знаешь хоть одну счастливую пару?
Мариет. Да. Двух гималайских енотов в лондонском зоопарке.
Ивон. Мариет, а ты мне нравишься.
Мариет. И ты мне тоже, Ивон.
Ивон. Жаль, что не пригласили на обед шесть женщин. Как бы нам было здорово.
Дверь открывается и входит ГАБРИЕЛЬ. Элегантна, неотразима, уверена в себе.
Габриель. Последняя, надеюсь. Если нет, войду еще раз… Привет, меня зовут Габриель Буоночелли.
Ивон. Вы и есть номер шесть.
Габриель. Вот как? А приз за это не полагается?
Мариет. Вы шестой гость, она об этом.
Габриель. Знаю, знаю. Вы Мариет Левьё.
Мариет. Верно. А мы разве знакомы?
Габриель. Нет. Сейчас вот и знакомимся. Шарль Левьё ваш родственник?
Мариет. Он был моим отцом.
