Александр Попович - Чулок в сто петель
Драголюб и Веля и Агнесса (поют дуэтом). Ой, Сербия, милая мать, всегда буду тебя так звать, Милый край мой, милый мой дом, в сердце навечно моем!
Веля. Ай, как быстро пролетело шесть недель!
Драго. Да, и я удивляюсь! День за днем, день за днем, вот и еще годик спихнули… а записочку-то не послали?!?
Веля. Давай снимем трусы и запакуем!
Драго. Э нет, хватит одних твоих.
Веля. Думаешь?
Драго. Я уверен, зять! Когда я был у тебя в гостях…
Веля. На маминых поминках?
Драго. Да нет! Когда ты свинью заколол!.. Я посмотрел, как ты потом снимал с себя засаленную одежду… знаешь, зять… это твое исподнее, его никто бы не согласился даже палкой потрогать…
Веля. Эх, Драголюб, очернил ты меня перед властями! А мы ведь другое обещали друг другу!
Драго. Вот те крест! Неправда, Веля!.. и Агнесса! Не видать мне счастья, если я не говорил для протокола все в твою пользу!
Веля. Ладно, ладно, Драголюб! Ничего, ничего, родственничек, дорогой… пусть слышат… пусть знают… что и между родней бывают свои счеты… Это столько стоит, а то столько… и каждый пусть рассчитывает на свой кошелек… Вот и ты теперь выбирай! Решай, будем мы посылать записку?
Драго. Кому?
Веля. Кому же еще, как не кладовщику? (Тихо.) Чтобы уничтожил дубликаты накладных.
Драго. Знаю, но, если потянут свекровь завхоза, будет скандал!
Веля. Давай и ей, пока не поздно, черканем несколько слов… Пусть она просто говорит, что у нее в то время был нервный срыв… например, потому что он ей подложил подлянку как раз в тот момент, когда она об этом и не думала… снюхался с другой… а она будто бы сразу не смогла найти ему замену… и это ее будто бы изнутри грызло… Попросту говоря, из-за личных переживаний она не помнила даже, что вчера и позавчера на ужин ела, а уж как ей было упомнить номера всех этих заказов!
Драго. Это еще так и сяк, но я боюсь, не следит ли уже кто-нибудь за свекром бухгалтера… у того котелок хорошо варит?!
Веля. Мне самому не нравится, что он ввязался в строительство двухэтажного дома… это не так-то легко опровергнуть… разве что написать контролеру, чтобы послал вечером сноху к техническому…
Драго. Он на нее и так глаз положил…
Веля. Если она пойдет ему навстречу, а он ей… надо только нажать на ночного сторожа, чтобы тот не лез…
Драго. И они ничего не смогут!
Веля. Он не считал, сколько было листов кровельного железа на верхних полках — вот так!
Драго. Ненормальный, как его можно обвинить! Если он не следит даже за собственной женой и детьми, что с него спросишь?.. Не уйти ему от принудительных работ, а мы — только условно, за недостатком доказательств, что мы украли… Ловко ты все рассчитал, зятек! Молодец!
Веля. Я всегда таким был… ты меня знаешь… я всегда таким был, не могу себе позволить остаться без запасов, чуть пошло дело в минус, я сам не свой! В кладовке у меня всегда всего полно! Сам видел!
Драго. Значит, ты свою задницу — в сторону, а я остаюсь под прицелом?
Веля. Каждый заботится прежде всего о себе! Впрочем, послушаем! Что ты предлагаешь?
Драго. Главное — мне выпутаться… это всем будет выгодно… Тихо, сейчас я говорю!.. Не нарушай регламент! Если меня во вторник утром отпустят, хватаю такси и к одиннадцати я уже в филиале!
Веля. Важно успеть до полудня депонировать убытки!
Драго. Когда я покрою погашение долга, у меня будут развязаны руки… Я раздую статьи и в сальдо покажу прибыль — огромную! Тогда можно взять краткосрочные кредиты, а там уж все пойдет само собой!
Веля. Но до двух ты должен успеть в кассу с чеком!
Драго. Я им только скажу: «Поставьте мне здесь внизу круглую печать», а они закудахчут: «Извините, все ваше уже ушло на депозит, наложен административный арест, ваша статья погашается… а со счета на счет мы не можем перевести…»
Веля. «Не требуйте, чтобы мы шли ради вас на финансовые нарушения, мы не имеем права» — у них на все один ответ!
Драго. А я им шлепну чек под нос! Да как рявкну: «Мать вашу так, бездельники! А это что? Это оно и есть, что вы, не видите? Сходите к глазному, пусть вам очки пропишут! Если вы способны выполнять работу, за которую вам платят, работайте! Если нет, берите шляпу — и до свидания! Вон! Катитесь! Убирайтесь!»
Веля. Проваливайте!
Драго. К черту!
Веля и Драго (поют). Дайте жить мне как в раю, где блаженство век продлю. Здесь я буду, здесь всегда, проводить свои года.
Драго. Ну, я вам всем покажу! Ты меня еще не знаешь! Тебя обмануло то, что я так тихо вел себя, когда ты и твоя мамаша моего ребенка угробили!
Веля. Не бери грех на душу, дорогой Драголюб! Ошибаешься! Напрасно ты расправился с моей мамой!
Драго. У твоей старой ведьмы… у этой старой ведьмы было сто болезней! Сто болезней! И еще язва двенадцатиперстной кишки… Никто не знает, отчего она в ящик сыграла, может и не в моем кулаке дело! И мы уже с этим однажды разобрались… что было, то было…
Веля. Знаю, но не надо чернить память о моей маме… Еще недавно… как будто вчера это было… как сейчас ее вижу… в этой нашей комнатенке, ее лицо… когда мы жили… напротив живодерни. Она, бывало, ощипывает индюшку и все гладит ее по голове, и говорит ей моя покойная мама: «Поцелуй, Лепосава, ножку! Ради своего Вели! Ему вкуснее есть будет, если поцелуешь!» Я это говорю тебе не потому, что Лепосава как никак твоя родня… да будет земля ей пухом!.. Вот такие слезы катились у нее по лицу! Попку целует! Грудку целует! Крылышки! И кожицу! Целует, целует! Целует и слезы льет!
Драго. Но ты-то, зять, просто прорва какая-то! Как только в тебя влезает целая индюшка?
Веля. И уж так хорошо они с моей мамой жили! Ни слова плохого между ними, знаешь, как это бывает у некоторых, загрызть друг друга готовы! И почему твоя Лепосава навек сомкнула глаза, мне и по сей день не ясно!
Драго. С голода умерла! Потому что в семью к жмотам попала! Но мы об этом громко говорить не будем… мы свои люди!
Веля. Погоди, погоди, не горячись… Если ты на меня рассчитываешь в смысле дать в лапу, то у меня с деньгами совсем плохо, от меня пользы мало…
Драго. Кому ты врешь, скупердяй! У тебя — нету? А на какие же деньги ты тогда даешь такие некрологи в газетах?
Веля. Это просто камуфляж, Драголюб! Просто, чтобы создать видимость, чтобы люди не удивлялись: «Где этот столько гребет? А почему его имени никогда нет в газетах, в отличие от других ворюг?»
Драго. Когда тебя увидишь на улице в этом твоем поношенном пальтишке… можно подумать, что ты порядочный человек, настоящий человек, все отдаешь обществу! (Идет к выходу.)
Веля. Драголюб! Мне больше нравится, когда люди меня жалеют, а не завидуют… здесь я прошел самую хорошую школу! (Уходят каждый в свою сторону, под музыку менуэта.)
In memoriam III
Темнота.
Веля и Агнесса и Драголюб во фраках, Флора Дворникович в платье с кринолином, длинном и пестром.
Веля (Флоре, которая сидит на скамье и смотрит в небо.) Что вы наверх смотрите? (Оглядывается на Драголюба, тот тоже смотрит наверх.)
Флора. Что, летит что-то?
Веля (пробует рукой). Дождь идет, Дворникович.
Флора (пробует рукой). Действительно… моросит…
Веля и Агнесса садится рядом.
Вот и осени мы дождались на этой скамейке!
Веля (декламирует).
А кум у кума, воруя соломус давних пор,рассыпал ее по дороге,как золото впотьмах,и ворам оставил Млечный Путь!
Веля и Агнесса, Драголюб и Флора (поют).
Осенние листья опали уже,и травы нет, пусто повсюду…В моем сердце, в моей душе,все еще царит великая стужа…
Веля (встает). Осины осыпаются… и собака всю ночь лаяла на перекрестке… в кармане я нашел какое-то письмо… старое, шуршит… но, когда я получше посмотрел… вижу, это знамение смерти… Кто же это любит меня? Пытаюсь вспомнить уже три дня… Какие такие маленькие деньги получу за большую дорогу? С вечера жду гостя… в годах, брюнета-господина, пожилого… в мечтах и наяву… И опять я думаю, и вертится у меня на кончике языка их имя… Может быть, Стефания? А может быть, Наталия?.. но напрасно… Давно это было!
