Пионовый фонарь - Энтё Санъютэй
– Мне уже пятьдесят пять лет, – сказал Аикава, – и мне все равно, что бы со мной ни случилось. Но Коскэ должен остаться в живых, перед ним великое и важное дело… Помогите ему, спасите его!
– Помочь ему я бессилен. Здесь судьба, избегнуть которой невозможно.
– Тогда оставьте Коскэ ночевать в храме, а я пойду домой один!
– Это будет слабость, а слабый ни на что не годен, – возразил настоятель, – Самое главное для самурая – это умение владеть мечом. А в чем состоит высший смысл этого умения? Знать, что делать, когда над головой твоей молнией блеснет разящая сталь. В учении Будды есть вопрос: «Как быть, когда острие меча касается лица твоего?» Сейчас это важный вопрос для тебя, Коскэ, и ты должен знать, как на него ответить. Пройди через огонь, тогда все остальное будет тебе нипочем. А теперь ступай. Не к лицу тебе робеть в подобных обстоятельствах. Ты не сгоришь в огне и не потонешь в воде, скрепись же духом и иди вперед…
– Позвольте тогда оставить здесь этот ларец, – сказал Аикава…
– Нет, это гостинец, возьми с собой.
– Может быть, можно куда-нибудь бежать?
– Я все сказал. Ступайте прямо по дороге.
– Одолжите нам, пожалуйста, фонарь…
– Вам лучше идти без фонаря.
– Вот ведь злюка этот настоятель… – проворчал себе под нос Аикава. Кое-как попрощавшись, он вместе с Коскэ вышел за ворота храма Симбандзуй-ин.
Глава 20
Итак, после панихиды по господину настоятель храма Симбандзуй-ин, прославленный мудростью Рёсэки, объявил Коскэ, что на пути домой его ждет удар меча, ранение, а если не повезет, то и смерть. Аикава Сингобэй был страшно испуган этим. Коскэ был молод, он был мужем любимой дочери, и ему еще предстояло совершить великое дело отмщения за господина. Терзаемый страхом и беспокойством, Аикава рука об руку с Коскэ возвращался домой. А Коскэ думал о том, что если он испугается чего бы то ни было и отступит хоть на шаг, ему не удастся исполнить свой долг. Поэтому он с первых же шагов держал меч наготове, утопив защелку на эфесе и слегка выдвинув лезвие из ножен, и настороженно поглядывал по сторонам, весь напрягшись и ежеминутно ожидая нападения. «Здесь ступай осторожно, Коскэ…» – проговорил Аикава, шедший рядом с ларцом в руках, как вдруг кустарник сбоку раздался, на дорогу выскочил человек с окровавленным мечом наголо и молча, без единого слова, нанес Коскэ рубящий удар.
Это был бродяга Томодзо из Курихаси. Свою лавку в Курихаси вместе с товаром он продал, выручив большие деньги, а затем вместе с Ямамото Сидзё отправился в Эдо. Несколько дней приятели прожили у одного знакомого Сидзё, лекаря, на улице Сакума, что в Канда. Третьего августа, дождавшись темноты, они прокрались к источнику в Нэдзу и откопали зарытый там золотой талисман «кайоннёрай». Быстро сунув талисман за пазуху, Томодзо подумал: «Теперь один только Сидзё знает о моих делишках, оставлять такого свидетеля в живых опасно…» Не долго думая, он выхватил меч, бросился на Сидзё и ударил что было силы. Сидзё ахнул и упал, а Томодзо уселся на него, взял меч, как кинжал, лезвием вниз, вонзил Сидзё глубоко под ребро и повернул в ране. Сидзё застонал, затрясся и испустил дух. Так окончил дни свои Ямамото Сидзё, сообщник и соучастник Томодзо в его злодеяниях. Не удалось ему избежать небесной кары. Томодзо поднялся, взглянул на труп и хотел было пуститься бежать, но тут со всех сторон послышались крики: «Именем власти, берите его!» Он очутился в кольце стражников. Ужас и отчаяние удесятерили его силы. Как бешеный отбивался он, разя мечом направо и налево, пока не вырвался из кольца. Продравшись через кустарник, он очутился на большой дороге. Здесь он столкнулся с Коскэ и, приняв его за стражника, нанес ему страшный удар.
Будь на месте Коскэ любой другой человек, он был бы разрублен напополам. Но недаром Коскэ обучался фехтованию у Иидзимы Хэйдзаэмона, недаром он постиг все тайны школы «синкагэ-рю». К тому же он ожидал нападения и был наготове. Меч он обнажить не успел. Отступив на шаг, он отразил удар гардой, и когда Томодзо пошатнулся, увлекаемый силой удара, схватил его руку и вывернул к лопаткам.
– Попался, негодяй, – проговорил он.
– Простите, покорнейше прошу… – задыхаясь, отозвался Томодзо.
– Как он налетел! – сказал Аикава. – Коскэ, ты не ранен?
– Не ранен, – ответил Коскэ. – Ну, бандит, почему ты хотел меня зарубить, говори!
– Обознался я! – выкрикнул Томодзо. Затем, понизив голос, он объяснил: – Только что здесь, неподалеку, я повздорил с приятелями. Они всем скопом накинулись на меня, грозя забить до смерти… Я бежал сломя голову, ничего не видя, вас, господин, принял за одного из них и совершил непростительную оплошность… Прошу вас, извините меня и отпустите, ведь если они найдут меня, мне конец… Отпустите, пожалуйста!
– А ты не врешь?
– Не вру я.
– Ух и напугался же я, – проговорил Аикава. – Обознался он, видишь ли… А если бы зарубил, что было бы толку в том, что обознался? Экий олух… Как я испугался! Но ты подумай, как точно все сказал настоятель Рёсэки, чудо, право!.. И в этой кутерьме я потерял ларец… Куда он девался?
Он принялся оглядываться по сторонам, но тут к ним подбежали Исико Бансаку и Каная Тотаро, сыщики службы князя рды Будзэн-но-Ками, и почтительно обратились к Коскэ:
– Позвольте поблагодарить вас, господин! На этого человека объявлен розыск, это опасный преступник, за которым числятся многие старые преступления. Мы подкараулили его неподалеку отсюда и чуть было не упустили. Если бы не вы, он бы ушел от нас. Позвольте выразить вам нашу благодарность и просить вас передать его нам.
– Так что же это? – удивился Аикава. – Значит, это разбойник?
– Известный бандит.
– Вот ведь мерзавец, правда, батюшка? – сказал Коскэ. – Бесстыжий негодяй…
– Что же ты врал, что обознался? – спросил Аикава. – Да знаешь ли ты, что ложь есть начало воровства?.. Впрочем, ты и так давно уже вор, что с тебя взять… Берите его и вяжите.
– Покорно благодарим, – сказали сыщики. – Спасибо вам, господин, что помогли нам поймать его. Позвольте, однако, узнать имена ваши…
– Незачем вам наши имена, – возразил Аикава. – Подумаешь, задержали мерзавца… Вот лучше найдите мне ларец, я его где-то тут уронил… Ага, вот этот самый! Молодцы! Чуть было не потерял.
– А правильно ли мы делаем, батюшка, – нерешительно проговорил Коскэ, – что выдаем этого человека, какой бы он ни был злодей, сразу после панихиды по господину?
– Может, и не надо бы, но иначе нельзя, – ответил Аикава. – А вы скорее вяжите его и уводите…
Сыщики связали Томодзо и увели. Потом вы узнаете, какому наказанию его подвергли после окончания следствия. Что же касается Аикавы и Коскэ, то они вернулись домой, обрадованные тем, что все обошлось благополучно. На следующее утро Коскэ отправился в сторону кварталов Коами, намереваясь купить кое-какое снаряжение для дороги. Проходя по улице Хатаго, он вдруг заметил белое полотнище-вывеску, на которой крупными иероглифами значилось: «Гадальщик-физиогномист Хакуодо Юсай». «А ведь это тот самый гадальщик, – вспомнил Коскэ, – к которому настоятель Рёсэки велел мне зайти в час Овцы. У него я узнаю все, что хочу узнать… Может быть, я узнаю у него, где скрываются враги, и настигну наконец Гэндзиро и О-Куни? Одним словом, к нему мне надлежит обратиться». Он остановился у ворот дома Юсая. Не похоже было, чтобы в таком доме жил знаменитый человек. Окна забраны были бамбуковой решеткой, да еще загорожены темными от копоти сёдзи, сбоку на дощечке было написано: «Физиогномист Хакуодо Юсай», перед домом, видно, никогда не подметали, всюду валялся мусор. Коскэ, ступая на цыпочки, чтобы не наступить во что-нибудь, пробрался к двери и попросил разрешения войти.
– Что такое? – отозвался голос гадальщика. – Кто там? Открывай и входи… Да обувь, смотри, не оставляй снаружи, а то еще стащат, бери обувь с собой…
– Слушаюсь, – сказал Коскэ. – С вашего разрешения…
