Жан-Жак Брикер - Мужской род, единственное число
Альбер. Правда? Она прелесть, эта малышка. В этом месяце оценка моей деятельности при опросе общественного мнения повысилась на два очка. Это можно считать политической карьерой. И у тебя тоже есть талант в этом направлении.
Луи. Не думаю, что у меня есть к этому призвание. Недостает честолюбия.
Альбер (начиная речь). Когда человек чувствует в себе честолюбивое стремление служить своей стране…
Луи. Папа, пожалуйста, не надо. Вернемся к вопросу о нашей свадьбе. Ты должен посоветоваться с Матильдой. В конце концов, у нее тоже есть право голоса.
Альбер. Матильда не проронит ни слова, пока не заполучит меня.
Луи (смеясь). Ну и самоуверенность! Если бы она только слышала! Конечно, ведь она ждала этого двадцать лет!
Альбер. Двадцать пять или больше. Еще до того, как я женился на твоей матери, она была влюблена в меня.
Луи. А не ты в нее?
Альбер. Возможно, я любил ее. Матильда? Эта идея не приходила мне в голову.
Луи. Итак, суммируя все, речь идет об упорядочении семейной жизни.
Альбер. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Матильда использовала твою помолвку, чтобы загнать меня в угол. И мне ничего не оставалось, как сдаться.
Луи. Что-то не вижу большого энтузиазма.
Альбер. Для себя я все решил. Я люблю Матильду, она очаровательна. Но я привык жить один. Придется менять привычки, а в моем возрасте это трудно.
Луи. Она, по-видимому, очень хотела жить здесь после исчезновения матери.
Альбер. Конечно. Я был для нее лакомой добычей. Но я сопротивлялся сколько мог. А это было нелегко, ты же ее знаешь.
Луи. Почему же ты не сдался раньше?
Альбер. А если бы Мария-Луиза внезапно вернулась? И не забывай, что только в прошлом году суд официально призвал ее пропавшей без вести.
Луи. Папа, я никогда не приставал к тебе с расспросами о маме, потому что чувствовал, что ты не любишь говорить об этом, но сегодня…
Альбер. Да, я всегда избегал этой темы. Сначала ты был слишком маленький, а позднее…
Луи. Слишком большой.
Альбер. Да, что-то в этом роде. Как бы то ни было, я прожил с ней всего семь лет, два года до твоего рождения и пять после. Кажется, что это было так давно. Когда я закрываю глаза, то даже не могу вспомнить ее черты. Все как в тумане. И, кроме того, в то время я уже занимался политикой и отдавался этому все двадцать четыре часа в сутки.
Луи. Ты не изменился с тех пор.
Альбер. (смеясь) Ты прав.
Луи. Вы были очень близки?
Альбер. Мы любили друг друга.
Луи. Но если бы не я, вы бы не поженились.
Альбер. Конечно, нет. Она и слышать не хотела о замужестве.
Луи. Почему?
Альбер. Не знаю. Ее трудно было понять. В ней было что-то такое, что невозможно было объяснить — ни тогда, ни теперь. У нас с тобой мужской разговор и я должен признаться, что до сих пор не уверен, были ли мы физически совместимы.
Луи. Итак — неудачная пара?
Альбер. Можно сказать и так.
Луи. Кроме Матильды я не видел тебя ни с одной другой женщиной. Может быть, ты сам виноват в том, что у вас с мамой так получилось? Может быть, суть именно в этом?
Альбер. Я нормальный здоровый мужчина.
Луи. Этого недостаточно.
Альбер. И хотя в то время, когда я учился в школе, курсов по сексологии не существовало, я все же знаю, что к чему. И, кроме того, я знаю от своих избирателей, что число полностью удовлетворенных, удовлетворенных и частично удовлетворенных женщин в среднем не превышает пятидесяти процентов.
Луи. Я имел в виду не это.
Альбер. Это то, что ты подразумевал.
Луи. Я только стараюсь понять… Почему ты никогда не пытался объяснить исчезновение матери?
Альбер. Потому что это необъяснимо. Мария-Луиза исчезла без всякой на то причины. Как ты сам понимаешь, было предпринято все, чтобы найти ее. Безрезультатно. Она как будто сгинула с лица земли.
Луи. Она работала в Министерстве иностранных дел?
Альбер. Да, она была секретарем директора по политическим вопросам. Утром она, как всегда, ушла на работу, и с тех пор ее больше никто не видел.
Луи. Она не дошла туда?
Альбер. Нет. Рассматривались все возможные варианты: несчастный случай, похищение, потеря памяти… Безрезультатно.
Луи. Трудно понять. А ко мне как она относилась?
Альбер. Всегда заботливо и внимательно. Все время боялась, что с тобой что-нибудь случится. И всегда удивлялась тому, что она мать, и особенно тому, что у нее мальчик. Она так боялась, что родится девочка! Мы с Матильдой очень над этим смеялись. Знаешь что, поговори с ней об этом. Женщины гораздо лучше помнят мелкие детали.
Луи. Они были близкими подругами?
Альбер. Закадычными. Это Матильда познакомила меня с твоей матерью.
Жасант (стучит в дверь, затем входит). Месье Ламар, вас хочет видеть полковник.
Альбер. Полковник?
Жасант. Да, американский полковник. Вот его визитная карточка.
Альбер (читает карточку). Фрэнк Хардер. А, это та встреча, о которой я вам говорил. Без сомнения, она касается конференции в ЮНЕСКО.
Жасант (Луи). Мадемуазель Инесс Марквис Миранда только что прибыла. Она ожидает вас.
Луи. Где она?
Жасант. Занята разговором с полковником. Карменсита выражает нетерпение.
Луи (уходя). До скорого, папа.
Жасант поворачивается, чтобы идти за полковником. Альбер берет ее за талию и целует в шею точно так же, как это только что делал Луи. Она оборачивается и тоже целует его.
Альбер. Берегись, маленькая плутовка! Ты ведешь себя слишком свободно, и Луи может заподозрить, что между нами что-то есть.
Жасант. Он слишком занят своей невестой… чего не скажешь о вас.
Альбер. Тебя это огорчает?
Жасант. Совсем нет. Напротив, скорее доставляет удовольствие. Разве я не говорила тебе, что ты парень хоть куда?
Альбер. Нет, но еще не поздно сказать.
Жасант. И ты завоевал еще два балла при опросе общественного мнения.
Альбер. Ты знаешь об этом?! Ты просто чудо!
Жасант. На четыре процента выше, чем при первом опросе в этом году.
Альбер. Все выше и выше!
Жасант. Да, именно так.
Альбер. Ты продолжаешь так же серьезно относиться к своим занятиям, как и прежде?
Жасант. Похоже, что у меня исключительные способности. Я шагаю семимильными шагами.
Альбер. Меня это не удивляет. А как твой английский?
Жасант. Shakespeare's language has no secret for me.
Альбер. Браво! (Вручает ей конверт.) Кое-что для тебя.
Жасант (не берет конверт). Прощальный подарок? Нет!
Альбер. Кто говорит «прощай»?
Жасант. Ты пугаешь меня.
Альбер. Не беспокойся. Ничего не изменится в наших отношениях… пока ты сама этого не захочешь.
Жасант. Ну хорошо, мой малыш. (Берет конверт.) Я принимаю твой подарок. Он мне пригодится, потому что я только что одолжила бабки своему приятелю.
Альбер. Скажи мне, что ты думаешь о Матильде?
Жасант. Она не слишком пылкая… но у тебя есть я…
Альбер. Ты будешь утешением для воина.
Жасант. Да, кстати, говоря о воинах, не забудь, что один из них ждет тебя.
Альбер. Это правда. Впускай американскую армию.
Жасант (отдавая честь). Слушаюсь!
Она выходит. Альбер берет со стола папку с документами.
Жасант вводит в комнату полковника Фрэнка Хордера. Это дружелюбно настроенный, учтивый человек приятной наружности, говорящий без акцента.
Фрэнк. Полковник Фрэнк Хардер, делегат ООН в постоянной комиссии ЮНЕСКО по правам человека.
Альбер. Альбер Ламар, депутат, делегат той же комиссии. Садитесь, полковник.
Фрэнк. Благодарю вас за то, что вы любезно согласились встретиться со мной конфиденциально.
Альбер. Это совершенно естественно. Вы будете работать над новой «Хартией по правам человека»?
Фрэнк. Да. Правительство дало мне соответствующие инструкции по этому вопросу. Мне бы хотелось знать, получим ли мы поддержку Франции на предварительном голосовании.
