Ключи от неба - Стаднюк Иван Фотиевич

– Старайтесь не взболтать, – предупреждает офици­антка.

Семен чувствует себя неловко перед Полиной, что у него не хватает сил. Но выхода нет, и он решается на крайность: переворачивает бутылку горлышком вниз и ногами прижимает рукоятку штопора к полу. Двумя ру­ками тянет за бутылку вверх… Пробка поддалась. Вновь перевернув бутылку, вытаскивает пробку. Взболтанное шампанское внезапно бьет Семену в лицо. Семен закры­вает горлышко бутылки пальцем. Но струя бьет еще сильнее – попадает в официантку… Семен поворачивает горлышко к себе, и оно случайно попадает под подол гим­настерки. Однако шампанское находит выход: оно хлещет из под воротника гимнастерки…

Полина задыхается от хохота, но тут же наказана: пенистая струя обдает ее лицо…

– Ну вот и угостились шампанским, – крайне обеску­раженный Семен ставит на стол пустую бутылку и отря­хивает мокрую гимнастерку.

Кофточка на Полине тоже мокрая. Поля ежится, пере­кладывает из вазы в сумочку конфеты и со смехом го­ворит:

– Пошли сушиться.

– Куда?

– К нам. Дома одна мама. Лена с Сашей где-то в гостях.

– А кто такой Саша? – ревниво спрашивает Семен.

– Муж моей сестры. Он тоже военный… Кстати, Лена хотела с тобой познакомиться…

Семен и Полина идут по темной городской улочке. За­ходят в изрытый строителями двор. Через канавы, через глину проложены доски, и Семен бережно ведет по ним Полину, а сам месит солдатскими сапогами липкую грязь.

В передней комнате квартиры полковника Андреева темно. Раздается звонок.

Из глубины квартиры спешит к дверям чопорная ста­рушка. Включает свет, открывает дверь.

Входят Полина и Семен.

– Мама, знакомься. Это Сеня из Чижовки, о котором я тебе говорила.

– А-а, сынок Ивана Лагоды! Заходите, будьте ласко­вы, – старушка подает Семену руку. – Такой большой свет, и везде земляки встречаются.

– Мама, включи, пожалуйста, утюг, мы шампанским облились, – говорит Полина, снимая шубейку.

– Чего, чего? – удивляется старушка.

– Потом расскажем. Обхохочешься. Иди, мамочка, включи.

– Знаю я твоего батьку, и мать знаю, – старушка окидывает Семена приветливым взглядом и уходит на кухню.

Семен вешает шинель, осматривается. Видит в прихожей зеркало, столик с телефоном, до блеска натертый пол и ворсовую дорожку на нем. Глянул на свои сапоги и об­мер: они у него в густой грязи. Он беспомощно смотрит на Полину и спрашивает:

– А сапоги снять можно?

– Правильно! И надень Сашины тапочки. – Полина указывает на стоящие под вешалкой тапочки.

Семен стаскивает с ног сапоги, засовывает в голенище портянки. Поставив сапоги под вешалку, надевает та­почки.

– Снимай гимнастерку! – деловито распоряжается Полина.

По асфальтовой дороге, зажатой с двух сторон лесом, мчится «Волга». В лучах фар мечутся снежинки.

За рулем – Елена Дмитриевна, рядом с ней – полков­ник Андреев.

– Вот как бывает, – весело говорит Елена Дмитриев­на. – Чуть не разбила я чужую любовь.

– Бывает, – соглашается Андреев. – А Кириллов – орел. На стрельбах молодцом себя показал.

– На учениях все вы герои, – с ласковой насмешкой замечает Елена Дмитриевна. – До войны тоже пели: «Лю­бимый город может спать спокойно». А что получилось?

– Другие времена. Совсем другие! Тебе, как самому близкому мне человеку, могу выдать строгую государст­венную тайну.

– Ты выдашь! Дождешься от тебя, – смеется Елена Дмитриевна.

– Выдам, – усмехается Андреев. – Потому что это уже ни для кого не тайна. А суть ее в том, что действи­тельно можно спать спокойно. Поверь мне!

– Ну-ну, расхвастался! – подзадоривает его Елена Дмитриевна, внимательно наблюдая за дорогой.

– Ну, конечно, все может быть… Должен сообщить тебе, что меня вызывают в штаб округа.

– Зачем?

– На переговоры. Предлагают принять другие под­разделения, которые будут сбивать не самолеты, в случае войны, а ракеты – откуда бы они ни прилетели. И тоже наверняка.

– Саша! – восклицает Елена Дмитриевна. – Это опять надо переезжать!..

– Такая судьба военных. Зато небо наше будет на замке.

– Опять хвастаешься.

– Да нет же! У нас каждый ракетчик знает, что но­сит ключи от неба в своем кармане…

– Что это за колесо? – удивляется Семен Лагода, рассматривая круг для «хула-хупа» В майке, бриджах и тапочках на босу ногу, он выглядит нелепо среди совре­менной мебели, которой обставлена столовая квартиры полковника Андреева.

– Гимнастический круг, – поясняет Полина. Она на­девает круг на себя и начинает вращать его.

Семен наблюдает за упражнениями Полины и мор­щится.

– Неприлично, – категорически заявляет он.

– Почему? Это сохраняет фигуру, – Полина снимает круг.

– Вот как надо, – Семен становится на руки вверх ногами. – Надень круг на ногу.

Полина надевает, и Семен, поджав одну ногу, второй начинает искусно вращать круг.

– Поля! – слышится из кухни голос матери.

– Иди, – велит ей Семен. – Я долго так могу.

В темной прихожей щелкает замок. Входят полковник Андреев и Елена Дмитриевна. Не зажигая света, они раз­деваются.

Семен, по-прежнему стоя на руках, вращает ногой колесо.

В столовой появляется полковник Андреев. Увидев стоящего вверх ногами солдата, замирает с открытым ртом на месте. Некоторое время ошалело смотрит на него, снимает запотевшие очки, протирает глаза, отходит в сторону и опять смотрит, не в силах осмыслить, что происходит. Рядом с ним появляется Елена Дмитриевна и тоже окаменевает.

Семен поворачивает голову, испуганно глядит снизу вверх на полковника и его жену… Семену кажется, что это они стоят вниз головой…

Торопливо вскакивает, точно угодив ногами в тапоч­ки, и пялит на Андреева глаза так, будто перед ним по­явился марсианин. Ведь сам командир полка!

– Гы-гы, – испуганно, одними губами, смеется Семен и встряхивает головой, полагая, что все это ему мере­щится.

Но командир полка не исчезает, а стоит перед ним с изумленными глазами.

До Семена постепенно начинает доходить вся неле­пость сложившейся ситуации. Не помня и не слыша себя, он испуганной скороговоркой выпаливает:

– Здравия желаю, товарищ полковник! – и одновре­менно подбрасывает правую руку к виску, по привычке щелкнув… тапочками.

Ощутив наготу ног, кидает взгляд на них и, поняв, как выглядело его приветствие, от беспомощности и пол­нейшей растерянности опять глупо хихикает.

Из кухни прибегает с гимнастеркой Семена в руках Полина. Заметив растерянность на лице Семена и ошарашенность родственников, она со смущением выпали­вает:

– Саша, Лена!.. Это же наш земляк, Сеня. Космо­навт!..

Нервы Семена не выдерживают. При слове «космо­навт» он хватает у Полины гимнастерку, выскакивает в прихожую, судорожно снимает с вешалки шинель, шап­ку и, будто обезумев, вылетает на лестницу. Звонко шле­пают по ступенькам тапочки…

Вот Семен, уже одетый в шинель, стремительно бе­жит по ночной улочке…

Семен стоит на пустынном тротуаре, поочередно под­жимая под полы шинели озябшие в тапочках ноги. Пово­рачивается в ту сторону, откуда прибежал. Размышляет. Затем решительно направляется вперед.

Но вдруг с противоположного тротуара его окликают:

– Товарищ военный, подойдите сюда!

Семен замирает на месте. Он видит, что на другой стороне улицы стоит комендантский патруль – незнако­мый старший лейтенант и трое солдат с повязками на рукавах.

Патрули с любопытством наблюдают за ефрейтором, у которого на ногах вместо сапог тапочки.

– Ко мне! – строго приказывает старший лейтенант.

Семен медлит, пережидая, пока проедет по мостовой спецмашина со складной вышкой на крыше фургона[2].

Вот машина проехала между патрулями и Семеном, и патрули от изумления раскрывают рты: ефрейтор исчез.