Луиджи Пиранделло - Когда ты стал знаменитостью
***: Вы правы, извините, это действительно так!
Модони: Мне жаль, дорогой, но тебе придется вернуться на старое место. Ты сдвинулся именно в тот момент, когда не должен был этого делать…
***: Да, ты прав. Я не должен двигаться ни в коем случае.
Джованна: Извините, но у нас ничего не получится, здесь уже собралось столько дыму!
Первый фотограф: Простите, здесь нет поблизости какой-либо розетки?
Тито: Есть, есть, она тут, рядом с дверью!
Первый Фотограф: В таком случае все в порядке! У меня там есть лампа. Ее должно вполне хватить. Самое главное больше не будет никакого дыма. А ну, давай, сходи мигом за лампой!
Второй фотограф отправляется тут же за лампой, и в то время как картина продолжается, он и два других фотографа будут заниматься подключением лампы.
***: Прошу вас, сделайте один только снимок и баста! Хватит одного! Я уже столько раз фотографировался, что можно воспользоваться и теми снимками, что были сделаны ранее!
Джаффреди: Да, да, хватит и одного! Модони, пожалуй, хватит и одного.
Джованна: Он очень устал. Пожалейте его! Хватит и одного снимка. (Говорит вполголоса Джаффреди). По идее, не надо бы делать и одного — вы только взгляните на него — он кажется трупом…
Джаффреди (Отвечает вполголоса Джованне). Я с вами полностью согласен, мне тоже уже все порядком надоело.
В этот момент появляется Чезаре.
Чезаре: Разрешите? Ваше Высочество, к вам снова пожаловал продавец пластинок из Студии Записи.
***: Ну и дела! И он тоже…
Модони (Раздраженный). Но, что ему здесь надо?
***: Разреши ему войти! Надо же! И он тоже тут как тут!
Продавец пластинок (Входит со своим портативным патефоном в руке). Извините, Маэстро, может, я появился здесь не во время…
***: Нет, нет: здесь вход свободный; проходите! Сюда могут входить все, кто пожелает!
Продавец пластинок: Меня послала к вам наша Студия… Мы хотели бы воспользоваться этим прекрасным случаем, чтобы выпустить в свет, если вы не возражаете, вашу новую пластинку…
***: Пользуйтесь, пользуйтесь, у меня нет возражений! Можете пользоваться этим случаем все, без исключения!
Продавец пластинок: Я привел с собой фотографа; но вижу, что их здесь уже находится целых три. Я бы хотел снять вас в тот момент, когда вы со своей семьей и друзьями слушаете пластинку…
***: Нет! Ни здесь! (Идет решительно к своему большому креслу, чтобы сесть в него). А вот здесь. Я сейчас сяду сюда — словно меня усадили перед письменным столом. А, где ваш патефон?
Продавец пластинок: Он здесь, я принес его…
Модони: Прости, но, что ты собираешься делать?
***: Не мешай мне! (Обращается к фотографам). Вот так, пожалуй, будет правильнее. Браво, с этой лампой, которая меня буквально слепит! Вы готовы? (Обращается к Модони). Для писателя, дорогой мой, — снимок за столом — самый ходовой и самый выигрышный. Минутку; приму свою обычную позу; готово. Нет, подождите! (Обращается к Тито, не меняя позы). Тито, возьми, пожалуйста, патефон.
Тито (Берет патефон у продавца пластинок). Вот, он у меня, папа. (Приближается к отцу). Куда мне его поставить?
***: Сзади.
Тито: Как сзади?
*** (Абсолютно спокойным голосом). А теперь проделай в моем теле сзади дыру.
Тито: Папа, что ты говоришь?!
***: Я тебе говорю проделай в моем теле дыру и вставь в мой желудок патефон. Таким образом, вы все сможете спокойно слушать мой голос, записанный на пластинку.
Модони: Ну, ты и даешь! Ну, и придумал!
Джованна: Да, он шутит…
Все пытаются рассмеяться, но смех получается вымученным.
Тито: А я все никак не мог понять, что он там хочет…
Фотографы: А теперь мы попросим вас не двигаться! Замрите! Все, готово!
*** (встает из кресла). Ну, наконец-то! А теперь — хватит!
Джованна: Да, да, хватит! Больше его не надо утомлять! Баста, Баста! Пора расходиться!
Тито (Обращается к Продавцу пластинок). Извините, но вы сами видите, что сейчас нет никакой возможности…
Продавец пластинок: Очень жаль, упускать такой случай… для нашей Студии… Но ничего не поделаешь… Будем надеяться на другой раз!
Модони (Обращаясь к фотографам). Живее, живее, мы уходим! Больше нельзя задерживаться ни на минуту, нам нужно срочно отпечатать копии и успеть передать их всем газетам.
Первый фотограф: Подождите немного, я только вытащу шнур из розетки…
Модони (Обращается к родным ***). Я вернусь немного попозже.
Удаляется с фотографами и с Продавцом пластинок.
Джаффреди: Я ухожу тоже.
Джованна: Не уходите, друг мой, подождите, я хотела еще поговорить с вами…
Чезаре (Появляется в этот момент и обращается к ***). Разрешите? Ваше Величество, к вам пожаловал ваш племянник, с синьорой и синьориной.
Джованна: О, нет! Только не это! Только их еще не хватало сейчас в нашем доме! Я тебе запрещаю принимать их здесь!
*** (Решительно, но, контролируя свои чувства). А я тебе говорю, что их приму. Вас же я попрошу выйти…
Джованна: Нет, вы только посмотрите, он гонит всех нас отсюда и все ради них!?
***: А, как я могу отвечать вам иначе, если вы их не желаете принимать? (Обращается к Чезаре). Тебя же я попрошу впустить их и тотчас же.
Джованна: Ты не должен поступать подобным образом!
Тито: Но это все же твой племянник, мама…
Валентина: Я тоже их просто не переношу!
Джаффреди: Успокойтесь, успокойтесь…
Джованна: Как он не может понять, что я это говорю ради его же блага… Учитывая то состояние, в котором он сейчас находится… Пойдемте, пойдемте отсюда, друг мой…
Все четверо удаляются через левую дверь.
*** (Обращаясь к Чезаре). Впусти их.
*** стоит перед большим столом, опираясь сзади руками о стол, словно в ожидании последнего выстрела, который должен сразить его насмерть. Этой позой он как бы стремится подчеркнуть, что жизнь в данный момент больше не принадлежит ему, и, что он может рассчитывать на нее только в перспективе. Что он понимает и знает наперед все то, что ему пришли сказать Верочча (в первую очередь), а также Наташа и Пьетро. И, что он с этим заранее согласен. Единственное, что он может себе позволить, так это только слушать их и ничего не отвечать.
Сцена, между трагически безмолвным и совершенно разбитым ***, и остальными, разгоряченными и возбужденными, появившимися перед ним, будет протекать таким образом, как, если бы последние на самом деле говорили бы так, как он предполагает они могут говорить о нем, и двигались бы так, как он предполагает они могут двигаться.
И, в те минуты, когда Пьетро оправдывается, и тогда, когда Верочча набрасывается на него, выражая криком свое возмущение, вся в слезах и корчась от боли, и тогда, когда Наташа исключительно спокойно реагирует на разрыв, происшедший между ним и остальными — он производит впечатление человека, которому все ясно и понятно. Но создается впечатление, что ему уже нет ни до чего дела, и, все происходящее для него уже находится где-то в далеком прошлом.
Верочча (Направляется к *** с раскрытой газетой в руках). Ты что, и в самом деле заявил всем, что это был розыгрыш?
Верочча смотрит на ***. Но тот стоит, как стоял, не двигаясь с места. И, словно получив на свой вопрос, едва уловимый постороннему взгляду, отрицательный ответ, она обращается к нему с вопросом:
Нет? Ты говоришь, что нет? Но это напечатано здесь! (Показывает ему газету. После чего все повторяется, как выше). Нет? — А как тогда другие, а? Все они — эти другие — дружно кричали об этом и торжественно объявили миру, что это так — А теперь еще и опубликовали это. А ты по-прежнему утверждаешь, что нет! Ты это сказал только мне, то ли бросая упрек в наш адрес, то ли огорчаясь, что все это произошло по нашей вине, верно?! Но теперь — баста! Теперь тебе нечего добавить к сказанному. (Вне себя от отчаяния и переживаний обращается к другим). Вы только полюбуйтесь! Он только смотрит на меня и молчит! (Снова обращается к ***). Ты что, только и можешь, что только на меня глядеть?! В прочем, мне все ясно! (Обращается к другим). Он не способен на что-либо другое, так как сдался! Проглотил полностью, вынесенный ему приговор!
