Александр Галин - Тамада

Александр Галин

Тамада

Действующие лица:

Гена, он же Гиви

Нина — его жена

Симон — человек-оркестр

Ирина Минелли — певица

Люба — распорядитель свадебных и юбилейных торжеств

Тетя Паша — уборщица

Катя — невеста

Петя — жених

Зоя — свидетельница

Надя

Сергей — ее муж

Мила — их дочь

Волобуев — отец Пети

Волобуева — мать Пети

Синицина — мать Кати

Дедушка

Дядя Митя

Лиза

Барсуков

Толик — его шофер

Реваз

Марья

Дарья

Лена

Четвериков — ее жених

Официант

Второй официант

Поварихи, гости на свадьбах

Действие первое

На стенах, когда-то разрисованных под малахит, большие потускневшие зеркала отражают банкетный зал ресторана «Урал». Люстра над праздничным столом освещает двух молоденьких официантов, распорядителя свадебных и юбилейных торжеств Любу и Волобуева, одетого в голубой, парадный костюм. Из прохода, облицованного кафелем, тянет чадом и запахом кухни. Там мелькают белые куртки поваров. Уборщица тетя Паша с совком и веником в руках дремлет в углу. На небольшой эстраде человек-оркестр Симон подключает к сети свою установку, извлекая из динамиков галактические звуки. Мятый, в пятнах пиджак, какой-то шнурок вместо галстука. Небрит, чем-то недоволен. Усиленное микрофоном, слышно его бормотание. Солистка — Ирина Минелли — в тяжелом бархатном платье и бумажными цветами на груди подошла к микрофону и попробовала голос. За плотно закрытыми дверями стал нарастать нетерпеливый гул гостей.

Ирина Минелли. Кто это хрипит, микрофон или я?

Симон. Не надо так близко, Ира. Когда-нибудь его проглотите.

Ирина Минелли. Если я отойду, меня не будет слышно!

Симон (терпеливо). Вас видно — этого достаточно.

Волобуев наклонился к столу, что-то записал.

Люба. Пора начинать!

Волобуев. Шестьдесят… Вы мне так гостей голодными оставите!

Люба. Извините, здесь то, что вы заказали! Распишитесь, что стол принят, и надо впускать гостей!

Волобуев. Шестьдесят пять!?

Люба. Молодые приехали?

Волобуева. Ждут в гардеробе. Шестьдесят восемь, а надо семьдесят. Зачем же говорить, что все?

Люба. Донесут. Я сама за этим прослежу…

Волобуев. Некоторые знали, что сегодня на свадьбу, еще со вчерашнего дня говели.

Люба. Ручка у вас есть?

Волобуев. Когда все поставят, я распишусь. Иду сверху вниз по накладной. Заливное…

Люба (раздраженно). Считайте-считайте… Нам не к спеху. (Подошла к Официанту, что-то сказала.)

Симон (в микрофон). Напоминаю заказчику еще раз, что должно находиться на этой панели. (Стучит по установке.) С одной стороны я грек, с другой — румын, поэтому водку не пью. Коньяк и закуску — согласно ассортимента. Без этого не подходи! Рыбу не ставь, они здесь хамсу выдают за осетрину…

Люба (подошла к эстраде). Ты что?..

Симон. Не волнуйтесь, Люба, у нас тут по-простому. Значит, Гиви теперь высоко? Кто-то мне рассказывал, что он выступает в «Берлине». А мы с Ирой по-прежнему здесь… Хозяин! Ты что, ничего не слышал? Мужичок!

Волобуев (твердо). Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…

Симон. Прикажешь налить из той посуды, что в центре стола стоит, где ты сам сядешь и начальника посадишь.

Люба. Прекрати!

Симон. Хозяин! Ты не забыл пригласить своего начальника? Вдруг он захочет спеть или не дай бог сплясать. У меня нот не окажется. Я не все наизусть выучил… мы по нотам играем.

Волобуев. Тридцать три, тридцать четыре!..

Люба (официантам). Почему ножи разные?

Официант. Такие дела…

Симон. Ира, это вы так обкусали микрофон?

Ирина Минелли. Сегодня хоть оставь свои плоские шутки!

Симон. Вы волнуетесь? Предстоит встреча с Гиви!

Люба. Что у вас еще здесь хорошего?

Симон. Что хорошего? Вчера здесь было славно. Гостей морд на двадцать… Принесли с собой севрюгу. (Громко.) Хозяин, самое главное я тебе не казал. Вот Ирина Минелли… это наша потухшая звезда. От американской певицы взято все, кроме весовой категории. У нее сегодня день рождения. Если ты про это забудешь — получится нехорошо. Она родилась давно, очень давно…

Официанты смеются. Ирина Минелли продолжает равнодушно красить веко.

Люба (Волобуеву). Не обращайте внимания… он шутит.

Волобуев. Меня с ног легче сбить, чем со счета.

Люба. Мне вы настроение испортили. Подумайте о гостях.

Симон. Да-да… хозяин, не о том думаешь. У меня установка собрана из деталей дальней космической связи. Когда гости начнут сворачивать друг другу морды, становись здесь и защищай. Иначе я отправлю тебя в Байконур.

Волобуев тверд. Из вестибюля в зал вошла Волобуев а в ярком платье до пола.

Волобуева. Петрович! Уже собрались, Андрей Иванович приехал! Тебя спрашивал.

Волобуев. Стой здесь, никуда не отходи!

Волобуева. Ладно тебе! Бутылкой меньше будет — ладно.

Волобуев. Про тебя же скажут — на сыне сэкономила!

Волобуева. Говорила — лучше дома надо было!

Волобуев (Любе). И шесть языков!

Люба усмехнулась. Официанты качают головами. Измученный Волобуев, дико сверкая в их сторону глазами, поспешил в вестибюль. Короткая пауза. Симон сладко потянулся и, зевая, вдруг закричал. Ирина Минелли лениво поморщилась.

Симон. Какая мамочка нарядная…

Волобуева (смущена). Значит, мы молодых встретим, и что?

Люба (резко). Все вам скажут, покажут.

Волобуева. Любочка, не обижайтесь на него. Человек волнуется. Единственный сын. Такие деньги заплатили, прямо с ума сойти!

Люба. Сидели бы дома. (Мягче.) Родителей комплект?

Волобуева. Что?

Люба. Сколько родителей? Четыре?

Волобуева. У невесты отца нет… только мать.

Люба (официантам). Молодые люди, придется закуску доставить.

Официант. Уже стоит.

Ирина Минелли. Что же он все не выходит?

Люба. Готовится. (Громко.) Гиви, ты скоро?

Небольшая пауза. Из-за крохотной двери комнаты метрдотеля, не торопясь, в прекрасном костюме с цветком в петлице вышел стройный, очень красивый брюнет. Он остановился в центре зала, улыбаясь и покачивая головой, узнавая и стены, и люстру, и людей.

Ирина Минелли (волнуясь). Блеск…

Симон (улыбаясь). Какой кадр! Какой стал генацвале…

Но Гена отправляется не к эстраде, а в угол, туда, где мирно дремлет уборщица тетя Паша. Остановился. Молча смотрит.

Гена. Всегда перед началом спала…

В походе, ведущем на кухню, остановились две раскрасневшиеся от жары поварихи. Гена улыбнулся им. Направился к эстраде.

Симон (восхищенно). Стой, мерзавец! Скажи… ты помнишь, как начинал здесь… не знал, куда стать, что сказать… Прошло каких-то три года…

Ирина Минелли. Ты где сейчас?

Гена. «Белград», «Прага», «Будапешт»… Если бы не ваша Лариса, навряд ли удалось бы встретиться. Она что, пила с гостями?

Симон. И пила и ела. Пока она будет лечиться, ты останешься с нами?

Гена. Мы сюда на один вечер. Мне просто… захотелось повидать вас…

Гена смотрит… Ирина Минелли вздохнула, а Симон развел руками.

(Тепло.) Здравствуй, Ира.

Ирина Минелли. Шлю привет и поцелуй.