Марсель Ашар - Дура

Марсель Ашар

Дура

комедия в 3-х действиях

Посвящается Жоржу Сименону

Дайте коня тому, кто говорит правду, чтобы он мог поскорее скрыться

Действующие лица:

Камилл Севинье — следователь

Жюльен Mорестан — присяжный секретарь

Антуанетта Севинье

Эдуард Лабланш

Жозефа Лантене

Мэтр Эли Кардиналь — адвокат

Мари Доминик Боревер

Бенжамен Боревер

Марио — полицейский

Кабинет следователя в Париже. Обстановка потрепанная, но живописная.

В глубине комнаты — дверь в коридор. Когда она открывается, видно скамью, на которой ожидают обвиняемые или свидетели.

Два довольно больших письменных стола стоят друг против друга. На них горы бумаг.

Слева — стол следователя, справа — присяжного секретаря, сзади его стола — окно. Свет падает на стол следователя и стоящий перед ним стул, на который садятся допрашиваемые.

Сзади стола следователя — столик с огромными ампирными часами в виде богини правосудия, однако стрелок на них нет.

В разных местах стоят набитые документами шкафы. На стенах — рекламные афиши бюро путешествий; на одной из них изображена религиозная процессия на святой неделе с кающимися в черных и красных капюшонах.

Действие происходит в солнечный холодный день в декабре 1958 года. Примерно три часа дня.

Акт первый

Следователю Севинье тридцать четыре года, но он выглядит моложе. Он молод в лучшем смысле этого слова, энергичен, подвижен. Его улыбка полна тепла, юмора, искренней веселости. Это человек, любящий жизнь и делающий карьеру, но относящийся к своей профессии с полной ответственностью. Присяжный секретарь Морестан того же возраста, но это — чиновник. Он уже утратил энтузиазм и порывистость, придающие обаяние Севинье. Следователь и секретарь сидят в кабинете довольно далеко друг от друга. Это заставляет их несколько повышать голос в разговоре, как это делают плохо слышащие люди.

Севинье. Однако после допроса…

Морестан (категорично). Это его сестра…

Севинье. А-а!

Морестан. Заметьте, муж отрицает…

Севинье. Но в то же время ребенок…

Морестан. Ребенок, конечно…

Севинье (торжествуя). Тогда что же?

Морестан. И все же — нет.

Севинье. Как — нет?

Морестан. Потому что это было четырнадцатого июля.

Севинье. И что?

Морестан. Четырнадцатого июля он залепил пощечину своей бабушке.

Севинье. Это ничего не доказывает.

Морестан. Он же ее ударил в Шатийоне!

Севинье. Неужели?! (Это его любимое выражение, он произносит его с разными интонациями: недоуменно, утвердительно, вопросительно — смотря по ситуации.)

Морестан. Да разве дело только в этом?

Севинье. А в чем же еще?

Морестан. Э-э, так было бы слишком просто.

Севинье. Ну, не скажите.

Морестан. Господин следователь, а как насчет сапожника?

Севинье. В каком смысле?

Морестан. Он — ключ ко всему.

Севинье. Почему вы так думаете?

Морестан. Инспектор Кола звонил.

Севинье (живо). Либеркранцу?

Морестан. Нет.

Севинье. Оштеттеру?

Морестан. И не ему.

Севинье. Виньетту?

Морестан. Тоже нет.

Севинье. Бретонье?

Морестан. Тем более нет. Почему вы меня просто не спросите, не встречался ли он с Брокето?

Севинье (взволнованно). Как? Он видел Брокето?

Морестан. Нет.

Севинье. Ну, я пас.

Морестан. Он сначала позвонил ему, а затем встретился с Обертеном, который видел Брокето.

Севинье. И что он?

Морестан. Отрицает.

Севинье. И этот тоже!

Морестан. Все отрицают. Кроме Шариньона.

Севинье. Молодец Шариньон!

Морестан. Да, только ему верить нельзя.

Севинье. Разумеется. Человек признается, когда его об этом не спрашивают!

Морестан (иронично). Как это неестественно!

Пауза.

Севинье. Мне это дело кажется довольно запутанным!

Морестан. Господин следователь, все дела — запутанные, вы это знаете не хуже других! Даже такое мелкое, как это.

Севинье. Если бы его жена хотя бы спала с другим! Это бы многое объяснило.

Морестан (с энтузиазмом). Так она и спит! Да еще как спит!

Севинье. А как остальные — считают, что он в курсе?

Морестан. Вы понимаете…

Севинье. В курсе или не в курсе?

Морестан. Он сам не знает, в курсе ли он!

Севинье. А ребенок? Что говорят, он от него или нет?

Морестан. Стали говорить, что от него, только после того, как он съездил по физиономии своей бабушке.

Пауза.

Севинье. Мне кажется, мы с вами отлично сработаемся.

Морестан (тепло). Я так себе сразу и сказал.

Севинье. Знаете, если вы увидите, что я отвлекаюсь или выхожу из себя…

Морестан. Будьте спокойны, господин следователь. Можете на меня положиться. Вдвоем меньше риска что-то упустить.

Севинье. Слава богу, не все дела такие, как дело Шариньона. Например, дело на улице Фэзандери, — ясно, как божий день!

Морестан. Как божий день!

Открывается дверь. Входит Антуанетта, жена Севинье. Это молодая женщина, очень хорошенькая и веселая. В руках у нее большой букет цветов.

Антуанетта. Добрый день!

Севинье. Здравствуй, дорогая. Ты знакома с господином Морестаном, моим секретарем?

Антуанетта (очень любезным, светским тоном). Мы, кажется, вчера виделись.

Морестан. Здравствуйте, мадам.

Севинье. Тебе придется отвыкать входить в мой кабинет как к себе домой. То, что здесь происходит, — очень серьезно. И важно.

Антуанетта. Прекрасно! Согласна!

Севинье. Что ты собираешься делать с этими цветами?

Антуанетта. Поставить в вазу. Кабинет ужасно мрачный.

Севинье. Кабинет следователя — не банкетный зал. Будь добра, унеси этот букет.

Антуанетта (указывая на рамку с фотографией на столе, к Севинье). И моя фотография останется без цветов?

Севинье. Извини, да.

Антуанетта (поднимая воротник пальто). Здесь можно окоченеть от холода!

Севинье. Кому ты это говоришь!

Морестан. Я советовал господину следователю ходить из угла в угол, чтобы согреться. Очень помогает. А на некоторых обвиняемых, кроме того, и производит впечатление.

Антуанетта (ледяным тоном). А-а-а…

Короткая пауза. Некоторое замешательство.

Морестан. Мне кажется, я должен пойти поискать у кого-нибудь досье Шариньона. Что вы на это скажете?

Севинье. Мне кажется, мы с вами отлично сработаемся.

Морестан выходит.

Антуанетта (презрительно оглядывая кабинет). И ты думаешь, что с таким кабинетом можно добиться успеха?

Севинье. Я рассчитываю не только на кабинет. Но признаюсь — здесь ужасно.

Антуанетта. О-ля-ля… И другого лифта нет?

Севинье (с жестом бессилия). Нет.

Антуанетта. Весело! Семнадцать человек было в очереди внизу. Я поднималась вместе с убийцей с Бургундской улицы.

Севинье. Не может быть! Для подследственных особый лифт.

Антуанетта. Во всяком случае — был похож. Страх божий. Нечто среднее между Квазимодо и Франкенштейном. Все в лифте были в ужасе.

Севинье. Бедная Антуанетточка!

Антуанетта. Он меня спросил, не для него ли эти цветы.

Севинье. Я тебе повторяю — цветы здесь неуместны.

Антуанетта. Я их отнесу твоей матери.

Севинье. Она решит, что дни ее сочтены.

Антуанетта. Я ей скажу, что мне их позавчера подарили, и у меня их слишком много.