Миро Гавран - Муж моей жены. Возвращение мужа моей жены

Миро Гавран

Муж моей жены

Muž moje žene/Traži se novi suprug: Miro Gavran (1991)

Перевод с хорватского Гирина Сергея

Комедия в 2 частях

Часть первая: МУЖ МОЕЙ ЖЕНЫ

Часть вторая: ВОЗВРАЩЕНИЕ МУЖА МОЕЙ ЖЕНЫ

Действующие лица:

Креше

Жаркец

Драгица

Часть первая. МУЖ МОЕЙ ЖЕНЫ

Перед нами помещение, одновременно служащее и кухней, и гостиной. Средиземноморский рай. На одной стене развешена рыболовная сеть, на другой — поплавки и полка с семью книгами. В углу печка. Кругом беспорядок: разделанные тушки рыбы, грубые деревянные стулья, кровать. Большая свадебная фотография: на ней Креше и Драгица. Когда поднимается занавес, зрители видят, что через всю комнату натянута веревка, на которой висят две простыни. За простынями кто-то есть, но не видно кто. Из-под простыни видна пара ног, а над ней — две руки, которые цепляют прищепки. Движения рук быстрые. Все это длится довольно долго. Судя по ногам, можно сказать, что это «хозяйка» вешает сушиться только что выстиранное белье. Из радиоприемника доносится мелодичная песня. Слышится стук в дверь. Никто не отвечает.

Голос: Есть кто-нибудь?

Человек за простыней не отвечает, продолжает цеплять прищепки и, видимо, сосредоточен на музыке, доносящейся из радиоприемника. Стук повторяется. Никто не отвечает. Дверь со скрипом открывается. В комнату входит Жаркец. На нем приличный костюм фабричного покроя и слишком широкий галстук. В кармашке пиджака платочек. В руке он держит тонкую папку. Волосы уложены с помощью большого количества геля, парфюма он тоже не пожалел. Жаркец смотрит на женские ноги, затем смотрит в зал, достает из внутреннего кармана очки, надевает их. Медленно нагнувшись, рассматривает женские ноги.

Жаркец: (со словенским акцентом) Извините за беспокойство, не могли бы вы сказать, где хозяин?

Из-за простыни появляется Креше. На нем матросская тельняшка и трусы, на ногах сандалии, на лбу завязан платок. Он явно плохо спал.

Креше: Я здесь хозяин.

Жаркец: О, пардон, пардон. Меня ноги сбили с толку.

Креше: Какие ноги?

Жаркец: Ваши ноги. Я подумал, что эти ноги принадлежат вашей домохозяйке или соседке, которая вам помогает стирать.

Креше: Какая домохозяйка, какая соседка! Если бы я сам не стирал, уже ничего бы не осталось ни обуть, ни надеть.

Жаркец: Я так и предполагал.

Креше: Что значит «так и предполагал»?

Жаркец: Что вы сами убираете дом, сами стираете белье… И я так же.

Креше: (С подозрением смотрит на Жаркеца. Затем отходит к стулу, надевает штаны, застегивает их, снимает со лба платок, заправляет тельняшку в штаны, затягивает ремень. Подходит к Жаркецу, снова смотрит на него) А вы, товарищ, откуда знаете, кто я, если я не знаю, кто вы? Может, вы меня с кем-то перепутали.

Жаркец: Но вас же величают Креше?

Креше: Меня величают?

Жаркец: Да.

Креше: Нет, меня не величают, меня зовут Креше.

Жаркец: Значит, я прав.

Креше: В чем прав?

Жаркец: Я вам позже объясню.

Креше: А что вы собираетесь объяснять?

Жаркец: Не торопитесь. Когда узнаете, вам станет не по себе. Сейчас пока вы — счастливый человек, а уже через десять минут, когда я вам расскажу то, что собираюсь, ваша лодка сама пойдет на дно.

Креше: Слушай, ты о какой лодке говоришь?

Жаркец: Не волнуйтесь, и моя пошла ко дну, когда я узнал. У нас с вами одна лодка.

Креше: Ты кто?

Жаркец: Жаркец.

Креше: Жаркец?

Жаркец: Да, Жаркец.

Креше: (Старается вспомнить, но безуспешно) Я никогда тебя здесь в Сплите не видел.

Жаркец: А как же вы могли меня видеть, если я живу в Любляне, в столице.

Креше: И по какому делу вы приехали в Сплит?

Жаркец: Это длинная история.

Креше: А вы ее коротко расскажите. Видите, у меня куча работы по дому. Мне за два часа надо приготовить ужин. И картошку почистить, и свеклу, и воду посолить. У меня через час жена возвращается из поездки в Любляну, а в доме беспорядок. А вы тут со своей длинной историей. У меня нет времени лясы точить.

Жаркец: Коллега, я знаю, что этот ваш монолог предназначен, чтобы выставить меня из вашего дома. Потому что и вы, и я знаем, что ваша жена через час не приедет.

Креше: Откуда вы знаете?

Жаркец: Знаю. (Жаркец смотрит на свои часы) Сейчас семнадцать часов, шестнадцать минут. Ваша, как вы сказали, «жена» сейчас, как всякая проводница, находится в поезде «Марианский экспресс». И пока поезд едет, она тоже едет. Ее поезд отправился из Сплита в четырнадцать часов сорок пять минут. А в Загреб он прибудет только в двадцать часов двадцать минут. Драгица еще должна зайти в офис к шефу, а потом сядет на скорый поезд, который отправится в Любляну в двадцать два часа. В Любляну Драгица приедет ровно в час ночи. (Креше смотрит на него с удивлением и ничего не понимает).

Креше: Так вы… значит… вы…

Жаркец: Я знаю о вас все.

Креше: Вы все знаете?

Жаркец: Да, все.

Креше: Неужели все?

Жаркец: Все.

Креше: Значит, с ней работаете.

Жаркец: С кем?

Креше: (испуганно) Ну, не с ней. А во внутренних.

Жаркец: Во внутренних?

Креше: Да, во внутренних.

Жаркец: Как это?

Креше: Во внутренних органах.

Жаркец: В органах?!

Креше: Ну, так говорится. Извините, если…

Жаркец: Да выслушайте же меня, я вам…

Креше: (вдруг встает на колени) Слушаю вас, слушаю вас… То, что я жульничал в картах, это ложь. Я никогда не жульничаю. Это они, мои соперники. Я никого никогда не обманул. Почти никого. Почти никогда. Вы не можете меня посадить только за то, что вчера я выиграл в карты три бутылки вина. Я, господин инспектор, никогда не играю в карты на деньги. Только на вино. А это совсем другое. Не забирайте меня. Я во всем признаюсь, хотя и не в чем признаваться.

Жаркец: Встаньте.

Креше: Смилуйтесь, пожалуйста, смилуйтесь!

Жаркец: Да встаньте же вы!

Креше: Не сажайте меня в тюрьму, господин инспектор, только не сажайте в тюрьму!

Жаркец: Да никакой я не инспектор.

Креше: Вы не инспектор?

Жаркец: Нет.

Креше: Идите вы у черту! Какого дьявола я тут стою перед вами на коленях, если вы не инспектор?! (злясь, поднимается с колен) Что ж вы сразу не сказали, что понятия не имеете ни о картах, ни обо мне, ни о моей жене.

Жаркец: Что ж я буду говорить, что я понятия не имею о вашей жене, если я знаю о ней все.

Креше: Все? Что все? Значит, она опять возила в Загреб посылки? Знаете, это ведь никакая не торговля. Это просто для друзей. Сейчас так трудно что-то кому-то переслать, если что-нибудь не придумать.

Жаркец: Я знаю о вашей жене все. И пришел я, чтобы и о вас кое-что узнать.

Креше: (опять падает на колени) Я ничего об этих посылках не знаю. Я сто раз ей говорил: тебя это до тюрьмы доведет. Не связывайся со спекуляцией. Это не для тебя. Но она не хотела меня слушать. Вы же знаете, как с женщинами! Если они себе что-нибудь втемяшат в башку, то уже ничто не поможет. Только не забирайте ее! Что я буду без нее делать? Она для меня — все на этом свете! Как я буду без нее? Останусь как сухой пень, если вы ее посадите в тюрьму! Это нужда ее заставила это делать! Сейчас так тяжело жить без подработки. То, что я зарабатывал в порту, ушло в прошлое. Налоги, дом. Ни на что не хватает.

Жаркец: Значит, вы приросли к ней всем сердцем?

Креше: А как же? Она, конечно, слишком строгая, но такая красивая, хорошая. Когда она рядом со мной, у меня дом — полная чаша. Если вы ее посадите в тюрьму, я с тоски помру. Я очень поздно женился. Я так долго жил как отшельник, как моряк. Пока в мою жизнь не вошла эта красавица. Без нее я боялся старости, очень боялся. Я прощаю ей все. И что кричит на меня. Пусть кричит, только бы была жива и здорова. Знаете, у нас ведь идеальный брак: она сутки дома, а сутки в дороге. Я не смог бы жить с женой и видеть ее каждый день. А с другой стороны, я с ума сойду, если не увижу ее хотя бы два дня. Сейчас она на работе, моя королева. Не забирайте ее, если можно.