Ата Каушутов - Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) [сборник]
Вот он, склонив голову, засунув руки в карманы и волоча ноги, идет по улице с пухлой папкой под мышкой. И по-прежнему прислушивается к говору прохожих, и по-прежнему явственно различает лишь звук «М», первую букву своего имени.
Постойте, почему же сейчас, не доходя до здания редакции, он свернул к почтовому ящику, что на углу улицы?
Вот он сейчас опустит письмо в ящик и отправится в редакцию. Зайдет в литературный отдел. Как и годы назад, окинув сидящих своим заискивающим взглядом и, чуть пошевелив вытянутой губой, вымученно улыбнется. Литературному сотруднику, который прочтет стихи, снова станет тошно. Но он вспомнит указания редактора насчет вежливого обращения с авторами, опустит взгляд и скажет: «Оставьте, постараемся напечатать». И обрадованный Мамедвалиев, засунув руки в карманы и гордо приподняв голову, отправится домой. Смотрите, как ему весело! Смотрите, какой он счастливчик!
А какие добрые и сердечные люди с ним сейчас беседовали! Какие они искренние!
Петди Магсымов
Ограбление
(перевод В.Курдицкого)
Сатлык очнулся от холода. Вокруг было темным-темно. Кружилась голова, тошнило, тело было чужим и непослушным.
Он с трудом сел, опираясь на одну руку. Протер глаза. Пальцы скользнули по шершавому натеку запекшейся крови. Сатлык сразу не сообразил, что это кровь, колупнул ногтем и вздрогнул от внезапной боли. Ощупывая себя, он обнаружил кровь на шее, груди, руках. «Что со мной? — недоумевал он. — Где я?»
Постепенно глаза стали различать очертания окружающих предметов. «Деревья? — удивился Сатлык. — Какие деревья? Откуда они?» Он покрутил головой и невольно застонал — так тяжело ударила в виски боль. Во рту было сухо и горько, словно полынь жевал, спазма тошноты сжимала горло.
Меж деревьями смутно серел просвет. Постанывая, Сатлык поднялся и пошел в этот просвет, вытянув вперед руки, чтобы не напороться избитым лицом на случайную ветку.
Просвет оказался проезжей дорогой. Сатлык осмотрелся. Неподалеку на столбе ритмично мигала неисправная лампа уличного светильника, дальше темнели дома. «Так я же на окраине города! — догадался Сатлык. — Погоди, а почему я здесь? У меня отпускные, путевка на курорт…» Он торопливо схватился за карманы, но карманов на месте не оказалось: Сатлык был раздет до нижнего белья.
Подойдя к подмигивающей лампе, он долго осматривал и ощупывал себя. Даже белье на нем было изорвано и испачкано кровью, все тело ныло. Сатлык горестно вздохнул: «Ограбили… Вот тебе и съездил на курорт!..»
Поеживаясь от порывов осеннего ветра, переминаясь с ноги на ногу на холодном асфальте, он стоял, стараясь сообразить, что же следует предпринять, и постепенно все существо его наполнялось тяжелой, как стучащая в виски головная боль, ненавистью к грабителям. Попадись они сейчас — задушил бы на месте, как щенят!
— А, сволочи, гады! — ругался Сатлык, не замечая, что уже не думает, а говорит вслух. — Бандюги проклятые! Это надо же — измордовали человека, раздели и бросили подыхать в кустах. Убивать вас надо на месте! Львам в зоопарке скармливать, как бродячих собак! Ах, подлецы, подлецы…
Где-то протарахтел патрульный мотоцикл, и неприязнь Сатлыка перекинулась на милицию: «Эти субчики тоже хороши! Раскатывают себе на мотоциклах, где поспокойнее, а нет того, чтобы за порядком следить, оберегать честных людей от грабителей. Вот пойду сейчас в отделение и выложу им все, что думаю о них. Их государство к делу приставило, а не на казенных мотоциклах кататься да спекулянток на базаре высматривать. Спекулянты — ерунда, а ты вот жуликов истреби, шпану всякую из города выживи, тогда ты будешь настоящая милиция, тогда мы тебе и спасибо скажем!»
С такими мыслями Сатлык зашлепал босыми ногами по направлению к отделению милиции. Где оно расположено, он знал хорошо. Быстрая ходьба согревала, только голова не унималась и ссадины на теле все настойчивей заявляли о себе.
Дежурный по отделению лейтенант Артыков мужественно боролся с одолевающим его сном. Открыл окно, чтобы прохладный воздух освежил прокуренную дежурку. Сделал несколько гимнастических движений, приседая и энергично разводя руками. Сон вроде бы отступил. Но едва лейтенант сел за стол к бумагам, как глаза снова начало пощипывать, скулы сводила зевота, и он снова выбирался на середину комнаты, снова приседал и размахивал руками. Его помощник сладко посапывал на диване, и Артыков, невольно завидуя, думал: «Хоть бы происшествие какое случилось, что ли?» Ночные происшествия в городе были в общем-то явлением нечастым, но все же случались порой. И потому Артыков совсем не удивился появлению раздетого окровавленного человека, хотя уже в следующее мгновение весь подобрался и сосредоточился, готовый к немедленным действиям.
— Вот! — заявил Сатлык. — Видите?
— Вижу, — заявил Артыков. — Что произошло?
— Ограбили меня! Раздели!
Артыков толкнул помощника, взялся за телефонную трубку.
— Когда вас ограбили? Где?
— Не знаю когда! — сердито ответил Сатлык. — Чем время на расспросы терять, вы лучше бандитов идите ловить!
Артыков снял руку с аппарата.
— Изловим. А вы не волнуйтесь, не кричите. Садитесь и расскажите все по порядку: какие бандиты вас ограбили?
— Бандиты? — недоверчиво переспросил помощник. — Откуда им у нас взяться?
— В парке у вас бандиты живут — вот откуда! — сказал Сатлык, трудно глотнул и собрался попросить стакан воды, но дежурный уже сам протягивал ему пиалу с чаем.
— Ерунда это все, в парке давно не шалят, — стоял на своем помощник.
— Ладно, — остановил его Артыков, — спорить после будем. Бери машину, поезжай за следователем. Заодно на всякий случай проводника с собакой прихвати.
Помощник ушел, а лейтенант, выцедив из чайника остатки чая в пиалу Сатлыка, сел за стол и раскрыл служебный журнал.
— Ваше имя, фамилия?
Он записал, что потерпевший — гражданин Бяшимов Сатлык, работник горторга, находящийся в очередном трудовом отпуске и собиравшийся по профсоюзной путевке ехать на курорт в Крым, был избит и ограблен неизвестными лицами. Однако, когда дело дошло до деталей происшествия, Сатлык запнулся и не мог сказать ничего вразумительного.
— Быть того не может, чтобы вы начисто все забыли! — недоумевал лейтенант. — Хоть что-то в памяти должно остаться. Постарайтесь припомнить. Рассказывайте все, пусть даже, на ваш взгляд, несущественное.
— Что припомнить-то? — невесело отозвался Сатлык, подняв глаза к потолку. — Я думаю, ограбили те, что за соседним столиком сидели. Трое. Один мордастый такой, здоровый бугай, двое других похуже будут. Все время зенки пялили на меня и шушукались. Точно они, товарищ дежурный, больше некому! Теперь я припоминаю, что они вслед за мной к выходу поднялись, а когда официантка…
— Позвольте, — прервал его Артыков, — где это все происходило?
— Как где? — удивился Сатлык. — Я же вам объясняю: получил отпускные, путевку, зашел пообедать в ресторан. Немножко коньячку выпил. Разве запрещается?
— Немножко — не запрещается, — кивнул лейтенант. — А потом?
— Потом чин-чином расплатился с официанткой и пошел домой. Это моя неосторожность, что всю пачку денег вытащил, когда расплачивался. Бандюги, конечно, заметили — и за мной, а я внимания не обратил. Зачем честному человеку на такие вещи внимание обращать, правда, товарищ дежурный?
— Угум, — неопределенно ответил Артыков, все более заинтересованно присматривающийся к потерпевшему. — Значит, они вас догнали и стали избивать?
— Да.
— По-моему, ваши ссадины не похожи на следы от ударов кулаком.
— А может они не голыми кулаками, а чем-нибудь еще били? — предположил Сатлык.
— Все может быть. Медэксперт установит. Продолжайте.
— Ну, вышел я из ресторана. Пошел себе потихоньку по улице. Стемнело уже. До парка дошел. А больше ничего не помню.
— Вы же первоначально сказали, что направились из ресторана домой?
— Конечно, домой! Куда же мне еще идти?
— Но ваш дом в другой части города, как вы показали. Почему вы пошли именно к парку, на окраину?
— А разве человек в отпуске не имеет права ходить где хочет? Гулял я, дышал свежим воздухом. А потом сзади по голове чем-то ударили, я сознание потерял, очнулся уже среди ночи, ограбленный и раздетый. Эх, дурак, дурак, надо мне было деньги и путевку дома оставить! Очень уж путевку жалко, товарищ дежурный…
— А денег не жалко? Да и костюм тоже…
— Деньги и костюм — дело наживное. А путевку мне первый раз дали. Отдохнуть думал, здоровье поправить, а оно вон как обернулось. Эх!..
Морщась от пахнувшего на него водочного перегара, Артыков сказал:
— За здоровьем и здесь следить надо, не только на курорте. Спиртное оно к добру никогда не приводит.
Сатлык обиделся.
