Софья Бенуа - Собрались Путин, Медведев и Лукашенко… Перлы политиков

Не надо из мухи раздувать слона, как у нас, у русских, говорят.

Я вам очень благодарен… Ну, все так говорят в конце, и я тоже так говорю.

Я атеист, но я православный атеист.

Священнослужители были изгоями в обществе. Сегодня все схватились за свечки и побежали в церковь. Это страшно, это опасно, когда происходят такие тенденции. Многих из тех, кто эти свечки в руках там держит, я бы на порог церкви не пустил.

Или, я приезжаю к Папе Римскому, там невероятно, чтобы кто-то куда-то ребенка привел, такого еще не было, и я уже его взял, говорю: „Но будешь в коридоре“. – „Хорошо, буду в коридоре, я хочу посмотреть на его военных“. Приходим туда: „Папа, а где его охрана военная?“– „Да вот“, – говорю. „Да какая это, – во весь голос, – военная охрана, это же какие-то клоуны!“ Ну, они разодетые так. Я вижу, они так улыбаются.

… И вот заканчивается разговор, и Папа Римский: „А где ваш маленький ребенок?“ Я говорю: „Ну, где-то у вас в коридоре ходит там“. – „А вы бы его могли позвать?“… Заходит этот малыш… Как изменился этот человек, в возрасте, никогда не видевший детей! Смотрю, у него слезы на глазах, он Колю по головке гладит, а Коля не любит, вот от меня у него – по голове он любит, когда его гладят, только отец может по голове его там, – и он, смотрю, съежился, и я ему говорю: „Терпи. Терпи“, говорю. И этот Папа Римский забыл, что он Папа Римский, с этим малышом. Он ему подарки подарил, кстати, российский букварь. Чтобы учить русский язык…

Я очень хочу, чтобы Бог был.

Потому что уже насмотрелись… (показывая на молодых девушек в зале) Вот они, в зале, это все мои „леди“. (На вопрос, почему с ним не появляется первая леди)

О, женщины – это мои избиратели. Вот говорят, что Лукашенко одни женщины поддерживают. А я говорю: дай Бог, чтоб так было до конца жизни: И страна будет наша – женская. А я буду у вас руководителем партии вашей…

Я зашел – аэробика. Мне показали там, потому что я ни разу аэробики не видел. Я сразу сказал: „Этих бы красавиц – на лыжи!“

Нашли время в течение 2 недель обсуждать проблемы, допустим, простреленных ягодиц молодой сотрудницы одного депутата. 2 дня и 2 ночи кипел Верховный Совет. Зал – то раздвигались стены, то снова сдвигались. Высоты потолка не хватало, там выше потолок, чем здесь, то поднимался потолок, то опускался. А что обсуждали?

Если у вас нет денег на ресторан, поговорите с девушкой в студенческом общежитии. Купите кефир и булочку. (О вопросе, как студентам прожить на стипендию)

Мои девушки меня в ресторан за руку не тянули. Найдите другую девушку.

Мы никому не собираемся пояса верности вешать на соответствующие части тела.

Несмотря на то что у нас пруд пруди красавиц, работы для них хватает.

Что это за разговоры у педагогов, когда они говорят с одной стороны об ускоренном развитии, акселерации, а с другой держат за партой 17-18-летних молодых людей? Может, я утрирую, но этим 18-19-летним девушкам уже пора рожать, что они и делают у вас в школах.

Моя бы воля, я бы все сделал для того, чтобы сознательная часть нашего общества, 7 млн человек, побыла в Украине, в России, в Узбекистане, Казахстане, Туркменистане, в Прибалтике, в Польше и сравнила нашу „плохую жизнь“ с тамошней. „Кто хочет, оставайтесь!“ Я уверен, что возвратились бы не 7 млн, которых мы отправили, а 7,5 миллиона… Да не беременными, ну шутники! (смех в зале)

Уважаемые депутаты Верховного Совета! Я не пришел просить извинения, как здесь Голубев этого требует. Вы этого, господин Голубев, от меня не требуйте, потому что не получите. Я просто хочу проинформировать вас, откуда ноги растут: Мы приняли закон, и этот закон надо сегодня осуществлять. Я сейчас скажу, откуда ноги растут: Да далеко не прыгнули, не шагнули, но ничего не развалилось больше того, что было развалено. А теперь по поводу ног. Я очень сомневался, что этот вопрос будет внесен в Верховный Совет, но меня постоянно информировали о тех движениях…

Власть одна. И того, кто рассуждает, что он там независим, отправляйте туда, где он будет независим навсегда.

Возле кормушки, имя которой власть, все хрюкают одинаково: и красные, и белые.

Вы мне тут на болезнь не жалуйтесь. У нас в правительстве больных много.

Я на вас не давлю. Вам решать, но будет так, как я вам сказал.

У нас достаточно власти, чтобы сокрушительно выиграть эти выборы и референдум.

Если к власти придет кто-то другой, непременно разворуют то, что еще не разворовано.

Мы эту проблему решили в узком кругу ограниченных людей.

Пора принять меры и наложить вето на табу!

Нам не нужна автоматизированная система фальсификации выборов, мы создадим государственную.

Я считаю, что любое государство из рыночной экономики немедленно должно брать конкуренцию. Мы тоже берем на вооружение этот принцип и его внедряем, просто порой силой.

Я перетрахивал свой парламент и буду перетрахивать.

Подкупа в моей политике не будет никогда, только принципиальные и честные отношения: ты даешь государству – мы поддерживаем тебя.

Кто не согласен – до свидания!

Где взял деньги?! Обычный чиновник, где ты взял деньги?! Коров не доишь. Мать у тебя стадо баранов или быков не выращивает, ты их не продал. Где?!

А знаете, что говорят инвесторы и бизнесмены говорят? Не будет власти, не будет вот этой диктатуры – хотя ее здесь нет, – мы сюда не пойдем!

У нас начинается тяжелый период жизни: парламентские, затем еще страшнее – президентские выборы.

Я никому за деньги не обещал никакой любви.

Смеяться будет тот, кому потом будет смешно.

Это должен быть самый лучший смотр наших Вооруженных сил. Вы должны показать даже того, чего мы никогда не видели и не умеем делать. (О параде в Минске в День Победы 9 мая)

Я своими руками пощупал боеголовки и знаю, что никто их снимать не будет.

Не позволим нас наклонять.

Хватит нам ходить, спрятав голову под мышку.

Там, где в военных вложишь, там и отдача будет.

Не будет пушек, не будет и масла.

Мы определили цель: построить сильную, процветающую страну. Это что, недостойная цель? Достойная. И дай бог, чтобы мы ее осуществили. И при вашем поколении. Это долгосрочная перспектива, но это не коммунистические „звезды, что зажигают на горизонте“. Сильное государство и в военном отношении, и в экономическом. Процветающее, чтобы люди достойно могли жить. Нам еще далеко до этого, но это цель. И разве она неправильно определена? Вроде нормально. Ну как критиковать такую цель? Не потому, что это я ее определил, нет. Что тут можно критиковать? Можно хихикать по этому поводу: ну да, „сильное“, „процветающее“ – когда это будет?

Нет тех высот, которые бы большевики не брали. И мы возьмем эти высоты!

Вы бы посмотрели, как люди плакали, когда мы выводили ракеты стратегического назначения.

Гуманитарная наука никогда не станет и не будет полем для сумасбродства.

Это я вам, извините за прямоту, хочу четко сказать. Как только началась подготовка этого указа, развернулась страшная драка между учеными:

Вы сегодня обижаетесь на то, что возникло ряд академий в отраслях: Академия аграрных наук, медицинских наук. Какой там?

Канализационных нет еще? Будет уже. Ну, вот видите, даже канализационных наук, Президент говорит, будет.

Гуманитарная помощь – это бесплатно, это для народа, в том числе для ученых, для чиновников.

Государство вынуждено реформировать науку для того, чтобы собрать весь научный потенциал в одну кучу.

Недавно, проводя мозговую атаку по вопросу создания Парка высоких технологий, мы обнаружили, что, да, действительно, наши люди – граждане Беларуси, России, Украины, других республик – востребованы в Соединенных Штатах Америки, на Западе.

Но востребованы как подручные. На руководящие, ведущие роли, где можно увидеть в целом систему, оценить, осознать ее, впитать в себя, их не допускают – а вдруг вернется в Беларусь со знанием всей системы?

В этом году нам надо прыгнуть выше головы, и без „мозгов“ – без ученых, талантливых людей.