Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

70. Жена виновата

Понес как-то ходжа Насреддин зерно на мельницу. Жена завязала ему мешок, но по пути он развязался, да не один раз. Пока Насреддин добрался до мельницы, ему пришлось десять раз завязывать мешок.

Вернулся Насреддин домой и как следует отчитал жену:

— Ну и завязала ты мне мешок! Целых десять раз пришлось мне останавливаться и заново завязывать.

71. Обиженный зайчонок

Возвратился Насреддин Афанди с неудачной охоты с пустыми руками.

— Ничего не подстрелили? — спросила жена.

— Дичи было видимо-невидимо, — отвечал Насреддин Афанди, — да что-то неудача преследовала меня. Никак не давался мне в руки зверь!

— Что это за звери, что не дались вам в руки?

— Да все! Начиная от барсенка и кончая зайчонком.

— Жалко. Принесли бы вы живого зайчонка, я бы его приручила.

— Оставь! Зайчонок кругом наследит, напачкает.

— Ну пусть только попробует наследить, я его живо за хвост, и вышвырну!

— Что? Это зайчонка-то, которого я с таким трудом поймал?

— Он пачкает всюду, а я за ним ходи и убирай?!

— И будешь убирать! Не кто-нибудь поймал его, а твой муж!

— Не стану убирать за ним! Пусть он подохнет, ваш паршивый зайчонок!

Разозлился Афанди и дал жене оплеуху. Жена закричала. Сбежались соседи.

— Да как вам не стыдно, Афанди! Бить слабую женщину...

— Зачем она обижает слабого зайчонка!

72. Выиграл

Была когда-то, рассказывают, у ходжи Насреддина телка. Ухаживали за ней по очереди: один день он кормит ее да поит, другой — жена.

Вот как-то раз пришла очередь жены задавать телке корм. А у соседей в тот день как раз играли свадьбу, и ей очень хотелось туда пойти.

— Поработай за меня сегодня, — сказала она ходже, — останься дома, покорми телку.

— Давай договоримся так, — сказал Насреддин. — Я останусь дома, а ты мне со свадьбы принесешь угощение. Но только оба все время будем молчать. Кто первый вымолвит слово, тот и пойдет кормить телку.

— Ладно, — согласилась жена.

И пошла на свадьбу. А ходжа остался дома.

И надо же было случиться, что в тот же самый день на городской окраине разбили свой табор цыгане. Цыганки разбрелись по улицам, стали заглядывать туда, сюда, высматривать, что бы стащить. Одна из них подошла к дому ходжи. Постучалась — молчание. Зашла в дом, увидела ходжу. Насреддин — ни слова. Цыганка стала шарить по всем углам, что ни увидит — берет и кладет в свой мешок. Насреддин — молчок. Тогда, не долго думая, она сняла у него с головы тюрбан. Ходжа и это вытерпел.

«Нет, — думал он про себя, — лучше я буду молчать, не то придется идти задавать корм телке».

Цыганка забрала в доме что могла — и была такова.

Тут вернулась жена, принесла ходже угощение. Увидела она, что весь дом разграблен, а у ходжи на голове нет даже тюрбана, и воскликнула:

— Что случилось, ходжа? Куда девались все наши вещи?

— Ага! — закричал в ответ Насреддин. — Ты первая заговорила! Иди вот, корми теперь телку![90]

73. Мулла Насреддин и осел

В один прекрасный день жена Насреддина сказала мужу:

— Возьми осла и иди на мельницу, а я пока сварю муртуху*. Кто из вас раньше вернется, тот и съест ее.

Взял мулла осла и пошел на мельницу. Помолол он муку, положил на осла и повел его по одной дороге, а сам пошел по другой, чтобы раньше домой прийти и съесть муртуху. Прибежал Насреддин домой и говорит жене:

— Скорее давай муртуху, пока осла нет.

Съел мулла муртуху, а осла все нет. Жена сказала:

— Иди ищи осла. Куда он пропал?

Пошел он искать осла. Видит, а осла волк съел, да и мука исчезла. Пришел он домой и сказал об этом жене. Схватились они друг с другом и подрались.

74. Пожар

Случайно загорелся дом ходжи. Побежал сосед и, разыскав ходжу, сказал:

— Беги скорее: твой дом горит. Я стучал, стучал, никто не откликается. Поспеши!

А ходжа, не проявляя и тени волнения, заметил:

— Братец! Мы с женой поделили домашние дела, и я теперь совершенно спокоен. Я взял на себя обязанность зарабатывать деньги, а за домом смотреть — ее дело. Потрудись уж, сообщи о пожаре моей жене. А я в это дело не вмешиваюсь[91].

75. Как тяжелы хлопоты с муравьями

В шкаф, где стояла еда, забрались муравьи, и супруги измучились, занимаясь чисткой шкафа. Однажды ходжа после омовения совершил полуденную молитву. Когда через какой-нибудь часок-другой ходжа собрался опять совершать омовение, чтобы приготовиться к предвечерней молитве, жена сказала:

— Эфенди, да разве требуется пять раз на день совершать омовение?

Ходжа заметил:

— Если ты не будешь смотреть за шкафом, нам придется совершать больше, чем пять омовений.

После этого между ними завязался следующий разговор.

Жена:

— Хорошо. А ты знаешь, как я мучаюсь, пока наконец достану воду из десятисаженного колодца?

Ходжа:

— А ты знаешь, для того чтобы легко пустить ветры и потом найти укромное местечко, где помочиться, чего-чего только я не выношу?[92]

76. О том, как Насреддин не храпел

— Почему ты храпишь во время сна? — пристала жена к Насреддину.

— Ты чего врешь? — огрызнулся он. — Прошлый раз, когда ты сказала, что я храплю, я две ночи подряд не смыкал глаз до самого утра, но так и не слыхал ни звука. Теперь я уверен, что ты просто наговариваешь на меня.

77. Настоящий мужчина

Как-то жена Насреддина начала упрекать мужа:

— Вечно вы сидите дома, вечно лезете во всякие мелочи. У всех моих знакомых мужья как мужья, настоящие мужчины. Все заняты своими делами.

Молча Афанди накинул на плечи халат и ушел к знакомым. Проходит день, проходит неделя, а Афанди все гостит у друзей.

Наконец он попросил приятеля:

— Сходи-ка ко мне домой и узнай у моей разгневанной царицы, можно ли мне возвращаться домой, или я все еще не похож на настоящего мужчину.

78. Ссора на крыше

Летней ночью Насреддин и жена улеглись спать на плоской крыше и повздорили. Дело дошло до рукоприкладства. Насреддин невзначай поскользнулся и полетел во двор. Соседи услышали шум, прибежали, с большим трудом привели Насреддина в сознание и спросили, как это он упал.

— Тот, кто хочет сам испытать это, — ответил он, — пусть затеет ссору с женой на крыше[93].

79. Нужен опытный человек

Однажды ходжа Насреддин так напился, что едва на ногах держался. Пришел он домой, поднялся на крышу, оступился и упал. Упал и лежит.

Подбежала к нему жена.

—