Сборник - Анекдоты о Ходже Насреддине
Ходжа стреляет из лука
Весною вышли воины Тимурленга в поле для упражнения в стрельбе из лука. Был там и сам он, присутствовал и ходжа Насреддин. Вели они беседу, во время которой ходжа упомянул, что и он в свое время хорошо стрелял. Тогда Тимурленг велел ходже пустить стрелу. Как ни отговаривался ходжа, пришлось ему поневоле натянуть лук и прицелиться. Стрела пролетела мимо цели, и ходжа сказал: «Вот так начальник сейбанов[29] стреляет». Тогда дали ходже еще одну стрелу. И эта стрела прошла мимо цели. «А это наш градоправитель так стреляет», – продолжал ходжа. Наконец третья стрела случайно попала в цель, и тут уж ходжа не растерялся: «А вот так стреляет ходжа Хасан Насреддин», – гордо сказал он.
Во время испытания ходжа служит мишенью
Однажды Тимурленгу понадобился храбрый человек из османских турок, которому он хотел дать высокую должность. Конечно, храбрых людей на белом свете немало, да только быть в свите Тимурленга – на это нужна особая отвага. Словом, никто не решался идти. Но и сказать Тимурленгу: «Нет никого» – тоже нельзя.
В общем, обратились люди к бедному ходже Насреддину, которому уже не раз приходилось исполнять «обязанности спасителя». «Ходжа, голубчик ты наш, – взмолились граждане, – только тебя здесь в нашем городе и почитает по-настоящему Тимурленг. К тому же ты изучил все его хитрости и можешь с ним ладить. Пожалуйста, возьми на себя временно эти обязанности. А там мы уж что-нибудь да придумаем».
И вот так разными способами и уговорами убедили они этого простого, сердечного человека, преданного родине и гражданам Акшехира. Итак, ходжа согласился, и предстал перед Тимурленгом.
Тимурленг знал уже про силу духа ходжи, однако приказал его испытать, и вот как. Поставили ходжу на площади; по приказу Тимурленга один стрелок нацелился в него так, чтобы пустить стрелу промеж его ног. Ходжу, конечно, разобрал страх, однако он не показал и виду и стал читать, какие умел, молитвы о спасении. Тимурленг приказал между тем продолжать испытание. Ходжа, стоя в широком бинише[30], раскинул руки. В него пустили еще одну стрелу, которая разорвала ему левый рукав. Бедный ходжа пережил едва ли не самые страшные минуты в своей жизни. А когда Тимурленг приказал стрелять так, чтобы стрела прошла через пуговицу на тулье его каука, ходже сделалось дурно, стоял он ни жив ни мертв. Хвала Аллаху, благодаря искусству стрелка и это испытание прошло благополучно.
Когда же наконец объявили об окончании испытания, ходжа немного пришел в себя. Не обнаруживая и признаков усталости или испуга, он заулыбался. Тимурленг, превознося твердость и храбрость ходжи, наградил его, и когда ему доложили, что каук и биниш продырявлены стрелами, он велел выдать ему новую одежду. Поблагодарив правителя за эту милость, ходжа сказал: «Прикажите, государь, выдать и шаровары, пусть уж будет полный комплект». Тимурленг заметил: «Ходжа, мне сказали, что шаровары твои от стрел не пострадали». Но ходжа возразил: «Ты прав, государь, от стрел они действительно не пострадали, но от меня-то очень. В них не осталось живого места. Твои люди смотрели снаружи и ничего не видели, а я хоть и не смотрел внутри, но я-то хорошо знаю, что они испачканы и пришли в негодность».
Ходжа и сосед-сипахи, трижды поднимавший вечерами крик
Был у ходжи в Акшехире храбрый сосед-сипахи, человек по характеру очень горячий. Возвращаясь вечером домой, он обычно еще внизу подымал крик, потом, поднявшись, опять кричал, и наконец наверху в комнате уже в третий раз слышались его выкрики.
Эта регулярность криков заинтересовала ходжу, и он спросил разъяснения у сипахи. «Ну, раз тебе так хочется знать, – сказал тот, – тогда иди за мной».
Сначала сипахи повел ходжу в конюшню. Там он показал ему статного чистокровного арабского коня. «И такой это красивый конь, – говорил сипахи, – такой уж прелестный, что словами не описать. Во время большого сражения под Никополем я на этом коне понесся впереди всех сипахи Акшехира и, окружив крестоносцев, разгромил их». Тут сипахи испустил первый крик. Вместе с ним, хотя и гораздо более спокойно, отдал должное коню и ходжа.
Потом поднялись они наверх, где сипахи показал ходже драгоценное оружие. «Вот это оружие, – рассказал он, – мои предки привезли из Туркестана; его носили на себе и во время завоевания Румелии, и под Адрианополем, и во время завоевания Болгарии, и в великой битве на Косовом поле. А вот это вооружение было на мне на Косовом поле, когда я преследовал сербов. А вот это я отобрал у рыцарей-крестоносцев в Никополе. Все это останется навеки на память моим внукам. Для меня это самые драгоценные на свете вещи». От радости сипахи вторично начал выкрикивать. Выслушав его, ходжа опять согласился, что у него есть основания так делать.
Наконец поднялись они во второй этаж. Сипахи подал голос жене, и она появилась перед ним, закрыв лицо. Он приказал ей поцеловать руку ходжи. Смотрит ходжа – красавица, луноликая, светозарная, в общем, «обворожительница сердец». «Это – родственница сербской принцессы Марицы, жены Баязида Иылдырыма, – сказал сипахи, заметив восхищение ходжи. – Когда я со своими воинами привез султану Марицу, с ней была вот эта женщина. Она влюбилась в меня. Месяцами она плакала, никому не открывала своей печали. Наконец узнала об этом сама Марица. Вышло султанское разрешение, и я наконец женился на ней. Ее ученость, добродетели, смышленость, воспитанность – все это превыше ее красоты». И здесь от переизбытка чувств сипахи опять закричал.
Ходжа, очарованный красотой женщины, не мог удержаться и произнес: «Во всех твоих случаях ты прав, сынок, безусловно и бесконечно, «от земли до неба». Прошу тебя, впредь выкрикивай и за меня разок».
Ходжа на базаре в Брусе
Когда ходжа однажды находился в Брусе, он сторговал на базаре шерстяные шаровары за пятнадцать акча. Он велел завернуть покупку, собрался было платить деньги и уходить, но тут решил, что его собственные шаровары, в общем, не так уж ветхи. Тогда он надумал, что лучше будет купить вместо шаровар легкую джуббэ. «Я хотел купить шаровары, но передумал, – сказал ходжа лавочнику. – Вместо этого дай мне джуббэ за пять акча». – «Ладно», – согласился купец и достал подходящее джуббэ. Ходжа взял и пошел, но купец закричал: «А деньги?! Где мои пять акча?!» – «Но ведь я оставляю шаровары», – возразил ходжа. – «Да, но ты и за шаровары не платил денег!» – заметил купец. Ходжа удивленно воскликнул: «Ну? Ай-ай-ай! Странный ты человек. Да ведь я не взял шаровар, чего же буду я за них платить?»
Ходжа пускает лисицу в одеянии талебэ
В ту пору, когда ходжа Насреддин учился в медресе, он в связи с наступлением «трех месяцев»[31] отправился для сборов по деревням. Но куда бы он ни заходил, всюду ему вежливо отказывали: «Добро пожаловать, ходжа, но только у нас есть уже имам на рамазан». Обошел он несколько деревень, но так и остался ни с чем.
Вот наконец пришел он в одну деревню, а там, оказывается, завелась лисица и перетаскала всех кур и индюшек. Как ни пытались крестьяне поймать ее, все без толку. Словом, наделала она столько убытку, что не было для крестьян большего врага. Наконец они поставили капкан и с большим трудом изловили лисицу. Как раз в тот день крестьяне собрались и обсуждали, какому наказанию подвергнуть рыжую бестию. Подошел ходжа и спросил, в чем дело. «О-о ходжа! – отвечали крестьяне. – Эта проклятущая лисица так нам напакостила, что и не пересказать. Хвала Аллаху, мы ее поймали и вот теперь думаем, как же ее наказать». – «Послушайте, – сказал ходжа, – вы отойдите, а я займусь ею. Предоставьте ее мне». – «Этот человек бывалый, – подумали крестьяне – и он, конечно, лучше нас знает все». Они отошли и стали издали наблюдать.
Ходжа между тем снял с себя джуббэ, пояс и надел все это на лисицу, плотно обвязав ей спину, а на голову нахлобучил ей свой каук и тоже крепко обмотал. Потом он ее пустил. Увидев это, крестьяне рассердились, хотели бежать, чтобы снова поймать лисицу. Но тут у них на пути встал ходжа и закричал: «Послушайте меня, вы, мужичье! Я ведь сделал так, что никто не смог бы придумать ей более страшное наказание. Куда бы теперь ни забежала в этом одеянии лисица, отовсюду ее грубо выгонят, нигде ее не примут!»
Как ходжа обманул мальчика
Жил на свете упрямый мальчик, который постоянно твердил: «Никто меня не обманет». Ходжа Насреддин – а он был тогда еще совсем молодым – частенько слышал эти хвастливые речи. Как-то раз он рассердился и сказал ему: «Ты постой здесь, а я сейчас приду, вот увидишь, я найду средство обмануть тебя». С этими словами он оставил мальчика, а сам ушел. Мальчик простоял так несколько часов, все ждал, но ходжи и след простыл. Ему уже надоело, но он все стоял и все бормотал что-то про себя. В это время пришел его приятель и сказал: «Что ты тут стоишь и бормочешь?» Мальчик рассказал. А приятель, смеясь над глупостью мальчонки, заметил: «Ну вот он и обманул тебя. Чего же тебе еще нужно?»
