Как люди сотрудничают. Противостояние вызовам коллективных действий - Richard Blanton
Моголы (1556-1658 гг. н.э.)
Эволюция рынка не часто становилась темой для исторических социологов, изучающих Южную Азию, что затрудняет сравнительный анализ эпохи Великих Моголов. Тем не менее, из того, что было сделано, очевидно, что в этот период наблюдался глубокий коммерческий рост. Например, хотя медь традиционно служила основным валютным металлом, расширение использования серебра в качестве монеты в период Моголов указывает на растущую монетизацию и потребность в большем количестве рупий в обращении, а также связано с выходом коммерческих операций за пределы "городской знати и купцов" (Subrahmanyam 1998: 218). Б. Р. Гровер (1994: 227) описывает коммерческий рост Моголов в XVI и XVII веках как "необычайное расширение торговли и коммерции", стимулированное отчасти ростом государства и его растущими потребностями в доходах, которые стали собираться почти полностью в виде валюты, а не в натуральной форме. Рост городского населения также привел к новым уровням экономического спроса, что способствовало росту производства товарных культур. Кроме того, аннексия Акбаром Гуджарата, которая расширила доступ к важным портовым городам, также сыграла свою роль в коммерческой экспансии того периода.
Династия Мин (в основном конец четырнадцатого и пятнадцатый век н.э.)
Рынки имеют глубокую историю в Китае. Археологические и этноисторические источники указывают на значительное развитие институтов уже в первом тысячелетии до нашей эры. К сожалению, рынки не были предметом детального изучения археологов и других исследователей, но историки экономики считают период Мин периодом, в котором можно обнаружить беспрецедентный уровень коммерческой активности. Торговля развивалась в основном без прямого участия государства, поскольку основатель династии отдавал предпочтение "древнему аграрному идеалу", в котором доминировала в основном самодостаточная деревенская экономика. Несмотря на это официальное аграрное видение, сети периодических рынков (ши, чи), как впервые зафиксировал Г. В. Скиннер, коммерчески связывали сельские домохозяйства, а также сельское и городское население посредством взаимосвязанных рынков, некоторые из которых имели только трехдневную периодичность, что свидетельствует о высоком уровне коммерческой активности. Отмечается, что рыночные условия влияли на принятие сельскохозяйственных решений большинством сельских домохозяйств. Увеличилось количество рыночных площадок, появились специализированные ремесленные гильдии для организации некоторых аспектов производства, а также активно развивался рынок земли. Усилилась и внутриполитическая торговля между региональными системами, в которую входили продукты питания, особенно рис, а также хлопок и хлопчатобумажные ткани, что отражает растущий агроэкологический симбиоз между северными регионами (хлопок) и южными (рис). Кроме того, появились межрегиональные рынки древесины, табака, алкогольных напитков, чая, бумаги, сахарного тростника, фруктов и других товаров. Рост экономики был настолько значительным, что к концу правления династии Мин Китай уже оказывал влияние далеко за пределами своих границ; например, китайские (и южноазиатские) товары, такие как текстиль и фарфор, потреблялись в разных частях Азии, включая Юго-Восточную, и они "стали очень важны для европейской моды, вплоть до довольно скромного уровня, в то время как ни один западный товар не стал столь же важным в Восточной Азии" (Pomeranz 2000: 157).
Ацтеки (1428-1521 гг. н.э.)
В поздний постклассический период в Центральной Мексике ("период ацтеков") наблюдался рост населения, урбанизация и интенсификация сельского хозяйства, достигшие беспрецедентного уровня по сравнению с предыдущими археологическими периодами и другими регионами Месоамерики. Период ацтеков также отличался степенью развития торговли, которая также превосходила все другие периоды и регионы Мезоамерики. Особенно в Мексиканском бассейне и прилегающих районах Центральной Мексики в этот период сформировалась обширная система периодических рынков с периодичностью, как правило, в пять дней, и организационной структурой, включающей до пяти иерархических уровней рыночных площадей. Эти рынки связывали домохозяйства производителей товарных культур с городскими потребителями, а также с другими сельскими домохозяйствами с дополнительной производственной специализацией. Импортные товары, такие как шоколад и хлопок, поступали на рынки из отдаленных тропических регионов. Берналь Диас дель Кастильо, член армии вторжения Кортеса, увидев главную рыночную площадь в Тлателолко, сказал, что "если я опишу все в деталях, то никогда не закончу" (Díaz del Castillo 1963: 233). На этом рынке ежедневно собиралось от 20 000 до 25 000 человек, а на пятый день - до 50 000. Крупные города, включая имперскую столицу Теночтитлан-Тлателолко с населением 175 000 человек, снабжались в основном за счет торговой системы. Богатство росло даже среди большинства сельских домохозяйств, о чем отчасти свидетельствовал растущий потребительский спрос на "массовые предметы роскоши", ценные товары, некоторые из которых импортировались из дальних регионов, и которые можно было легко приобрести на рынках. К ним относились хлопчатобумажная ткань, зеленый обсидиан, мелкая соль и какао (шоколад). Впервые за всю историю бассейна в качестве крупного производства возникло окрашивание хлопчатобумажной ткани. Этноисторик Патриция Рифф Анавальт (1990: 104) описывает одежду, даже самую обычную, как "изобилующую разнообразными цветами и узорами".
Сравнительный метод изучения коммерческого роста
Коммерческий рост - не та тема, к которой антропологи прошлых десятилетий могли бы обратиться, но по мере того, как они выходили за рамки своего субстантивизма, вдохновленного Полани, с его концепцией "перераспределительной" экономики, некоторые представители дисциплины обратили свое внимание на рынки и торговлю. В результате, несмотря на то, что нам по-прежнему часто не хватает данных о бюджетах домохозяйств или макроэкономических данных, которые экономисты считают само собой разумеющимися, в этой области наблюдается концептуальный и методологический прогресс. Я особо отмечаю работу Г. В. Скиннера, Кэрол Смит и других исследователей региональных рыночных систем, которые разработали сравнительные методы оценки степени коммерциализации на основе изучения самих рыночных площадок. Они выделили ключевые переменные рыночной системы, имеющие отношение к оценке относительного развития коммерческой экономики: (1) степень распространенности и доступности рынков для большинства домохозяйств, как сельских, так и городских; (2) степень иерархичности рынков, связывающих отдаленные сельские районы с крупными населенными пунктами; (3) частота проведения рыночных дней (традиционные рынки обычно собираются периодически, обычно в порядке чередования с промежутками от 3 до 7 или даже 10 дней между запланированными рыночными днями); Более короткие интервалы указывают на более высокий уровень коммерческой активности; (4) степень специализации производства и обмена, опосредованного через рыночные институты, в отличие от тех, которые организованы через родственные сети, правительства или другие нерыночные средства обмена; и (5) степень развития рынков "национального масштаба", которые связывают субрегионы в общеполитическую систему.
Когда я исследовал переменные рынка, используя данные выборки из тридцати обществ, я обнаружил, что коммерциализация положительно статистически коррелирует с другими коактивными переменными, включая коллективные действия (Приложение Б, раздел 10) Эта положительная корреляция стала неожиданностью для моих коллег-антропологов, которые традиционно проводят различие между перераспределительными деспотиями досовременного мира, в котором, как утверждается, государство в основном структурировало экономику, и современным капитализмом с
