Бракованная невеста. Академия драконов - Анастасия Милославская
Я вошла и почувствовала, как в груди нарастает боль. Как она застилает глаза, рвёт сердце на части. Убивает изнутри.
Кристиан лежал на кровати. Бледный и весь покрытый теми же чёрными прожилками, что и мои обе руки.
— Этого не должно было случится. Вы ведь ещё дети, — проговорила Гвендолин срывающимся голосом. — Это всё мой муж. Он пошёл на поводу у своего отца, и вот результат.
— Время не повернуть вспять, — глухо ответила я, подходя к кровати Кристиана и беря его холодную руку. — Так что нам остаётся лишь принять настоящее. И мы уже не дети.
Плохо это или хорошо, но мы действительно повзрослели за последние месяцы. Изменился не только мир, но и мы сами.
Кстати, о мире?
— Что с пещерой? — я повернулась к Гвендолин, не отпуская руку Кристиана.
Он улыбнулась сквозь слёзы:
— Сейчас в империи творится нечто невероятное! Все узнали правду, представляешь?
Я слабо улыбнулась. Когда-то я ждала этого момента, но теперь было будто всё равно. Мне казалось, что у меня внутри что-то умерло. Осталось там, в той жуткой пещере под потухшим ядовитым вулканом. Если ещё и Вирендиония не придёт в себя, то что от меня останется?
— Что говорят лекари? — мой голос дрожал, выдавая волнение. — У него есть шанс? Какие прогнозы?
— Лекарь говорит, что сын протянет ещё неделю на поддерживающей магии. Может две, если повезёт, — Гвендолин достала из сумочки платок и вытерла глаза. — Ни о каких прогнозах не идёт и речи…
Внутри что-то оборвалось, я хотела кричать, но лишь сильнее стиснула зубы. За что нам всё это? Почему так вышло? Мы так старались, через столько прошли вместе, и вот…
— Кристиан знал на что идёт. Он оставил тебе кое-что… — Гвендолин открыла сумочку и протянула мне книгу в коричневом кожаном переплёте.
— Что это? — я взяла её, внимтельно рассматривая.
— Его магический дневник. Он ведёт его с самого детства. Кажется, раньше он записывал туда заклинания или важные происшествия. Это что-то вроде нашего ритуала. У Альфреда такой же. Я передала эту привычку сыновьям. Кристиан сказал, что у него может и не быть уже времени объяснить тебе всё. Но в дневнике ты сможешь найти ответы. Побудь с ним, а я пока попрошу врача не беспокоить вас. Вижу, тебе уже лучше. Вдруг сын почувствует, что ты рядом…
Гвендолин вышла, а я посмотрела на будто бы исхудавшее лицо Кристиана. Скулы заострились, а обычно смуглая кожа была бледной, как полотно. Он мерно дышал, и казался почти безмятежным. Если бы не прогноз…
Сама не заметила, как по щекам побежали горячие влажные дорожки. Я склонился голову вниз, на дневник Кристиана закапали мои слёзы, я машинально вытерла их, а затем открыла первую страницу. Буквы перед глазами прыгали, пришлось сморгнуть, чтобы прочитать первые строчки.
Моих губ коснулась лёгкая улыбка. Я уже знала идеальный почерка Кристиана, он ведь столько раз писал мне записки, когда помогал с тренировками.
Здесь же почерк моего жениха был далёк от привычного мне, видимо, ему было не так много лет.
«Сила дракона в его внутреннем стержне. Страх — не помеха, если уметь им управлять».
И внизу рисунок простым серым карандашом. Дракон, летящий среди облаков. Выглядело довольно сносно. Я вот точно бы не смогла так нарисовать.
Наверное, Кристиану было лет двенадцать, когда он начал вести этот дневник. Учился управлять своим драконом? Похоже на то. Неужели и он мог боятся? Даже не верится.
Запоздало поняла, что вообще-то на дневнике защита, но меня она пропустила. Значит, он настроил охранные заклинания на меня. От этого стало теплее внутри.
Я легла на кровать, прижимаясь к боку Кристиана. Мне было так спокойнее, когда чувствовала, что он рядом.
Перелистнула страницу и увидела вклеенную фотографию. Семейный портрет. Глава семейства, двое сыновей и Гвендолин. Я оказалась права, Кристиану здесь около двенадцати. Коснулась пальцами фотографии и вдруг она ожила. Гвендолин помахала мне с изображения, широко улыбаясь, а Кристиан шутливо толкнул Альфреда в бок. Лишь Альберт Сальваторе — глава семейства — остался серьёзным.
Кстати, я так и не узнала, что стало с отцом Кристиана. Слишком много всего навалилось. Кажется, император говорил, что его схватили. Решила, что выясню позже.
Я листала страницу за страницей, будто следуя вместе с Кристианом по его жизненному пути. И чем дальше я листала, тем чаще стали появляться не отдельные фразы, а какие-то записки или памятки себе самому.
Так я узнала, что в детстве Кристиан и Альфред не слишком ладили, но потом всё-таки нашли общий язык. Наверное, это типично для братьев. И как ни странно, между строк я заметила, что именно мать прививала двум сыновьям то, что нельзя ненавидеть кого бы ни было за то, что они отличаются.
Постепенно я перешла к более взрослому возрасту.
Здесь Кристиан записывал скорее какие-то памятные дни вроде полного единения со Скайридаром, победы на каких-то турнирах, первая встреча с императором — какая гадость. Даже первое свидание с какой-то девушкой. Я смутилась и хотела быстро перелистнуть, но глаза сами пробежались по строчкам.
«Третий размер, зачётное лицо, но слишком болтлива, это минус…»
Третий размер… это грудь? Я машинально потрогала свою единичку. Да уж… Парни всегда так характеризуют нас⁈ То есть Кристиану нравятся пышногрудые? Я понимала, что сейчас не время ревновать, да и ситуация не слишком располагала, но я почувствовала укол раздражения.
Ладно, кажется, ему тут около шестнадцати, все парни в этом возрасте немного того… но потом же он поумнел?
«… Все женщины так глупы? Почему она не знает, что драконы ненавидят разговаривать об отношениях? Как вообще можно любить кого-то, если мы знакомы всего две недели? Я даже не помню, какой у неё цвет глаз»
— Кхм, — кашлянула я, подавляя смех.
Пожалуй, мне стало немного легче от того, что о девушках Кристиан писал всего пару предложений. В основном он делился планами на будущее, писал о том, что видит себя советником при императоре, о том, что хочет быть, как отец. Это логично, потому что все высокородные драконы об этом мечтают. Особенно в юном возрасте.
Я заметила, что постепенно записи Кристиан делал всё реже. Потом он поступил в академию и стал оставлять лишь какие-то заметки. Писал рецепты запрещённых зелий, рисовал руны сложных
