Диктатор - CMD
Я помнил про найденный мной мешочек с окаменевшими сладостями, но истинный смысл находки дошел до меня только сейчас. Он не был доеден пацаном не потому, что Винсент не любил сладкое. Еще как любил. Просто это был подарок от отца. Редкий подарок…
"Вот тебе, Рон Уизли, и счастливое детство богачей-слизеринцев…" — подумал я и спросил:
— Если вы оба знали, что все окончится так плохо, то почему меня не отправили к вам? Заранее. Или потом? Да и вообще, почему я только слышал, что у меня есть крестный, но не знал — кто? И познакомились мы в итоге каким-то чудом…
— Чудом, да. Волей Магии… К сожалению, все не так просто. Во-первых, мы не знали. Знали бы — не стали бы участвовать на заведомо проигравшей стороне. Во-вторых… Был бы ты знаком с Волдемортом, то не задавал бы вопросов, почему нельзя было тебя отправить ко мне сразу после рождения. Темный Лорд тоже не собирался проиграть, так что с пораженцами разговор у него был короткий. А потом Логан просто не успел. Слишком быстрой и безжалостной была реакция Министерства, которое больше не сдерживала Палата лордов. После… После Крэббов не отпускал уже Малфой. Люциус — не дурак. Он знал про проклятье и потребовал от вассала никуда не отправлять своего сына. Такой удобный инструмент влияния терять было бы глупо. А насчет знакомства… Мы с Логаном посчитали, что так будет лучше. Я не мог приехать в Англию и помочь тебе, а ты не мог приехать ко мне. Только безысходность и злобу плодить! Но, в итоге, ты все сделал сам. Вот только как…
Мы еще помолчали. Было слышно, как ласковый южный ветерок шелестит ветвями декоративного кустарника под окном.
— Кх-м, — прочистил я горло и развернул беседу обратно к той теме, которая больше всего волновала меня в сложившейся с испанцами ситуации. — Клятва побратимства. Она требует от вас отомстить убийце… — После достаточно дорогостоящего способа, каким я обрел себе брата, пришлось собрать всю возможную информацию о побратимстве, о правах и обязанностях сторон, а также о подводных камнях данного магического договора. — А то мне как-то… м-м-м, не очень комфортно осознавать, что может случиться со мной в этом доме.
— Клятвы… — поморщился Лусеро, щелкнул пальцами, и появившийся в мгновение ока домовик вложил ему в руку бокал с чем-то ароматным и крепким. — Это больной вопрос. Как побратим я обязан отомстить за своего брата. Тебе отомстить. Как отец-в-магии — обязан всеми силами защитить. Тоже тебя. А еще есть благодарность за спасение жизни единственно сына и наследника рода. У которого тебе Долг Жизни, то есть прежде чем убить тебя, я должен убить Гильермо. Или убиться о тебя и обязать его местью. Как он вывернется, вынужденный магией одновременно и убить тебя, и спасти — будет уже его проблемой. В итоге, какое бы решение я ни принял, я все равно нарушаю ту или иную магическую клятву. А теперь повтори, что это тебе как-то некомфортно!
— Извините, — смутился я. Под таким углом на ситуацию я как-то не смотрел.
— В этом и состоит основная опасность клятв. Магия очень любит "восстанавливать равновесие"!
— Понятно. Но как быть-то?
— Не беспокойся. Я до самой своей смерти буду готовиться отомстить. Ну а мертвому от метки предателя крови ни жарко, ни холодно… Однако есть важный момент. Магия всегда пытается все усложнить, поэтому, я прошу тебя, верни моему сыну слово, что вы станете побратимами. Не следует вашему поколению повторять за нашим… трагедии.
— Хорошо.
— И да. В обязательном порядке переживи меня!
— Постараюсь, — радостно улыбнулся я. Со страшным грохотом у меня с души свалился огромный камень. Судя по виртуальной силе удара, размером он был с Гром-камень, никак не меньше.
— Уж постарайся! — впервые улыбнулся мне Лусеро. — Ну а теперь, — пара хлопков в ладоши, и стол стал заполняться различными вкусностями и напитками, — поведай, чем ты там живешь? Я, конечно, Гильермо терзал, но вживую — совсем другое. Напомни, кстати, выдать тебе потом связное зеркало.
— Что рассказывать-то?
— А все, что хочешь!
"Хм… Вы хотите историй? Их у меня есть!" — подумал я, достал из кармана листок с посланием Волдеморта и протянул крестному.
Веселый Рикардо взял письмо, открыл и вздрогнул, изменившись в лице.
"Печати-то, поди, такой давно уже не видел. Но помнит, помнит…"
— Знаешь, что тут? — серьезно спросил он.
— Не-а, — покачал я головой. — У меня нет привычки читать переписку своего учителя-в-магии, — с деланной небрежностью бросил я, добивая своего собеседника.
— Рассказывай! — подался вперед Лусеро. — Все рассказывай!
И я рассказал. Про Волдеморта и Дамблдора. Про ученичество и грань окклюменции. Про кентавров и Амбридж. Про Пия и Азкабан, что мог, что было не закрыто клятвами. Про личный отряд и скорую сессию Палаты лордов, о которой я ничего не знаю. Про Каркарова и Уэйна. Умолчал я только про убийство Боунс и мои отношения с Церковью. Все же гордость-гордостью, но и здравый смысл терять не нужно. Мало ли, как он среагирует, и кто знает, где потом эта горячая информация всплывет…
С каждой следующей невыдуманной историей из моей жизни брови Риккардо Мигеля взлетали все выше и выше, а хмыки и мычание становились все выразительнее и выразительнее. Где-то минут через двадцать Лусеро вызвал в кабинет жену, а еще через час в дверь просочился и притих в уголке на трансфигурированном стуле Рик-младаший.
— Где-то вот так вот, в общих чертах если… — подвел я черту под своим рассказом, когда черная, как кофе, южная ночь уже давно приняла
