Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
III. ФЕРДИНАНД И ИЗАБЕЛЛА
Столетие между смертью Генриха Трастамарского (1379 г.) и восшествием Фердинанда на арагонский престол стало для Испании периодом застоя. Ряд слабых правителей позволил знати рассорить страну своими распрями; правительство было небрежным и коррумпированным; частная месть не давала покоя; гражданские войны были настолько частыми, что дороги стали небезопасными для торговли, а поля так часто опустошались армиями, что крестьяне оставляли их необработанными. За долгим правлением Иоанна II (1406-54) Кастильского, который слишком любил музыку и поэзию, чтобы заботиться о государственных делах, последовало катастрофическое правление Генриха IV, который своей административной некомпетентностью, деморализацией валюты и растратой доходов на благосклонных паразитов заслужил титул Энрике эль Импотента. Он завещал свой трон Хуане, которую назвал своей дочерью; презрительные вельможи отрицали его происхождение и потенцию и заставили его назвать преемницей свою сестру Изабеллу. Но после своей смерти (1474) он подтвердил законность Хуаны и ее право на правление. Именно из этой парализующей путаницы Фердинанд и Изабелла создали порядок и правительство, которые на целое столетие сделали Испанию сильнейшим государством в Европе.
Дипломаты подготовили это достижение, убедив восемнадцатилетнюю Изабеллу выйти замуж за своего семнадцатилетнего кузена Фердинанда (1469). Жених и невеста происходили от Генриха Трастамарского. Фердинанд уже был королем Сицилии; после смерти отца он стал бы и королем Арагона; таким образом, брак объединил три государства в одно могущественное королевство. Павел II не дал папской буллы, необходимой для легализации брака кузенов; необходимый документ был подделан Фердинандом, его отцом и архиепископом Барселоны;20 После свершившегося факта подлинная булла была получена от папы Сикста IV. Более существенная трудность заключалась в бедности невесты, брат которой отказывался признать брак, и жениха, отец которого, погруженный в войну, не мог позволить себе королевскую церемонию. Еврейский адвокат сгладил ход истинной политики, предоставив заем в 20 000 суэльдо, который Изабелла выплатила, став королевой Кастилии (1474).*
Рис. 25-Ханс Хольбайн Младший: Эдуард VI в возрасте шести лет. Музей Метрополитен, Нью-Йорк
Рис. 26-Ханс Хольбайн Младший: семья художника. Музей, Базель
Рис. 27 - Люкас Кранах: Автопортрет. Галерея Уффици, Флоренция
Рис. 28-Тициан: Павел III и его непьющая семья. Национальный музей, Неаполь
Рис. 29 - Кафедральный собор (главная капелла), Севилья
Рис. 30 - Кафедральный собор, Севилья
Рис. 31 - Ганс Хольбайн Младший: Генрих VIII. Галерея Корсини, Рим
Рис. 32-АФТЕР ХОЛБЕЙН: Томас Мор и его семья. Национальная портретная галерея, Лондон
Рис. 33 - ПИТЕР БРЮГЕЛЬ СТАРШИЙ: Охотники на снегу. Исторический музей, Вена
Рис. 34 - Ганс Хольбайн Младший: Портрет Бонифация Амербаха. Музей, Базель
Рис. 35-АНОНИМНЫЙ ПЕЙНТЕР ШЕСТНАДЦАТОГО ВЕКА: Рабле. Публичная и университетская библиотека, Женева
Рис. 36 - Титульная страница книги Везалия "De humani corporis fabrica
Ее право на престол оспаривал Аффонсу V Португальский, который женился на Хуане. Вопрос решился в войне при Торо, где Фердинанд привел кастильцев к победе (1476). Через три года он унаследовал Арагон; теперь вся Испания, кроме Гранады и Наварры, находилась под единым правительством. Изабелла оставалась лишь королевой Кастилии; Фердинанд правил Арагоном, Сардинией и Сицилией, а также участвовал в управлении Кастилией. Внутреннее управление Кастилией оставалось за Изабеллой, но королевские хартии и указы должны были подписываться обеими государынями, а на новой монете чеканились головы обеих королевских особ. Их взаимодополняющие качества сделали Фердинанда и Изабеллу самой эффективной королевской парой в истории.
Изабелла была несравненно красива, говорили ее придворные, то есть в меру красива; среднего роста, голубые глаза, волосы каштановые, переходящие в рыжие. Она получила больше образования, чем Фердинанд, но при этом обладала менее острым и менее безжалостным умом. Она могла покровительствовать поэтам и беседовать с осторожными философами, но предпочитала общество священников. В качестве исповедников и наставников она выбирала самых строгих моралистов. Будучи замужем за неверным мужем, она, похоже, сохранила полную супружескую верность до конца; живя в эпоху, столь же изменчивую в моральном отношении, как и наша, она была образцом сексуальной скромности. На фоне коррумпированных чиновников и коварных дипломатов она сама оставалась откровенной, прямой и неподкупной. Мать воспитала ее в строгой ортодоксальности и благочестии; Изабелла довела это до грани аскетизма и была столь же сурова и жестока в пресечении ереси, сколь добра и милостива во всем остальном. Она была душой нежности для своих детей и столпом верности для своих друзей. Она много давала церквям, монастырям и больницам. Ее ортодоксальность не помешала ей осудить безнравственность некоторых пап эпохи Возрождения.22 Она отличалась как физической, так и моральной храбростью; она противостояла, покоряла и дисциплинировала могущественных вельмож, спокойно переносила самые тяжкие утраты и с заразительным мужеством встречала тяготы и опасности войны. Она считала разумным сохранять королевское достоинство на публике и доводила королевскую демонстрацию до дорогостоящей экстравагантности в одеяниях и драгоценных камнях; в частной жизни она одевалась просто, питалась экономно и развлекала свой досуг, делая тонкие вышивки для церквей, которые она любила. Она добросовестно трудилась над государственными задачами, брала на себя инициативу в проведении полезных реформ, вершила правосудие, возможно, с излишней суровостью, но она была полна решимости поднять свое королевство от беззаконного беспорядка к законопослушному миру. Иностранные современники, такие как Паоло Джовио, Гиччардини и шевалье Баярд, причисляли ее к самым выдающимся государям эпохи и уподобляли величественным героиням античности. Подданные поклонялись ей, в то время как король терпел их нетерпение.
Кастильцы не могли простить Фердинанду, что он иностранец, то есть арагонец; они находили в нем множество недостатков, даже когда превозносили его успехи как государственного деятеля, дипломата и воина. Они противопоставляли его холодный и сдержанный темперамент теплой доброте королевы, его расчетливую косвенность - ее прямой откровенности, его скупость - ее щедрости, его нелиберальное обращение с помощниками - ее открытому вознаграждению за услуги, его внебрачные галантности - ее спокойному постоянству. Вероятно, они не возмущались ни учреждением им инквизиции, ни использованием религиозных чувств в качестве
