Глубокая утопия. Жизнь и смысл в решенном мире - Ник Бостром
Если бы наша продолжительность жизни значительно увеличилась, мы могли бы использовать жизненные структуры, простирающиеся на большие временные масштабы, чем это возможно в настоящее время. Возможно, мы могли бы периодически проходить "перерождения": реформаторские переходы, в ходе которых, сохраняя основное ядро, мы "обмениваем" большую часть случайных вещей и специфических знаний, накопленных за столетие или два, в обмен на какую-то глубокую новую вещь - например, глубокое озарение или повышение какого-то базового потенциала, который затем позволяет нам восстановить то, от чего мы отказались, но лучше, и выйти за его пределы.
Не знаю, как вы, а я иногда фантазирую о том, что мог бы вернуться в детство или юность и "переделать" свою жизнь с того момента, но с оглядкой на прошлое и некоторые вещи, которым я научился. Я не знаю, как именно это будет работать, но просто однократное прохождение через всю жизнь кажется таким... Я имею в виду, что человек упускает очень многое из того, что может предложить это место. И хотя с годами приходит некоторое понимание устройства мира, оно, как правило, приходит поздно, часто слишком поздно, так что кажется, что единственный плод, который растет на дереве опыта, - это смирение. Мудрость засыхает на ветвях.
(Если какой-нибудь генный инженер сможет решить эту проблему, я думаю, это будет действительно добрым делом).
Последствия гипотезы обучения и исследования
Перейдем к последней из наших этиологических гипотез. Мы сказали, что корни значения "интересность" уходят в инстинкт познания и исследования, который был интериоризирован. Нам нужно копнуть в эту тему немного глубже.
Основная идея заключается в том, что мы наделены способностями к мышлению, обучению и развитию; что у нас есть предрасположенность и/или желание использовать и реализовывать эти способности; и что это приводит нас к ценностным ситуациям и жизненным путям, которые предполагают использование и реализацию этих способностей.
То, как это проявится в утопии, зависит от того, на каком из этих потенциалов мы сосредоточимся. Мы можем мыслить в терминах спектра. На одном конце спектра находятся такие способности, как зрительное восприятие, которое легко может найти непрерывное воплощение в течение эонов и эонов. На другом конце - способности или потенциалы, такие как нейрокогнитивное развитие и созревание, которые, скорее всего, достигнут кульминации и затем застопорятся после гораздо более короткого периода утопического расцвета.
Восприятие короткоцикличное. Вы что-то видите, информация проходит через ваши зрительные системы, перцепция мелькает в вашем сознании, вы узнали объект: это фагот. Затем нейронные активации, которые были задействованы в выполнении этой задачи визуальной обработки, сбрасываются. Работа завершается в течение секунды.
Память работает на разных временных шкалах. Рабочая память лишь немного длиннее по циклу, чем сенсорная. Допустим, вы выполняете мысленные арифметические действия и храните промежуточные результаты вычислений в рабочей памяти. Через несколько секунд вам больше не нужно это содержимое, и оно вымывается. Вы готовы принять новый набор репрезентаций и поддерживать их в состоянии высокой готовности в течение короткого периода времени. Все это - часть нормального функционирования: мы не скажем, что что-то "идет не так", когда контент исчезает после завершения задачи, к которой он имел отношение. Рабочая память, как и сенсорная, без проблем восстанавливается через короткий промежуток времени.
Но у нас также есть память, цель которой, похоже, состоит в том, чтобы хранить информацию бесконечно долго. Нам не суждено забыть, как ездить на велосипеде, после того как мы однажды приобрели этот навык. Некоторые элементы декларативной и эпизодической памяти также, похоже, в идеальном случае должны сохраняться постоянно; и есть что-то, по крайней мере, немного неприятное в том, что мы забываем. Это означает, что если бы все функционировало идеально, мы бы продолжали накапливать все большие запасы процедурной и эпизодической памяти.
Возможно, через сто лет мы исчерпаем объем памяти человеческого мозга, а возможно, и нет, но в конце концов это произойдет. Чтобы поддерживать идеальное функционирование бесконечно долго, в какой-то момент вам понадобится голова побольше.
Я не думаю, что это само по себе является серьезной проблемой. Если вас заинтересует, я изложил некоторые дополнительные замечания по этому поводу в раздаточном материале.
ПАМЯТКА 14. ХРАНЕНИЕ ПАМЯТИ ДЛЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДОЛГОЖИВУЩИХ ЛЮДЕЙ
Максимальное количество бит, которые мы можем запомнить, линейно растет с размером мозга, так что если мы будем продолжать накапливать навыки и опыт с той же скоростью, что и сейчас, то для разума человеческого уровня нам придется увеличивать свой мозг на 14 децилитров каждый век (в реальности гораздо меньше, поскольку мы, предположительно, перейдем на более оптимизированную среду: но впоследствии все равно потребуется линейное увеличение объема, если мы хотим продолжать накапливать долгосрочную память, хотя, вероятно, со скоростью ближе к 1 см3/век).
В какой-то момент мы станем настолько большими, что задержки в проведении сигнала между различными частями нашего мозга заставят некоторые аспекты нашего мышления замедлиться (те аспекты, которые требуют интеграции информации, хранящейся в сильно разделенных областях мозга). Это может быть сдерживающим фактором уже сегодня - скорость аксональной проводимости в миелиновых волокнах составляет около 100 м/с, то есть сигнал может пройти до 10 см за миллисекунду, что примерно соответствует максимальному временному разрешению стрельбы биологических нейронов. Если бы вместо этого мы использовали оптическое волокно, сигналы могли бы распространяться со скоростью света, которая составляет 300 000 метров в миллисекунду, что говорит о предельном размере мозга в 300 км в диаметре, то есть о размере мегаполиса. Если мы будем хранить в 1 см3 столетний объем накопленной долговременной памяти, это позволит нам прожить более 1022 столетий, не забыв ни одного долговременного воспоминания, что кажется достаточно большим. (Нам также потребуется внести некоторые другие дополнительные изменения, например, создать систему поиска, которая позволит нам находить и использовать соответствующие навыки и воспоминания; но в целом это кажется выполнимым).
Мы можем еще больше увеличить максимальный размер банка памяти, если будем запускать систему медленнее, поскольку это увеличит радиус, в пределах которого задержки сигнала будут приемлемыми. Если мы живем в виртуальной реальности и замедляем ее в той же степени, в какой замедляется наш разум, мы не заметим никакой разницы.
И наоборот, конечно, если мы будем настаивать на более высокой субъективной скорости, чем скорость биологического мозга, то максимальный размер интегрированного разума соответственно уменьшится. Например, если мы ускоримся в три миллиона раз или около того, то вернемся к мозгу, который может поместиться в
