Гражданские войны в России, 1916-1926. Десять лет, которые потрясли мир - Jonathan D. Smele
Однако все встало на свои места в декабре 1920 года, когда Троцкий, который к тому времени соперничал с Лениным как лицо партии в силу своих подвигов в гражданскую войну (не в последнюю очередь благодаря недавнему участию в обороне Петрограда от Юденича в октябре 1919 года), начал доводить этот процесс до логического конца. Военный комиссар выступал не иначе как за "огосударствление" профсоюзов путем их слияния с главными органами правительственной промышленной администрации. Аргумент Троцкого, который в абстрактном виде демонстрировал его обычную безупречную логику, заключался в том, что в рабочем государстве единственной заботой профсоюзов может быть повышение производительности труда, поскольку все остальные вопросы, волнующие рабочих, решаются ответственными органами рабочего государства в интересах рабочих. Приводя такие доводы, Троцкий опирался на свой собственный относительно успешный недавний опыт (20 марта - 10 декабря 1920 года) в качестве исполняющего обязанности народного комиссара путей сообщения и руководителя Цектрана (ЦК Союза рабочих железнодорожного и водного транспорта), в ходе которого он руководил тем, что было равносильно милитаризации советской железнодорожной системы.
В этой связи Троцкий дополнительно указал на еще одно нововведение, за которое он мог приписать себе некоторую заслугу (если это правильное слово) - Трудовые армии. Так назывались части Красной армии, которые по мере свертывания (или видимости свертывания) гражданской войны в начале 1920 года не расформировывались и не демобилизовались, а переходили от военной деятельности к хозяйственным работам (таким как лесозаготовки, горное дело, портовые работы), оставаясь при этом подчинёнными военной дисциплине и командованию. Троцкому, опять же, все это казалось совершенно логичным: это было не что иное, как превращение обязанности всеобщей воинской службы (Всевобуча), которую советское правительство без всякого стеснения налагало на своих граждан в 1918 году для ведения гражданской войны, в обязанность всеобщей трудовой службы для восстановления страны теперь, в 1920 году, когда гражданская война была практически выиграна. В конце концов, в том же году широко распространились субботники - "добровольные" рабочие дни, которые фактически были почти обязательными (и всегда совершенно без оплаты), и во время которых даже Ленин был вынужден таскать бревна.
Однако для тех, у кого кровь теплее, Трудовые армии напоминали эпоху крепостного права и, в частности, Военные колонии, импровизированные столетием ранее Александром I и его презираемым великим визирем графом А.А. Аракчеевым. Хотя милитаризация труда стала ползучей чертой советской жизни с апреля 1918 года, когда ключевым рабочим горнодобывающей промышленности было запрещено покидать свои рабочие места, столь прямолинейная постановка вопроса, как это делал Троцкий, вызвала противодействие Ленина (поддержанного Г.В. Зиновьевым и другими членами так называемой "Платформы 10"), который предложил сохранить за профсоюзами некоторую независимость в качестве "школ коммунизма", постепенно втягивающих беспартийных рабочих в социально ответственный труд и истинное пролетарство. В речи от 30 декабря 1920 года Ленин прямо заявил, что он "поражен количеством теоретических ошибок и вопиющих промахов", которые Троцкий допустил в своей недавней брошюре "Роль и задачи профсоюзов": "Как мог кто-нибудь, начиная большую партийную дискуссию по этому вопросу, выдать такую жалкую отговорку за тщательно продуманное заявление?" - размышлял он. Для Ленина:
С одной стороны, профсоюзы, объединяющие всех промышленных рабочих, - это организация правящего, господствующего, управляющего класса, который установил диктатуру и осуществляет принуждение через государство. Но это не государственная организация, и она не предназначена для принуждения, а для воспитания. Это организация, предназначенная для привлечения и обучения; это, по сути, школа: школа администрации, школа управления экономикой, школа коммунизма. Это очень необычный тип школы, потому что в ней нет ни учителей, ни учеников; это крайне необычное сочетание того, что неизбежно пришло к нам из капитализма, и того, что приходит из рядов передовых революционных отрядов, которые можно назвать революционным авангардом пролетариата. Говорить о роли профсоюзов, не принимая во внимание этих истин, значит сразу впадать в ряд ошибок...
Но диктатура пролетариата не может быть осуществлена через организацию, охватывающую весь класс, потому что во всех капиталистических странах (а не только здесь, в одной из самых отсталых) пролетариат все еще настолько разделен, настолько деградировал и настолько развращен по частям (империализмом в некоторых странах), что организация, охватывающая весь пролетариат, не может непосредственно осуществлять пролетарскую диктатуру. Она может осуществляться только авангардом, который впитал в себя революционную энергию класса. Целое подобно шестеренкам. Таков основной механизм диктатуры пролетариата и основ перехода от капитализма к коммунизму.
Мы можем принимать или не принимать это как руководство по профсоюзному движению, но очевидно, что, несмотря на чудеса, которые он творил с Красной армией, Троцкий уже в 1920 году был уязвим для нападок со стороны тех, кто был более глубоко внедрен в большевистскую иерархию, чем он - несомненно, бывший меньшевик - когда-либо был или мог быть.
* * *
Выступление Троцкого за создание Трудовых армий и огосударствление профсоюзов подверглось критике и со стороны членов Рабочей оппозиции - мощной и пользующейся широкой поддержкой партийной фракции, сформированной в основном из профсоюзных лидеров и промышленных администраторов, которая сформировалась с осени 1919 года, когда один из ее наиболее ярких представителей, большевик-металлист А.Г. Шляпников, выступил с призывом взять профсоюзы под контроль высших органов государства и предоставить им контроль над промышленным производством. Шляпников и его сторонники (например, С.П. Медведев) утверждали, что и партия, и государство задыхаются от бюрократизма, коррупции и кумовства вследствие огромного притока в администрацию заразных, по их мнению, буржуазных и мелкобуржуазных элементов, и особенно критиковали полномочия, предоставленные при военном коммунизме промышленным "экспертам" (хотя они не были противниками привлечения экспертов как таковых). В качестве решения проблемы рабочая оппозиция выступала за политическую и экономическую децентрализацию и замену существующих структур иерархией выборных рабочих собраний, организованных по отраслевому принципу (текстиль, металлообработка, горное дело и т. д.), с выборным "Всероссийским съездом производителей" во главе. Тридцать восемь большевистских лидеров подписали тезисы Рабочей оппозиции в декабре 1920 года (хотя у нее были многие тысячи последователей на заводах, особенно в металлообрабатывающем секторе, и она пользовалась особой поддержкой в центральной России и на Урале).
Одним из особенно заметных приверженцев этого дела была большевистская феминистка А.М. Коллонтай, автор брошюры "Рабочая оппозиция", которая была широко распространена на X съезде РКП(б) в марте 1921 года и представляла собой наиболее полное изложение платформы организации. Среди прямолинейно изложенных аргументов Коллонтай было утверждение, что:
Рабочая оппозиция возникла из недр промышленного пролетариата Советской России. Она является не только порождением невыносимых условий жизни и труда, в которых оказались семь миллионов промышленных рабочих, но и продуктом колебаний, непоследовательности и
