Машина грабежа. Военачальники, олигархи, корпорации, контрабандисты и кража богатств Африки - Tom Burgis
Альянсы между могущественными иностранными компаниями и нигерийскими клептократами поддерживают правящий класс, который, как показывает практика, готов разжигать насилие для защиты своих интересов. Но есть и более прямые связи между транснациональными корпорациями, получающими прибыль от нефти, добываемой в стране, и боевиками, обеспечивающими соблюдение нигерийского договора о насилии.
Мутиу Сунмону - непостижимый человек. Он крепко сложен, у него есть манера дышать, которая придает его голосу убаюкивающее звучание. Готовясь занять место рядом с ним на сцене в центре Лондона одним вечером в начале 2012 года, я вспомнил, как двумя годами ранее присутствовал на вечеринке в честь его повышения до управляющего директора Shell в Нигерии. В шикарном зале в Лагосе, который использовался для выступлений суперзвезд нигерийских рэперов, большие люди деловой сцены подняли фужеры с шампанским за человека, занявшего, возможно, второй по значимости пост в стране, после президентского, но, по крайней мере, наравне с высшими должностями в кабинете министров.
Мой нигерийский друг организовал приезд Сунмону в Лондон для чтения лекции и попросил меня задать ему несколько вопросов после выступления. Это была бы редкая возможность публично призвать руководство компании к ответу. Доходы Shell в размере 484 миллиардов долларов в 2012 году почти вдвое превысили годовой объем производства нигерийской экономики. Она перекачивает около половины ежедневной добычи нефти в Нигерии, составляющей 2,5 миллиона баррелей. Босс Shell в Нигерии подчиняется боссу в Африке, который отвечает перед топ-командой, возглавляемой Петером Возером, гражданином Швейцарии, который в 2009 году сразился с конкурентами, чтобы стать главным исполнительным директором, за что в 2011 году получил 16,5 миллиона долларов.
Сунмону, как и его предшественники, носил две шляпы. Он был топ-менеджером Shell в Нигерии и главой Shell Development Petroleum Company of Nigeria (SPDC), крупнейшей компании страны, крупнейшим акционером которой является нигерийское государство. Shell владеет 30 процентами акций SPDC и является оператором. Она бурит скважины и качает нефть, но финансирует только 30 процентов расходов и, соответственно, имеет право только на 30 процентов прибыли. У главы SPDC два хозяина: руководство Shell и нигерийское государство.
Во время своего выступления в Лондоне, несмотря на то, что его подготовили кураторы по связям с общественностью, Сунмону выглядел неловко. Как нигериец, - сказал он, - ситуация в Дельте вызывает у меня слезы на глазах. Я вижу это, я чувствую это".
Он продолжил: "Люди в Дельте не имеют доступа к чистой воде, не имеют доступа к хорошему медицинскому обслуживанию. У них нет доступа к образованию. Там нет работы, поэтому все пытаются выжить сами, и они увидели в нефти легкий источник для заработка".
Это был ясный диагноз болезней Дельты, но в нем было одно вопиющее упущение: роль нефтяных компаний.
Ноябрьским утром 1995 года деятельность компании Shell в дельте реки Нигер стала главной новостью во всем мире. Роса была еще свежа на траве, когда Кен Саро-Вива и восемь активистов были повешены в тюрьме Порт-Харкорта по приказу военного правительства Нигерии. Эти люди были лидерами кампании этнической группы Огони, которая заставила Shell уйти из их загрязненного уголка дельты. Сани Абача, растратчик мирового класса, правивший Нигерией с момента захвата власти в 1993 году, не потерпел бы подобного инакомыслия. Сопротивление огони представляло угрозу для деятельности компании Shell и, следовательно, для нефтяных денег, которые финансировали его режим. Некоторые критики Саро-Вивы утверждали, что у него было больше общего с продажными нигерийскими политиками, которых он поносил, чем можно было предположить по его крестовому образу. Тем не менее из тюремной камеры, где он ожидал суда в конце 1995 года, он отвергал все, что не предусматривало полной компенсации за нефтяные пятна, которые отравляли Огониленд. 31 октября суд кенгуру вынес смертный приговор "девятке Огони". Ужасающие протесты мировых держав и африканских старейшин остались без внимания.
Shell обвинили в том, что она предложила обеспечить освобождение Саро-Вивы, если он отменит пропагандистскую атаку, наносящую ущерб ее репутации. Это обвинение никогда не было доказано, и Shell всегда отрицала свою причастность к делу Саро-Вивы. В 2009 году, продолжая отрицать свою вину, компания заплатила 15,5 млн долларов США за урегулирование дела, возбужденного истцами Огони в американском суде в связи с обвинениями в причастности к смерти Саро-Вивы.
Когда спустя десятилетие после восстания Саро-Вивы боевики из MEND начали свою нефтяную войну, Shell столкнулась с новой угрозой. Она ответила на нее, используя смесь кооптации и конфронтации. В 2006 году Shell признала, что предоставляла контракты компаниям, связанным с MEND. Руководители Shell также были посвящены в детали операций, проводимых Объединенной оперативной группой, или JTF, - специальным контингентом нигерийских военных, размещенным в Дельте для поддержания потока нефти и известным своей жесткой тактикой.
Учитывая связи компании с боевиками и военными, а также то, что бойцы MEND рассказывали мне во время моих поездок в Дельту о том, что Shell и другие нефтяные компании платят им деньги за защиту, когда он закончил говорить, я спросил Сунмону, считает ли он, что его компания играет определенную роль в поддержании конфликта.
Это очень сложный вопрос, - ответил он. Я считаю, что некоторые вещи, которые мы делаем в Дельте, действительно могут непреднамеренно спровоцировать конфликт. Я первым признаю, что динамика в Дельте очень сложная. С одной стороны, нефтяная компания может думать о содействии развитию общины, но она может не понимать, что эта община не является однородной. То есть вы смотрите на нее как на единую общину, хорошо сплоченную. И только войдя туда, вы обнаружите, что внутри общины существуют группировки, и поэтому ваши усилия по содействию развитию в некоторых случаях могут привести к конфликту. Я думаю, что в том, что касается нефтяных компаний, использующих некоторых боевиков в качестве гражданской охраны, я могу сказать вам, что, если говорить о компании Shell, наш деловой принцип очень ясен. Мы не платим деньги за защиту. Однако вы также должны признать, что, если у парня на лбу не написано: "Я боевик", вы не знаете, кто из них боевик, а кто настоящий подрядчик. В прошлом могли быть случаи, когда вам говорили, что вы нанимаете настоящего, добросовестного подрядчика,
