ЗАЙТИ И ВЫЙТИ - Алексей Сергеевич Суконкин
- Хоть что-то говорят? – спросил Юра. – Когда протезировать будут?
- Товарищ майор, знаете, - голос сержанта задрожал. – Кормят «завтраками». Мне ещё в «Бурденко» хирург говорил, что бионический протез нужно ставить как можно быстрее, пока в нервах руки не угасли импульсы. Прошло уже четыре месяца, а меня даже в очередь ещё не поставили…
Идя по территории госпиталя, он ужаснулся тому, как много было здесь раненых, прибывших с западных госпиталей на долечивание. Трофимов понимал, что с таким массированным наплывом пациентов, ортопеды ещё долго не смогут справляться в установленные сроки. Наверное, в будущем, промышленность наладит производство протезов, в том числе высокотехнологичных, но сейчас… что нужно было сказать в ответ человеку, который честно и мужественно исполнил свой воинский долг, но сейчас пребывал в бесконечном ожидании невесть чего?
- Я завтра буду у зама командующего на утверждении документов, - Юра попытался отыскать хоть какой-то способ повлиять на ускорение процесса протезирования. – Напомню про тебя, попрошу помощи. Я даже пока не знаю, что тебе ещё предложить…
- Зато честно, - кивнул Петр после некоторой паузы. – Спасибо, товарищ майор.
Некоторое время Юра рассказывал о прошедших боях, вспомнил какие-то смешные случаи, пару раз даже развеселив сержанта рассказами о его сослуживцах, после чего пришло время расставаться.
- Я вот думаю, - сказал Петр. – Могу ли я вернуться назад, на войну?
- Зачем?
- Ну как зачем, товарищ майор? Мои боевые товарищи все воюют, а я здесь… прохлаждаюсь. Если вы думаете, что я совсем инвалид, вы ошибаетесь. Я каждый день подтягиваюсь на одной руке, стараюсь держать себя в хорошей физической форме. Я могу работать корректировщиком. Могу молодых снайперов учить. Заберите меня, пожалуйста!
У Трофимова перехватило в горле. На фронте, вернее в тыловых районах фронта, он постоянно видел целые толпы «пятисотых», которые всеми силами уклонялись от участия в боевых действиях, а здесь раненый, лишившийся ведущей руки человек, просился обратно на войну.
- Мне здесь нечего делать, - посетовал Петр. – Ну, куда меня возьмут после ВВК? Уволят, назначат крохотную пенсию по инвалидности, и всё, что ли? Жизнь прошла? Нет, я хочу приносить пользу. За Рустама Галеева отомстить! Да и за руку мою потерянную я тоже хочу расплатиться!
- Я завтра доложу в штабе о твоей просьбе, - сказал Юра, чувствуя, как срывается голос.
- Не забудьте, пожалуйся, - единственной рукой Петр протёр глаза.
- Не забуду, - майор Трофимов обнял сержанта – может быть ещё и затем, чтобы скрыть от него свои глаза, которые внезапно тоже стали мокрыми.
Таня, ставшая свидетелем разговора, была потрясена желанием сержанта вернуться на войну и всю дорогу до дома она молчала. Лишь когда сели за поздний ужин, она позволила себе заметить:
- Я действительно не понимаю вас, мужчины. Откуда в вас столько желания рвать врага, рисковать своими жизнями, своим здоровьем? Я честно – не понимаю.
- Да всё просто, Таня, - усмехнулся Трофимов. – «Есть такая профессия – Родину защищать».
***
В последующие дни Юра купил в милитари-магазинах комплект полевой формы в расцветке «мультикам», различные подсумки, которые вдруг стали стоить в десять раз дороже, пару бандажей, каолиновую тампонаду, жгуты, турникеты. Взял хороший рюкзак, куда можно было бы укладывать ТОД и трубу наблюдения. Продавец в магазине косился на него с уважением, но в разговор так и не вступил. Лишь в конце он предложил скидку со своей карты – вышло тысячи на полторы, но всё же было приятно, что человек со стороны оказал хотя бы какую-то посильную помощь – на фоне всего того безразличия, которое, по мнению Трофимова, царило в обществе.
На докладе заместителю командующего армией о работе мобильного отряда, Трофимов, как и обещал Горячеву, коснулся вопроса поддержки раненых бойцов.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться с просьбой относительно наших раненых?
- Говори, - кивнул заместитель командующего.
- В марте в Шумном был тяжело ранен сержант Горячев из снайперской роты нашей бригады. Он лишился руки. До настоящего времени нет никакого понимания, относительно протезирования. А там такая ситуация… в общем, со временем пропадают в нервах импульсы, отчего затем невозможно будет использовать бионический протез. Это такой протез, который может выполнять несложные манипуляции…
- О таких протезах знаю, - кивнул полковник.
Он попросил адъютанта соединить с начальником госпиталя, и уже через минуту разговаривал с главным врачом. Юра сидел на стуле и делал вид, что не прислушивается к разговору, рассматривая сувениры, стоящие за стеклом в большом шкафу.
- … снова привезли? Сразу тридцать человек? Такое нынче время… слушай, а вот снайпер там у тебя лежит, руку ему в марте в бою оторвало… - полковник прикрыл трубку рукой и, посмотрев на Трофимова, тихо спросил: - Фамилия?
- Горячев, - с готовностью подсказал Юра.
- … да, сержант Горячев, из мотострелковой… сложный случай? – некоторое время полковник слушал разъяснения начальника госпиталя, потом попросил: - Вы держите его вопрос на контроле, пожалуйста. Как только будет возможность… ну что мы, парня без руки хотим оставить, что ли? Вот и я говорю, что нет… Хорошо, я понял. Буду признателен.
Заместитель командующего положил трубку стационарного телефона и подмигнул Трофимову:
- Никто никого там не забыл. Что ему положено, твой сержант получит в полном объёме. Терпение и выдержка. И всё будет хорошо.
- Я понял, товарищ полковник! – Юра встал. – Спасибо вам большое!
- Да не за что, майор. Сам понимаешь, как сейчас… война.
- Мы их обязательно задушим, товарищ заместитель командующего, - пообещал Юра.
***
К осени, когда в результате «естественной убыли» и отсутствия пополнения, подразделения, действующие на СВО, сократились до неприличных размеров, по фронту прокатилась череда новых громких «перегруппировок». Всё это стало следствием ошибок первого этапа специальной операции, которые, как многим казалось, «верхнее» руководство не спешило исправлять. Врагу были оставлены пригороды Харькова, города Изюм, Красный Лиман, Купянск и ряд других территорий, обильно политых кровью российских солдат. В войсках царило непонимание, крепла уверенность в предстоящем полном выводе войск из Украины. Когда одни старшие командиры пытались собрать в кулак разрозненные части и выправить создавшееся положение, другие, с трясущимися руками и нервными криками «танки, прорвались украинские танки», бросая свои штабы и личный состав, спешно уезжали за «ленточку».
Сильно поредевшую мотострелковую бригаду перебросили на южное направление с задачей вернуть под свой контроль село Николаевку. Этот населённик, после вывода из него бригады, был
