Компания, которую я держу. Моя жизнь в мире красоты - Leonard A. Lauder
Короткий отпуск на Лонг-Айленде познакомил ее с новой аудиторией. Тогда, как и сейчас, Лонг-Айленд был излюбленным местом отдыха ньюйоркцев, а множество курортов обслуживали весь спектр отдыхающих, от рабочего класса до обеспеченных людей. Моя мать была нацелена на последних. "В последующие несколько лет я проводила несколько недель в одиночестве в отеле "Лидо Бич" или "Гранд Отеле" во время так называемых рабочих отпусков", - писала она. "Многие женщины собирались вместе и просили меня научить их уходу за кожей и косметике. Владельцы отелей были рады такому развлечению. Это ничего им не стоило, и мои услуги принимались с большим энтузиазмом, чем услуги артиста. Женщины хотели учиться, а не смеяться над глупыми шутками. Это было весело для них и выгодно для меня".
Одно лето за другим моя мама "проталкивала себя", как она выражалась, "расхваливая кремы, гримируя женщин, продавая красоту". Зимой она навещала своих клиентов у них дома. В преддверии вечеринки Tupperware она приглашала своих хозяек поиграть в бридж и сделать массаж лица между партиями. Одна из ее клиенток с Лонг-Айленда рассказала об этом своей сестре, которая жила в Филадельфии. Вскоре моя мама стала регулярно ездить в Пенсильванию.
Жители Нью-Йорка, у которых еще оставались деньги, проводили зиму в Майами-Бич, который в 1930-е годы был воплощением элегантности. Моя мама начала ездить за ними на юг, чтобы продавать косметику, когда мне было три года. В тот первый год она отправилась туда в начале февраля и пробыла там до середины апреля. На следующий год она взяла меня с собой и оставила отца в Нью-Йорке.
НАША ЖИЗНЬ ВО ФЛОРИДЕ
Для моей мамы поездка во Флориду не была рабочим отпуском. Это была работа, работа, работа и никакого отпуска, нервная игра ее времени и с трудом заработанных денег. В то время как мой отец искал возможности заняться бизнесом, мама считала, что содержать себя и меня должна только она. Никакой подстраховки не было. И теперь, помимо общения с потенциальными клиентами, она должна была присматривать за мной.
Путешествие на поезде из Нью-Йорка в Майами заняло два дня. Для меня это было приключением. Для моей мамы это был кошмар. В поезде были мягкие пульмановские спальные места, но, чтобы сэкономить, мы ехали в вагоне. Как писала мама в письме к отцу, "люди разговаривают, свет горит все часы, как же можно спать?". Я настаивал на том, чтобы есть в вагоне-ресторане, потому что, по словам мамы, "Леонард сказал, что папа хочет, чтобы он ел в поезде с едой". Это означало, что придется платить за обслуживание стола и чаевые из тщательно припрятанной наличности.
(В последующих поездках мы устраивали пикники на своих местах. Стюард спускался по проходу с корзинкой, в которой лежали сэндвичи, конфеты и жевательная резинка: сэндвич с ростбифом или ветчиной и сыром стоил 50 центов, одна ветчина - 35 центов).
Как только мы приехали, моей маме пришлось искать место, где мы могли бы остановиться. "Мы сдали вещи на вокзале, взяли такси и поехали в Майами-Бич, что стоит 1,50 доллара, а потом Лилли (подруга) стала возить нас по всем самым дешевым местам, и какие цены. За еду они просили 40 долларов для меня и 18 долларов для Леонарда в неделю, а просто комната-одиночка стоила 20 долларов для меня и 15 долларов для Леонарда. Так что мы часами гуляли с моим бедным малышом, пока он не повредил свои маленькие ножки и не смог идти. Так что мне пришлось нести его обратно и искать место для ночлега, что обошлось мне в 5 долларов. Было 6 часов, и без багажа, так как он был еще на станции, так что я спала обнаженной, а Леонард - в нижнем белье". (Эти письма хранятся в нашем семейном архиве и никогда ранее не публиковались. Они цитируются дословно, включая грамматические несоответствия моей матери).
В конце концов мы поселились в отеле "Адмирал" на Меридиан-авеню в Майами-Бич - всего в нескольких кварталах от того места, где остановился один из ее нью-йоркских клиентов, - где мы делили комнату с "девушкой из мельничной лавки": "великолепная комната с прекрасными раздельными кроватями и милой кроваткой" за двадцать пять долларов в неделю и питание по "вполне разумной" цене. Тем не менее от неожиданной траты денег у мамы в кошельке осталось всего пять долларов.
На следующий день мама написала: "Прошел еще один день, и я наполовину измотана, потому что не могу никуда пойти, даже на прогулку, так как Леонард не может ходить очень много, и я постоянно нахожусь с ним. Мне бы больше понравилось, если бы ты был здесь, и я не люблю никуда ходить без тебя".
Я ничего не понимал в ее раздражении, потому что весело играл с другими мальчиками, живущими в отеле, и очаровывал гостей в ресторане отеля. Шпинат, похоже, был моим любимым блюдом. Моя мама писала: "Каждый раз, когда он ест шпинат, он хочет, чтобы все вокруг почувствовали его мускулы, если это как у моряка Попая. Они все от него без ума".
Через две недели дела пошли на поправку - несмотря на то, что на сайте шли такие дожди, что мама написала: "Мне придется провести здесь лишнюю неделю, чтобы наверстать упущенное". Одна из клиенток одолжила ей ключи от одной из трех своих машин - мама подчеркнула это в своей записке - и она планировала поехать в Палм-Бич. "Я познакомилась со многими людьми здесь за кремами. Я знаю, что у меня все получится". В то же время она познакомилась с еще одним постояльцем отеля, "который собирается присылать мне много клиентов. Надеюсь, я заработаю много денег".
В течение трех недель моя мама продала достаточно товаров, чтобы попросить Джо прислать еще: пять наборов по 3,95 доллара, несколько наборов по 1,98 доллара, "которые лежат в кухонном шкафу без этикеток, так что наклей на них этикетки". И еще, дорогая, наполни около 6 маленьких баночек крема в большую банку в шкафу (помнишь, как я это делал) и наклей на них этикетки от крема для глаз - совсем крошечные, которые лежат в твоем комоде, вторая снизу, а также еще 2 мандариновые пудры, но заверни их поплотнее, так
