10 книга - Галина Дмитриевна Гончарова
Сейчас же...
289
289
Минутное облегчение, даже не катарсис — его замена, и снова безумная тяжесть на душе.
Не отвлечься, не сбросить это, как намозоливший плечи груз, но...
Больно!
БОЛЬНО!!!
Тихий голос сзади.
— Все в порядке?
И ты качаешь головой, с отчаянием понимая, что — нет! Не в порядке! И в порядке, наверное, никогда не будет!
Тебе плохо, плохо!!!
Но что ты можешь поделать?
И в отчаянии ищешь чужие глаза, понимая, что ответа в них не найдешь.
Или...
— Потерпи немного. Мы это исправим...
— Как? — и столько боли в этом слове. Кажется, ей пронизан воздух... или это боль умершей девушки?
Впрочем, кого интересует это быдло? Пусть радуются, что хоть на что-то сгодились!
— Я обещаю...
И тебе остается только верить.
Может, потом и правда станет легче? Кто знает?
* * *
Ганц стоял над телом девушки.
Очередной.
Не крестьянка, нет. Это или мещанка, или купеческая дочь...
Голубые глаза широко раскрыты, светлые волосы в грязи, и снова нет мизинца...
Да что ж ты...
Руками бы порвал подонка!
288
Но...
Что там со Стуаном Леруа?
Узнать было несложно.
— Объект провел ночь в борделе мадам Розанны. Уеди- . нился с одной из девушек.
— И не выходил из комнаты?
— Нет...
Ганц прикусил губу.
Не Стуан?
Или...
Бордель — место своеобразное. Тем более мадам Розанны, говорят, к ней и наследный принц наведываться не брезговал. Ганцу там ловить точно нечего...
Не дадут ему там копаться.
Если только человека заслать туда?
Но кого?
Хм... был у Ганца один вариант, но согласится ли граф Иртон?
С ним надо поговорить на эту тему. После похищения Миранды Джерисон на все согласен, лишь бы найти негодяя. А если Ганц еще пообещает ему пару минут наедине с негодяем...
Использование служебного положения в личных целях — Лилиан Иртон говорила эту фразу, как-то подозрительно улыбаясь. Но...
Да!
Надо поговорить с Джерисоном.
Авестер, лес в районе Турона
У углежогов Лиля прожила двенадцать не самых худших дней.
Потом на телеги погрузили уголь и деготь, засыпали поташ (Лиля попросила себе немного и получила кулек), и двинулись по направлению к городу.
Дни для Лилиан прошли плодотворно, углежоги оценили.
290
290
291
291
Все больные выздоравливали, дети научились собирать травы и правильно сушить их, женщинам был дан мастер-класс правильной заварки.
Дело нехитрое?
Так кто ж будет секретами мастерства делиться? Для травниц это вопрос жизни и смерти, они травы приносят уже в мешочке, истолченными и вперемешку, а что там внутри? Когда собиралось, как сушилось, от чего помогает...
О таком травницы предпочитают помолчать.
Лиля молчать не собиралась. Ей-то что, она в Авестере жить не собирается, а детей жалко. И их родителей жалко, профессия углежога — вообще опасная и травматичная. В том сезоне у них человек сгорел.
В буквальном смысле.
Когда выкладывается курган, когда он обсыпается землей, пламя должно оставаться внутри. А вот если оно прорывается...
Не забьешь, не заглушишь — считай, погиб труд всей артели. Вот и кидаются засыпать пламя землей.
А если человек провалится внутрь, в курган...
Спасти его не удалось бы даже в двадцать первом веке. Здесь — тем более.
Лиля ехала на телеге и размышляла, что все к лучшему. Их впереди ждал Турон.
— Ты точно не хочешь остаться с углежогами? — уточнила она у Лари перед отъездом.
— Нет, — замотала головой девушка. — Не хочу.
— А то парни на тебя поглядывают.
Лари передернулась. Вот этого ей еще не хватало!
— Обойдусь!
Лиля пожала плечами.
— Как хочешь. Если что — я тебя отпущу в любой момент.
Еще и приданое дала бы. Заслужила девчонка. Пусть даже у Лили и негусто сейчас с деньгами.
— Я с тобой останусь.
— Хорошо, — приняла еще раз это решение Лиля.
Будем надеяться, в Ативерну за ней Лари не поедет. Хотя — кто знает? Жены декабристов и в Сибирь за мужьями ехали, мешая тем развлекаться на каторге.
Лошадки мерно цокали копытами по дороге, мимо шли и ехали люди...
Лиля прислушивалась к себе. За последнее время это стало для нее обыденным делом.
— Как ты там, малыш?Как твои дела?
Ответом была тихая пульсация под пальцами.
Робкая-робкая, еще не слишком уверенная, но Лиля точно знала — это бьется сердечко ее ребенка. Да, вот так и перекраивается мировоззрение.
Когда она оказалась в Иртоне, одна, испуганная и растерянная, она готова была кинуться в любую авантюру. Она отвечала только за себя, ни на кого не надеялась и никому не верила.
Она шла вперед и победила!
Сейчас она будет вдвое, втрое осторожнее. За ее спиной ее малыш. Один, беспомощный, в большом враждебном мире. Ему не на кого рассчитывать, кроме мамы. А маме?
А мама все равно рассчитывает только на себя.
Как же это сложно — жить!
А как сложно выжить?
Ну и ладно! Чего мы только не пережили, когда СССР распадался. Думаете, Энтора не переживем?
Да из принципа!* ❖ «
Турон оказался самым обычным портовым городишкой вроде Альтвера.
Некрупный, на треть состоящий из порта, пристани и складов.
Кораблей было много, это да. Моряков, соответственно, и промыслы были специфические.
Трактиры.
Бордели.
Перекупщики.
Производителей тут особо не было. Сюда приезжали, продавали товар, закупались рыбкой и уезжали.
Ярмарка тут была, но плохая — слишком маленький порт. Вот, пару дней плавания — и будет Берма, и порт побольше, и город, и расторговаться там можно выгоднее.
А здесь — так.
Зайти, починить чего, перехватить нужное и двигаться дальше.
Трактир Терка был у самой пристани. Это было хорошо для планов Лилиан.
А вот другое плохо... острым взглядом она окидывала корабли. Раньше для нее все были на одно лицо, а сейчас она видела, что ни одного вирманского корабля с их характерными обводами, звериными головами на носу — нет.
Спросить?
Вряд ли углежог может что-то знать. Но попробовать можно...
— Интересно, вирмане сюда заходят?
— Они гости редкие, — отозвался Шимон. — Их тут не любят.
— Да их и по Авестеру вообще не любят, — махнула рукой Лиля, — или здесь особенно?— Вот-вот. У градоправителя вирманин дочку обрюхатил. Да с собой свел... он с тех пор на всех вирман, как собака цепная бросается.
Лиля мысленно пожелала незнакомому ей вирманину быть здоровенькому. Из-за того, что один умник
