Debating Worlds. Contested Narratives of Global Modernity and World Order - Daniel Deudney
Этот взгляд на азиатскую цивилизацию, разделяемый космополитами, такими как Неру и Тагор, был сформирован прежде всего образом лестницы. Если в колониальном дискурсе Индия была отнесена к низшим ступеням мировой цивилизации как разлагающееся и вырождающееся тело, то их критика стремилась пересмотреть эту иерархию и поднять Индию на высшие ступени лестницы. Для них индийская цивилизация отличалась от западной и превосходила ее благодаря глубокой нравственности, проистекающей из мирной и духовной сущности индийской цивилизации.
Этот взгляд будет дополнен видением Индии, которое опирается на совместное наследие британских и французских востоковедов и приобретает форму отдельной идентичности и мощного пространственного воображения. Индия была родиной индуистской цивилизации и расы, священное пространство которой неоднократно подвергалось вторжениям с севера и запада. Одних захватчиков она ассимилировала, но другие, в частности мусульмане, не могли быть включены в тело нации иначе как в качестве цивилизационного и политического меньшинства. Если смотреть со стороны, то отношения Индии с миром характеризовались экспансией и влиянием не силовыми методами. Хотя Южная Индия глубоко сформировала культуру таких далеких регионов, как Индонезия, она сделала это через силу притяжения, а не через военную мощь, как это делал европейский империализм. Глобальное влияние через проекцию духовной и культурной силы было знаком отличия Индии. И космополиты, и индусские националисты считали, что национальный суверенитет неотделим от восстановления места Индии во внутреннем круге мировых держав; однако они расходились во мнениях относительно средств достижения этой цели. И те, и другие согласны с тем, что суверенитет будет полным только тогда, когда универсальность индийской цивилизации будет признана во всем мире.
Азиатское цивилизационное различие и мировой порядок
В 1949 году Неру обратился к Учредительному собранию со словами: "В чем состоит независимость? Она состоит в основном и главном - во внешних отношениях. Это и есть критерий независимости. Все остальное - это внутренняя автономия. Как только внешние отношения выходят из-под вашей власти, переходят в руки кого-то другого, в такой степени и в такой мере вы не являетесь независимыми". Такое заявление не удивительно. От первого лидера новой суверенной постколониальной страны, находившейся в "чужом подчинении" в течение последнего столетия, вряд ли можно ожидать иного мнения.
Однако, переходя от риторики к практике, учитывая категорическое утверждение Неру о необходимости независимости во внешней политике, тем более примечательно, что раннее участие Индии в Организации Объединенных Наций характеризовалось готовностью ослабить с таким трудом завоеванный суверенитет в интересах продвижения мира между государствами. Это кажущееся противоречие может быть понято только как выражение силы азиатского космополитического нарратива.
Степень и значение поддержки Неру "единого мира", в выражении, популяризированном Уэнделлом Уилки, долгое время оспаривались. Впервые упомянутая в резолюции "Уйти из Индии" в 1942 году, в разгар Второй мировой войны, партия Конгресс прямо ссылалась на всемирную федерацию как на единственное средство, с помощью которого "будущий мир, безопасность и упорядоченный прогресс во всем мире" станут возможными. В течение следующего десятилетия Неру будет неоднократно ссылаться на "единый мир" и его синонимы, "всемирное правительство" и "всемирную федерацию государств". "Я не сомневаюсь, что мировое правительство должно и будет создано, ибо нет другого средства от мировой болезни. Механизм для этого несложно разработать. Он может быть продолжением федерального принципа, развитием идеи, лежащей в основе Организации Объединенных Наций, предоставляя каждой национальной единице свободу вершить свою судьбу в соответствии со своим гением, но всегда подчиняясь основному соглашению Всемирного правительства". Прия Чако предлагает подходящее прочтение формулы "единого мира" Неру, рассматривая ее в связи с цивилизационными дискурсами и уроками, извлеченными из предыдущих неудач межгосударственных организаций. Послевоенный мир, по мнению Неру, формировался под влиянием "психологии страха", которую лучше всего отражает фраза из преамбулы ЮНЕСКО, которую он часто повторял: "Войны начинаются в умах людей". Страх усугублялся глобальной взаимозависимостью, делающей страх универсальным состоянием. Опираясь на Ганди, он подчеркивал, что для того, чтобы преодолеть страх, крайне важно обратить внимание на средства, с помощью которых он порождается. По его мнению, страх порождается гонкой вооружений, союзами между государствами, военными базами на чужой территории, колониальным правлением одного народа другим, а также другими привычными чертами современных международных отношений. Следовательно, эти инструменты страха должны быть удалены, прежде чем можно будет ожидать позитивных изменений. Индия решительно выступит против различных причин страха: гонки вооружений сверхдержав, военных союзов, иностранных военных баз и колониализма. Основой грядущего мирового правительства стала Организация Объединенных Наций. Для достижения этой цели Индия не только будет поддерживать вступление как можно большего числа стран в ООН, что сделает ее поистине всемирной организацией, но и передаст свои двусторонние споры на рассмотрение этого форума, чтобы они решались силой мирового мнения.
Неру никогда не был прощен индийским политическим мнением за то, что передал кашмирский конфликт в ООН, навсегда интернационализировав "внутренний" спор. Тем не менее, этот поступок остается лучшим доказательством того, как он надеялся, что ООН превратится в мировое правительство. Передавая этот спор на рассмотрение всемирного органа, Неру руководствовался желанием доказать на собственном примере свою убежденность в необходимости мирового правительства, а также уверенностью в том, что доводы индийцев сильнее, чем у их оппонентов. В последнем случае он ошибся, не в последнюю очередь потому, что недооценил силу британского внешнеполитического ведомства, работавшего против индийской позиции, и даже удивил США.61 Даже эта значительная неудача не заставила Индию потерять веру в ООН. В последующие годы Индия будет активно работать над примирением враждующих сторон в первые годы холодной войны, особенно в Азии, в частности, через председательство в Комиссии по перемирию в Корее и участие в многочисленных мирных переговорах в Индокитае. Желание использовать ООН в качестве конструктивной базы для устранения инструментов глобального страха включало бы поддержку создания институтов для продвижения всеобщего разоружения и снижения угрозы ядерной войны путем запрета на ядерные испытания. Имея преимущество ретроспективы, Индия участвует в решении международных вопросов, в которых она не имеет непосредственного или прямого интереса, помимо того, что она рассматривает как стремление к межнациональному миру.
В своем классическом исследовании Хеймсатх и Мансингх излагают суть этого подхода к ООН и холодной войне в следующих выражениях: Индия очень верила в "встречи лицом к лицу между главными политиками... [которые] могли пробудить ту существенную рациональность,
