Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами - John Butman
Таким образом, Америка была решением многих торговых, социальных и политических проблем Англии. Но время было не терпит. Как и Фробишер, Ди и Гилберт до него, Хаклюит призывал Елизавету поторопиться, чтобы Англия не "пришла слишком поздно и на день позже ярмарки". У других стран были свои планы на Америку, и промедление могло привести к тому, что Англия проиграет "врагам и сомнительным друзьям".
15 сентября, как раз когда Хаклюйт заканчивал работу над "Рассуждениями о западных плантациях", Амадас и Барлоу вернулись из разведывательного плавания. Они привезли домой восторженные отчеты о земле, которую они открыли в Новом Свете и претендовали на нее для Англии, поскольку она "не была заселена ни одним христианским принцем или христианским народом". Кроме того, как и Фробишер, они привезли домой живое доказательство своего открытия: двух индейцев, Мантео и Ванчеса, которые могли свидетельствовать о "необыкновенно больших товарах" новой земли. Но в отличие от инуитов, насильно захваченных Фробишером, эти два коренных американца, похоже, были доставлены в Англию без принуждения. Они были представлены ко двору Елизаветы, где зрители глазели на них с чувством удивления. Один немецкий аристократ, совершавший турне по Англии, описал индейцев как имеющих "лик и рост, как у белых мавров". Он удивлялся тому, что, хотя "их обычным одеянием была мантия из грубых дубленых шкур диких животных, без рубашек и со шкурой перед интимными местами", для визита ко двору они были "одеты в коричневую тафту".
Барлоу представил Ралегу письменный отчет о пятимесячной экспедиции. После двухмесячного перехода через Атлантический океан путешественники плыли вдоль побережья Флориды, пока не добрались до Внешних отмелей - россыпи островов, защищенных естественными песчаными отмелями, и не нашли укромный вход в реку. Они высадились на Хатераске, острове, где было "много хороших лесов", много дичи и "самые высокие и красные кедры в мире". Здесь, по словам Барлоу, "земля приносит все в изобилии, как при первом творении, без труда и забот". Они заявили, что владеют землей от имени королевы Елизаветы.
Через несколько дней они встретили местных жителей и, используя язык жестов , спросили у них название страны. Англичане записали слово "Вингандакоя". Затем один из индейцев поднялся на борт флагманского корабля. Англичане "дали ему рубашку, шляпу и некоторые другие вещи, заставили попробовать наше вино и наше мясо, которые ему очень понравились". Вскоре началась торговля: англичане обменивали металлические инструменты и утварь на оленьи и бизоньи шкуры индейцев. С ноткой недоверия Барлоу сообщил, что они обменяли "наше оловянное блюдо на двадцать шкур, которые стоят двадцать крон, или двадцать ноблей". (Дворянин, монета более высокого достоинства, стоил около трети фунта.) В этих сделках с индейцами, писал Барлоу, "мы нашли народ самым мягким, любящим и верным, лишенным всякого коварства и измены, и живущим по образцу золотого века".
Через некоторое время Барлоу с группой людей отплыл на север, пока не достиг острова Роанок, расположенного недалеко от побережья нынешней Северной Каролины. Он выглядел многообещающе в качестве места для поселения, поскольку там была "плодородная земля", "хорошие кедры" и другие "сладкие леса", а также виноград, лен и другие товары. И не только это, но и то, что оно находилось достаточно далеко в глубине страны, чтобы быть вне поля зрения проходящих испанских кораблей, и в то же время достаточно близко к океану, чтобы совершать набеги на испанские флотилии с сокровищами.
Прочитав этот обнадеживающий отчет о разведке, Ралег решил действовать быстро, чтобы защитить свои притязания, и, поскольку он недавно был избран членом парламента от Девоншира, он решил попытаться заручиться парламентской поддержкой своего предприятия. В декабре 1584 года в Палате общин был зачитан законопроект, подтверждающий жалованную грамоту Ралега на колонизацию Америки. Этот законопроект - первый законодательный акт, касающийся Америки, который появился в парламенте, - был рассмотрен комитетом членов парламента, в который входили самые опытные сторонники заморской экспансии в Англии: Фрэнсис Уолсингем, Кристофер Хаттон, Филипп Сидни, Ричард Гренвилл и Фрэнсис Дрейк. Они одобрили его, не изменив ни одного слова.21 Однако в итоге законопроект не был передан на рассмотрение Палаты лордов, так как вряд ли получил бы там поддержку , и поэтому права Ралега не были закреплены в парламентском акте. Тем не менее законопроект послужил мобилизации поддержки правящей элиты Англии в пользу колонии в Америке.
Пока Раледж пытался заручиться поддержкой Елизаветы и своих коллег-парламентариев - мы не знаем, читала ли она тщательно продуманные "Рассуждения" Хаклюйта, - он занялся организацией практических дел трансатлантического плавания. В разведывательном плавании Амадаса и Барлоу он полагался на Томаса Хэрриота как на своего рода руководителя проекта, в обязанности которого входило не только обучение мореплавателей, но и ведение счетов, составление карт и консультирование по вопросам судоходства.
Теперь он попросил Хэрриота взять на себя еще более сложную задачу. Для того чтобы предприятие Ралега увенчалось успехом, колонисты должны были уметь общаться с местным населением. Поэтому Хэрриоту было поручено выучить алгонкинский язык - родной язык индейцев, на котором говорят племена, населяющие восточное побережье Америки от современной Южной Каролины до Массачусетса. В то же время он должен был обучить Мантео и Ванчеса английскому языку, чтобы эти два человека могли со временем выступать в роли переводчиков.
В этой работе Хэрриот скрупулезно изучал механику речи Мантео и Ванчеса - звуки, издаваемые их голосовыми связками, формы губ, движения языка. Затем он разработал орфографию - "универсальный алфавит", состоящий из тридцати шести символов, обозначающих звуки, общие для английского и алгонкинского языков. Эти символы образовывали странный на вид скорописный шрифт, в котором использовались коссические, или алгебраические, цифры.
Пока Хэрриот уединялся с индейцами в роскошной обстановке Дарем-Хауса, Ралег занялся сбором значительных средств, необходимых для обеспечения путешествия и плантации. Он сделал это с помощью Уильяма Сандерсона, богатого торговца и ведущего члена Worshipful Company of Fishmongers, который недавно женился на племяннице Ралега. Члены парламента, поддержавшие законопроект Ралега, которые с энтузиазмом поддерживали зарубежные предприятия , казались наиболее вероятными инвесторами. Для них речь шла не только об антииспанском патриотизме, но и о прибыли.
Уолсингем, например, занимал пост государственного секретаря, который приносил ему ежегодный доход в сто фунтов. Чтобы приумножить свое состояние, он опирался на другие доходные занятия, деятельность и инвестиции. С 1574 по 1582 год ему были выданы эксклюзивные лицензии на экспорт более 200 000 кусков широкой ткани, или керси. По сути, он контролировал почти половину экспортной торговли Англии незаконченными тканями высшего качества. Кроме того,
