Я загадала папу - Екатерина Аверина
Никитка, еще немного хныча и жалуясь мне на своем детском языке, жадно принимается за еду.
– Ну все – все, Ник, – глажу его по ручке и спинке. – Не плачь. Вася уроки сделала? – поднимаю взгляд на Антона.
– Сделала, не переживай. И для школы, и для художки. Они там с бабушкой на стол накрывают. У нас поздний обед. Еще никто не ел. Тебя ждали.
– С бабушкой?! – округляю глаза. – С какой, Тош?
– Тихо ты, не паникуй. Саныч родителей твоих привез. Отец с дороги прилег отдыхать в гостиной, а мама у тебя – настоящий электровеник. Как всегда, не усадишь. Сюрприз, в общем, Снеж, – улыбается Завьянов.
– Обалдеть… – только и могу сказать. Сонный мозг пока отказывается работать как нужно.
Муж забирает у меня успокоившегося и сытого сынишку. Поправляю на себе одежду и сама, как маленькая, бегу на кухню, чтобы поскорее увидеть и обнять маму. Прижимаюсь к ней крепко – крепко. Я очень скучала.
Приехать к ним все никак не получалось. То у Антона на работе завал, то у меня поздний срок беременности и ехать по бездорожью просто страшно. То у Васи много уроков несмотря на первый класс. Дочка учится в лицее с углубленным изучением языков. А еще Антон отдал ее в художественную школу. Василиска очень просила. Ну и Никита маленький, беспокойный кроха. В совокупности так вышло, что доехать до родителей просто не было ни сил, ни времени. Стыдно.
– Прости меня, мамочка, – целую ее в шершавую щеку.
– Да мне не за что, Снеж, – мама гладит меня по руке. – Семья – это дело такое. Зато мы вот решились, наконец, к вам выбраться. Город посмотрим, в квартире поживем, – смеется она. – Внуков понянькаем. Никита, кстати, на Антона очень похож.
– Да, – сажусь на табуретку и просто любуюсь тем, что мама здесь, с нами. – Особенно если на детские фотографии смотреть, вообще один в один. Он просто ляльку очень хотел, вот и получился Ник, похожий на папу, – подмигиваю вошедшему Антону. – А Вася где? Ты же говорил, она бабушке помогает, – спрашиваю у мужа.
– К деду убежала мультики смотреть. Позвать?
– Зови, – отвечает за меня мама. – У меня уже все готово.
– А тебе не отдыхается, да? – стараюсь смотреть на нее построже.
– Успею еще, – машет на меня рукой, нарезает хлеб.
Прибегает дочка. Следом за ней приходит папа. Обнимаю его и не могу перестать улыбаться. Все вместе устраиваемся за столом. Для Никиты Антон просто раскладывает коляску и малыш тоже с нами за настоящим семейным обедом.
Простая еда, простые разговоры, смех. Рядом близкие люди. А больше ничего и не нужно. Хотя нет. Не хватает еще одного человека, но звать ее сюда я пока не готова.
Чуть больше месяца назад Татьяна Ивановна попала в больницу. Я узнала об этом случайно через общих знакомых. У нее же нет никого. Рома отбывает срок за все содеянное. Про ее бывшего мужа мы вообще ничего не знаем. И так вышло, что кроме меня ее и навестить то некому. А я не смогла отвернуться. Эта женщина сделала для меня очень много хорошего.
Мы с Антоном стали потихоньку ей помогать. Отвозили продукты, чистые вещи, перевезли в квартиру после выписки. Тоша забил ей аптечку хорошими лекарствами, холодильник свежими продуктами. Заезжает раз в неделю после работы, докупает что нужно и помогает по мелочи по дому. Я стараюсь звонить ей, говорить. Как раньше, на полном доверии пока не получается, но это лучше, чем ничего. Василиска бабушку любит. Дочка обиделась на нее, испугалась тогда, когда они попытались ее выкрасть, но отошла от всего этого гораздо раньше меня.
Никита снова капризничает. Беру его на руки, и кроха сразу успокаивается.
– Манипулятор, – касаюсь подушечкой пальца маленького носика.
– Вот именно. А ты ему уже сейчас позволяешь. Чуть заплакал, сразу на руки. Снеж, как первый раз, честное слово, – ругает меня мама.
– А можно мне подержать братика? – слезает с табуретки Василиса.
– Конечно, – аккуратно перекладываю Ника ей на руки.
Она уже умеет его правильно держать и во всем старается мне помогать. Дочка с деловым видом ходит с братишкой по кухне. Подносит его к окну, рассказывает про птичку в какой-то момент переходя на английский язык. Это практика у них такая в лицее. Рекомендуют по возможности говорить дома или с друзьями. Она вот общается с нами.
– Вась, у нас Ник так на английском говорить начнет раньше, чем на русском. Завязывай.
Мелкая показывает мне язык, но послушно переключается на родной и всем здесь понятный.
На ночь стелим родителям в гостевой комнате. Антон читает Василисе сказку, пока я кормлю и укладываю Никиту.
Кладу заснувшего сына в кроватку. Встаю у зеркала, распускаю сильно отросшие светлые волосы. В спальню заходит Антон. Перехватывает у меня расчёску, сам водит ей по волосам перебирая и распутывая пряди. Отводит их в сторону открывая для себя мою шею. Ведет по ней носом, вдыхая запах кожи и геля для душа. Оставляет несколько горячих поцелуев. Закрываю глаза покоряясь его губам и рукам.
– Уже можно, да? – осторожно спрашивает он.
– Да. Я же была у врача два дня назад. Забыла тебе сказать.
– Два дня? – кусает меня в плечо. – То есть я мог забрать себе все свои вкусняшки еще два дня назад, а ты молчала? Ну все! Трындец тебе, Завьянова! Я сейчас буду мстить. Ты готова?
Разворачиваюсь в его руках. Обнимаю за шею, смотрю в родные карие глаза. Они сейчас почти черные. В них красиво отражается свет ночника.
– Я с тобой давно на все готова, Тош. Ты же знаешь, – подтягиваюсь на цыпочках. Целую любимого мужчину в губы. – Люблю, – выдыхаю в них.
– Люблю, – едва слышно отвечает он.
