ЗАЙТИ И ВЫЙТИ - Алексей Сергеевич Суконкин
- Саш, ты же мог не идти с нами. Твоя должность – штабная. Зачем ты пошёл?
- Да ты понимаешь, я вышел проводить колонну, а тут какой-то сержант контрактник мне говорит, мол, а вот вы, товарищ майор, нас в бой идти призываете, а сами-то в бою ни разу и не были…
- И ты повёлся на его глумление и решил доказать, что ты «боевой офицер»? – спросил Юра.
- Ну, он же в какой-то степени прав, - сказал Александр, словно ища себя оправдание.
- Да послал бы его подальше, - сказал Трофимов. – Будет ещё сержант майору указывать, что ему делать. Тем более – замполиту. Каждый должен свою работу делать, только тогда у нас будет порядок и боевая результативность. И тебе не пришлось бы искать себе место в бою. Твоя работа – человеческие души, а не штурм вражеского опорника.
- Ну как я не пойду? – спросил майор. – Замполит должен быть там, где людям тяжело. Самим фактом своего присутствия, может быть, я кому-то облегчу боевую работу. Своим примером, так сказать. Я же как комиссар в Красной Армии – должен личным примером вести людей.
- Хорошо, - подытожил Юра. – Будем считать, что ты нашёл себе применение, хоть, на мой взгляд, и не правильное. А теперь давай спать. Завтра будет тяжёлый день.
В шесть утра, когда уже рассвело, вместе с лейтенантом Крыловым Трофимов решил по-быстрому досмотреть находящуюся неподалёку лесопосадку, обозначенную на карте как «худая-3». Она находилась в четырёхстах метрах, просматривалась в бинокль, но что-то в ней было не так – требовалось дойти и глянуть своими глазами.
- Её должны были досмотреть разведчики из десантной дивизии, - сказал Сенотрусов. – Миронов позавчера на совещании говорил, что отправит их туда. Хотя почему они, в полосе наступления нашей бригады – я не знаю. Они – наши соседи слева. А мы сейчас – правый фланг группировки, правее нас никого нет.
- «Правее нас никого нет», - подхватил Юра, улыбнувшись. – Это точно. Потому что мы всегда правы…
Взяв только бесшумный ВСС и пару гранат, Юра со Стасом потопали по краю леса к примыкающей лесополосе. Балагуря по пути, они быстро сблизились с лесопосадкой. Сделав по ней первые шаги, Юра понял, почему «худая» показалась ему подозрительной: в нескольких местах из веток были сооружены своеобразные изгороди, на которых была развешана маскировочная сетка, невидимая в бинокль, но создающая иллюзию плотного кустарника – которого на соседних участках леса вовсе не было.
В висках застучала кровь, а по спине потекла струйка пота – мгновенно стало понятно, что если бы десантники зачистили эту лесополку, то они бы здесь сейчас и сидели, и уже бы встретили своих соседей из пехоты. А вот тишина, при наличии маскировочной сетки, становилась уже не просто подозрительной, а смертельно подозрительной.
- Походу, мы попали, - тихо сказал Юра, снимая «Винторез» с предохранителя. – Хохлы здесь…
Очевидность того, что сейчас они находятся в прицелах засады, сидящей в лесопосадке, была несомненной. Трофимов даже почувствовал, как от нервного напряжения снова невыносимо заболела контуженная голова. Сейчас хотелось только одного – скорейшей развязки, в ходе которой можно будет попытаться прорваться к своим, полагаясь на помощь соратников, если, конечно, те смогут сориентироваться и понять, что происходит.
Однако, шли секунды, а стрельба не начиналась. Присевшие снайпера напряженно вслушивались в шум леса, в котором не было никаких признаков присутствия противника.
Трофимов обернулся на Стаса, и увидев, что тот держит в руках пистолет, сделал вопросительный жест, мол, где автомат?
- Не стал брать, - сказал Крылов. – Близко же…
- Досмотрим, - предложил Юра. – Вроде тихо.
Они стали пробираться вперёд, и вскоре обнаружили брошенный спальный мешок. Следом увидели штык-нож, воткнутый в дерево. Ещё дальше стояла газовая плита, разбросанные упаковки от сухпайков НАТО, а в самом конце стометровой линии окопов Трофимов увидел лежащий на бруствере карабин AR-15.
- Вот те раз…
Проверив, не лежит ли он на мине-сюрпризе, Юра сдёрнул автоматическую винтовку в сторону, а затем, убедившись в отсутствии других смертельных ловушек, взял оружие в руки.
- Они свалили отсюда, когда услышали ночью нашу «бэху», - предположил Стас, и тут же, увидев карабин, взмолился: - Ух ты! Американка! Дай мне!
Юра передал карабин лейтенанту, но, сколько не смотрел по округе, патронов и запасных магазинов к AR-15 найти не смог.
Всё, что можно было забрать с этой позиции, они забрали и перенесли к себе. Разглядывая карабин, замполит потрясённо произнёс:
- Выходит, мы всё это время были рядом с украинцами?
- Выходит, что да, - кивнул Юра.
Ближе к назначенному времени атаки, Трофимов со своими снайперами решил подняться на небольшой холм, надеясь получить с него обзор в сторону противника, откуда можно было бы вести огонь. Замполит напросился идти вместе с группой. К моменту, когда по предполагаемым опорникам противника ударила артиллерия, предваряющая атаку танков и пехоты, Юра уже обнаружил на холме несколько окопов, так же как и в лесопосадке, только недавно брошенных украинскими солдатами.
В один из окопов сложили свои рюкзаки и боезапас – ящик автоматных патронов, ящик винтовочных патронов, в котором лежали пачки к СВД, АСВКМ и «Манлихеру», а также ящик ручных гранат РГД-5 и полдюжины реактивных штурмовых гранат. Разбрелись по окопам, выискивая удобные позиции, но в пределах досягаемости имеющегося оружия, противника видно не было.
Саша Сенотрусов некоторое время лез к Трофимову с вопросами, мол, где противник и не пора ли уже начинать его убивать, но потом устроился в одном окопе с Романовым и успокоился.
Слева двигались танки и БМП, несколько первых машин открыли огонь, хотя противника видно не было – стреляли для острастки и собственного успокоения. Через несколько минут враг начал стрелять в ответ. В небе появились разведывательные квадрокоптеры. Один из них пролетел совсем рядом с позицией снайперов.
В течение двух часов впереди шёл бой: танки пытались прорваться к следующей лесопосадке, откуда в них летели противотанковые ракеты и реактивные гранаты. БМП своими 100-мм и 30-мм пушками лупили во всё, что напоминало операторов ПТРК. Всё поле боя покрылось разрывами артиллерийских снарядов и миномётных мин, которые летели с обеих сторон. Зрелище было завораживающее, и одновременно с этим леденящее кровь – каждый наблюдающий это понимал, что там, среди этих разрывов, среди огня и
