Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia
Все это не превратило Массалию в улей ионийских ирредентистов. Массалия была особым местом, жители которого умудрялись не высовываться, когда их соотечественники воевали с этрусками; одним из объяснений этого были близкие отношения массалиотов с народами западного Средиземноморья - не только с этрусками, но и с карфагенянами в Африке и Испании, и с менее развитыми лигурийцами, населявшими северо-западную Италию и южную Францию.13 Массалия стала точкой соприкосновения с кельтскими народами Западной Европы, так что греческая и этрусская керамика и другие товары попадали оттуда на север, в центр Галлии. В то же время греки, этруски и карфагеняне торговали в этом регионе бок о бок; Печ-Махо, о котором уже упоминалось, использовался карфагенскими купцами как торговая станция, но, очевидно, посещался и другими, о чем свидетельствует найденная там этрусская надпись, выцарапанная на свинце. На юге Франции купцов привлекало не свинец, а олово, поскольку они стремились получить доступ к запасам олова в северо-западной Франции и, возможно, даже в Британии, куда финикийские моряки добирались из Кадиса. Находки греческой и этрусской бронзы и керамики вдоль Сены, в частности массивный греческий бронзовый кратер, найденный в Виксе и датируемый примерно 530 г. до н. э., дают некоторые подсказки о протяженных маршрутах, по которым товары (хотя и не обязательно отдельные купцы) направлялись в глубь Галлии.14 Эта огромная чаша для смешивания вина служит напоминанием о том, что торговля вином была одной из сильных сторон Массалии. Она вмещала 1100 литров жидкости, а греки придерживались обычая смешивать одну часть вина с двумя частями воды. Шестой век стал золотым веком греческой торговли на дальнем западе. Хотя ионийская колония на Корсике была задушена при рождении этрусками и карфагенянами, на некоторое время появились небольшие поселения в Малаге и других местах на юге Испании, а также, что более заметно, в Эмпорионе, превосходной империи, известной сейчас как Эмпурис. Неподалеку торговцы с Родоса, возможно, основали Род, современный город Росес в Каталонии.
Массалия поддерживала связи с восточным Средиземноморьем, чьи бронзолитейные заводы жаждали олова. При раскопках в Марселе было найдено большое количество греческой керамики шестого века из Эвбеи, Коринфа, Афин, Спарты, Ионии и, что ближе, Этрурии. Богатые купцы Массалии содержали сокровищницу в Дельфах.15 Это не было колониальным захолустьем. Культура южной Франции стала эллинизированной. Поздний римский писатель Юстин подытожил слова более раннего автора, Помпея Трога (чьи "Филиппические истории" ныне утрачены), следующим образом:
От жителей Массалии галлы научились более цивилизованному образу жизни, отбросив прежнее варварство или смягчившись; от них они научились возделывать свои земли и обводить города стенами. Тогда же они приучились жить по законам, а не с помощью насилия; тогда же они научились подрезать виноградную лозу и сажать оливу; и такое сияние разлилось как на людей, так и на вещи, что казалось, не Греция переселилась в Галлию, а Галлия пересажена в Грецию.16
Конечно, этот энкомий был написан много веков спустя, и сомнительно, что греки действительно ввели оливу и виноградную лозу.17 Тем не менее, можно утверждать, что именно греки и этруски способствовали интенсивной эксплуатации виноградников и внедрили более совершенную технологию отжима оливок и производства вина. Сэр Джон Бордман утверждал, что "первым вином, выпитым в Бургундии, было греческое вино из Марселя", а афинские, финикийские и этрусские кувшины для вина, найденные на многих участках в Лангедоке и Провансе, подтверждают утверждение Бордмана.18 Юстин был прав: не нужно было проводить завоевание в стиле римских легионов, чтобы втянуть этот регион в культурную орбиту Греции.
Как и в других регионах западного Средиземноморья, годы около 500 г. до н. э. ознаменовали важный переходный период. Отчасти это стало результатом растущей политической напряженности между греками и этрусками, что привело к сокращению торговых контактов через Тирренское море. Тем временем культурные центры на севере и востоке Франции (в целом известные как гальштатская культура) ушли в тень, и именно кельтские земли дальше к востоку стали средоточием новой яркой континентальной культуры, так называемой культуры Ла-Тен, которая находилась под сильным влиянием этрусков через перевалы через Восточные Альпы. Это означало, что торговые пути, связывающие Средиземноморье с Северной Европой, сместились на восток, и спрос на изысканные средиземноморские товары в долине Роны угас.19 В Массалию стало поступать меньше аттической керамики, хотя к концу века эта торговля восстановилась. Но, что более важно, греки больше не могли отправлять вино и изысканные товары из Марселя вглубь страны, а на крайнем западе, вдоль побережья Испании, карфагеняне доминировали в ведении торговых дел. Мы уже видели, что в ответ на это греческий мир стал все больше полагаться на маршрут вверх по Адриатике, который связывал их с новым городом Спина. Потеря Марселя стала приобретением Спины. Другим ответом было то, что Массалия стала городом-матерью для нового поколения колоний на берегах Прованса и Лангедока, включая Агд, хотя его самый известный филиал, Никайя (Ницца), возможно, был основан только в третьем веке.20
III
Один из самых примечательных случаев эллинизации можно наблюдать в Испании. В ранней греческой литературе, например в произведениях Гесиода, самые западные районы Средиземноморья были местом обитания сказочных существ, таких как трехголовое чудовище Герион; здесь находился таинственный Сад Гесперид, а на Геркулесовых столбах Атлас держал небо.21 Финикийцы, как мы уже видели, первыми достигли этого региона и основали важную базу за пределами Средиземноморья в Кадисе. Среди греков фокейцы и их соседи снова стали первопроходцами, начиная с мореплавателя Колайоса из Самоса в середине седьмого века; царь Тартессоса, как говорят, даже пригласил фокейцев заселить его земли.22 По ошибке, как показали дальнейшие события, они отправились на Корсику. Греческое присутствие в Испании VI-IV веков в качестве поселенцев и торговцев было довольно ограниченным по сравнению с карфагенянами, и не совсем ясно, что карфагеняне рассматривались как конкуренты: греки Эмпориона торговали с ними металлами, а Эмпорион в IV веке чеканил монеты, в которых карфагенские мотивы сочетались с греческими сицилийскими. Вероятно, жители Эмпориона набирали наемников для карфагенской армии, сражавшейся с греками на Сицилии; не пытался Эмпорион и создать большую территорию под своим непосредственным контролем. Его богатство основывалось не на местных ресурсах, а на контактах с богатыми металлами землями южной Испании, которые поддерживались карфагенскими купцами.23 И все же культурное влияние
