ЗАЙТИ И ВЫЙТИ - Алексей Сергеевич Суконкин
Закрыв затвор, Трофимов высмотрел следующего – пригнувшись, он крался между могильных плит. Спустя несколько секунд человека не стало, а его тело свалилось там, где и положено быть мёртвым – сельское кладбище стало быстро пополняться новыми обитателями.
Со стороны Петровки стали раздаваться взрывы – то ли своя артиллерия стала накидывать по врагу, то ли лажала вражеская – ясности не было никакой.
В район школы стягивались бойцы со всех направлений – откуда только можно было ещё безопасно отойти. Командир третьей роты постепенно втянулся в работу и стал организовывать оборону квартала, под непрерывным миномётным и артиллерийским обстрелом расставляя людей по домам, назначая им сектора обстрела.
Воробьёв не давал живой силе противника продвигаться вдоль улицы, а по дворам непрерывно били АГСы, затрудняя движение противника под защитой построек.
Подвал школы был уже наполнен ранеными, значительной части которых требовалась срочная эвакуация в специализированные медицинские учреждения. Фельдшер батальона требовал от командования организовать вывоз людей в МОСН, но ему неуклонно предлагали «действовать наличными средствами», обосновывая тем, что вывезти раненых невозможно, так как украинские войска перерезали все выходы из села.
Когда со стороны кладбища показался танк, с крыши школы по нему немедленно пустили ракету, но она прошла мимо. Определив место пуска, танкисты открыли огонь по зданию школы, и первый прилёт пришёлся в класс, соседний от того, где находилась снайперская пара Трофимова.
В голове словно выключили звук – стало тихо-тихо. Слева от себя Юра увидел падающую кирпичную стенку – школьные шкафы, кирпичи, штукатурка, облако пыли. Обломки стены и мебели навалились на него, хороня под собой. Чувствуя, как его придавило к полу, Юра крикнул… но голоса своего не услышал.
В облаке пыли появилось лицо Тимура, он что-то говорил, но тишина в ушах не позволяла слышать. Напарник ухватил Трофимова за снаряжение и стал вытаскивать из груды «строительного мусора».
Юра поднялся, посмотрел на место, где только что стояла прочная стена – в клубах дыма и пыли открывался вид на соседний класс. Он подхватил винтовку, рассыпанные на полу патроны, сколько успел подобрать, сложил в сбросник и побежал за Ганжой. Они спустились на второй этаж, где оборону держали разведчики.
Появился звук – Юра стал слышать.
- Чем это вас там? – спросил Шаманов. – Вся школа подпрыгнула!
- Танк, - ответил Трофимов, с удовлетворением слыша самого себя. – Убейте его скорее, иначе он нам всю школу по кирпичикам разберёт.
С крыши полетела вторая ракета. В этот же момент на третьем этаже раздался ещё один взрыв – прилетел очередной танковый снаряд. Здание тряхнуло.
- У меня координаты запросили, - сообщил Сергей. – Сейчас, наверное, ударят. Не прошло и трёх часов…
- Куда нацелил?
- «Градами» попросил коровник отработать, там резервы противника находятся. «Геноцидами» - район кладбища и севернее, по всей лесополосе.
- Тимур, работаем…
Трофимов, шатаясь от головной боли, внезапно возникшей слабости и дрожи во всем теле, направился обратно к лестничному маршу. Вернувшись в «свой» кабинет, он быстро оборудовал новую позицию – так же поставив стол в центре класса, и сев на стул с торца стола. Тимур занял свою прежнюю позицию и тут же открыл огонь.
Юра смотрел в прицел и не мог сфокусироваться. Вначале он даже пытался подогнать оптику под глаз, отстраивал параллакс, менял кратность, но всё тщетно – прицел не давал требуемую картинку. Внешний осмотр самого прицела ничего не дал – повреждений он не имел.
- Я всё, - сказал Трофимов, наконец-то догадавшийся о причинах. – Не могу стрелять…
- Патроны кончились? – спросил Тимур.
- Нет, - ответил Юра. – Похоже, глаза стряхнуло немного…
Со стороны коровника стали раздаваться частые взрывы – туда прилетел пакет «Града». Прямого урона наступающим подразделениям удар не нанёс, так как враг в основном уже действовал на территории села, но резервы потрепал, наверное, изрядно.
Практически сразу взрывы появились и в районе кладбища – здесь удары пришлись по атакующим группам, которые не могли продвинуться за пределы погоста из-за снайперского и пулемётного огня, который на открытом месте наносил большой урон живой силе.
Оставив Тимура воевать в одиночестве, Трофимов спустился на первый этаж, где нашёл Воробьёва, стреляющего с точно такой же позы – сидящего на стуле за школьной партой.
- Слава, возьми патроны, - Юра передал ему несколько оставшихся пачек. – Меня контузило, ни черта не вижу…
Он чувствовал, насколько сильно упала резкость «изображения».
- Осторожнее здесь, - предупредил Воробьёв. – Залетает…
- Ты давай, не экономь теперь. Похоже, это наш последний бой…
Трофимов вернулся на второй этаж – командир разведывательной группы передавал по рации новые координаты. Не найдя себе применения, он спустился в подвал, где встретил фельдшера.
- Что у вас, товарищ майор? – спросил медик.
- Контузило, зрение упало... дайте мне таблетку от головной боли!
- Ага, - медик ладонями сжал виски, а большими и указательными пальцами раскрыл Трофимову глаза. – Внешних повреждений вроде нет. От контузии да, бывает такое…
Он передал Трофимову пару таблеток, предупредил, чтобы тот их не глотал, а держал под языком, и отошёл к раненым.
В одном из помещений подвала несколько бойцов были поставлены на раскупорку цинков с патронами и гранатами, они же набивали пулемётные ленты. Юра даже подумал присоединиться к ним – хоть какая-то польза была бы от почти слепого, но потом вдруг вспомнил, как сам наехал на командира роты, самоустранившегося от боя, и вернулся на второй этаж – просто чтобы избежать в отношении себя подобных обвинений.
Тем временем бой продолжался. Противник со стороны коровника смог продвинуться в направлении школы на полкилометра, где временно был остановлен остатками роты, не отошедшими к школе. С другой стороны Николаевки ситуация была схожей – опрокинув передовые позиции, избегая движения по улицам, противник смог продвинуться по дворам и выйти на восточные окраины села, взяв под огневой контроль дорогу на Татьяновку. Когда добровольцы шахтёрского батальона донбасского ополчения, содействовавшего бригаде на данном направлении, двинулись на помощь окружённым товарищам, грузовик ГАЗ-53 и автобус ПАЗ были расстреляны на окраине села.
Причём, по грузовику и автобусу, полным бойцов, спешащих на выручку своим соратникам, огонь открыли как с украинской, так и с российской стороны. Если первые увидели в этой небольшой колонне приближение подкрепления, то
