Тирания меньшинства. Почему американская демократия достигла точки перелома - Steven Levitsky;Daniel Ziblatt;
Почему угрозы американской демократии возникают именно сейчас, в начале XXI века? В конце концов, Конституции уже много веков. Понять, как мы оказались здесь, - главная задача этой книги. Однако более насущный вопрос - как выбраться. Ясно одно: наши институты не спасут нашу демократию. Нам придется спасать ее самим.
ГЛАВА 1. СТРАХ ПОТЕРЯТЬ
Вечером 30 октября 1983 года, когда шел подсчет голосов на первых за десятилетие демократических выборах в Аргентине, перонисты, собравшиеся в предвыборном бункере в Буэнос-Айресе, пребывали в состоянии шока. "Когда придут голоса из промышленного пояса?" - нервно спрашивали лидеры партии. Но голоса уже были. Впервые в истории перонисты - партия рабочего класса Аргентины - проиграли свободные выборы.
" Мы этого не ожидали", - вспоминает Марио Вайнфельд, тогда еще молодой адвокат и активист перонистов. Перонисты были доминирующей партией Аргентины с тех пор, как Хуан Перон, бывший военный, впервые занял президентское кресло в 1946 году. Перон был талантливым популистом, построившим в Аргентине государство всеобщего благосостояния и увеличившим в четыре раза численность рабочего движения, чем заслужил глубокую преданность рабочего класса. Эта преданность сохранялась даже после того, как он был свергнут военным переворотом в 1955 году и выслан из страны на восемнадцать лет. Несмотря на то, что перонизм был запрещен в течение двух последующих десятилетий, движение не только выжило, но и оставалось силой на избирательных участках, побеждая на всех национальных выборах, в которых ему разрешалось участвовать. А когда стареющему Перону разрешили вернуться и баллотироваться на пост президента в 1973 году, он легко победил, набрав 62 % голосов. Однако через год он умер, а в 1976 году Аргентина стала жертвой очередного переворота и погрузилась в семилетнюю военную диктатуру.
Тем не менее, когда в 1983 году демократия вернулась, почти все ожидали, что победит кандидат от перонистов Итало Лудер.
Но в Аргентине многое изменилось. Перона не стало, а промышленный спад уничтожил сотни тысяч рабочих мест для "синих воротничков", подорвав базу рабочего класса перонизма. В то же время молодые избиратели и представители среднего класса были отвергнуты профсоюзными боссами старой гвардии перонизма, и, поскольку Аргентина вышла из-под власти жестокой военной диктатуры, большинство из них предпочли Рауля Альфонсина, ориентированного на права человека кандидата от конкурирующего Радикального гражданского союза. Лидеры перонистов потеряли связь с аргентинскими избирателями. Они усугубили проблему, выбрав несколько головорезов и кандидатов, не имеющих отношения к делу. Их кандидат в губернаторы важнейшей провинции Буэнос-Айрес, Эрминио Иглесиас, был известен своими перестрелками с соперничающими перонистскими фракциями в бурные 1970-е годы. На последнем предвыборном митинге перонистов за два дня до выборов Иглесиас занял видное место на центральной сцене в прямом эфире национального телевидения и сжег гроб с символом Радикального гражданского союза Альфонсина - жестокий акт, который большинство аргентинцев, только что переживших десятилетие ужасающих репрессий, сочли ужасным.
Когда первые результаты показали, что Альфонсин лидирует в гонке 1983 года, лидеры перонистов, отчаянно искавшие объяснения, на короткое время впали в состояние отрицания. " Они до сих пор не подсчитали голоса в Ла-Матансе" (бастион перонистов из рабочего класса за пределами Буэнос-Айреса), - настаивал партийный босс Лоренцо Мигель. Кандидат в вице-президенты от перонистов Деолиндо Биттель ( ) даже обвинил избирательные органы в сокрытии результатов голосования в рабочих кварталах. К полуночи, однако, стало ясно, что этих скрытых голосов просто не существует. У перонистов есть поговорка: "Единственная правда - это реальность". А реальность заключалась в том, что они проиграли.
Поражение было трудно проглотить. Лидеры партии, зализывая раны, поначалу прятались от прессы. Но никто из них и не думал отвергать результаты. На следующий день проигравший кандидат от перонистов Людер присоединился к избранному президенту Альфонсину на пресс-конференции и поздравил его. Когда репортеры спросили Людера об историческом поражении перонизма, он ответил: " Все политики должны смириться с тем, что выборы могут дать... неожиданные результаты".
После выборов перонисты погрузились в острую внутреннюю дискуссию о будущем партии. Новая фракция, известная как "Обновление", призвала к отставке прежнего руководства партии, утверждая, что перонизм должен адаптироваться к изменениям в аргентинском обществе, если он хочет снова победить. Партии необходимо расширить свою базу и найти способ привлечь избирателей среднего класса, которых оттолкнул перонизм 1983 года, сжигающий гроб. Хотя внутренние критики называли "перонистов в пиджаках и галстуках", лидерам "Обновления" в конце концов удалось оттеснить на второй план грубоватую старую гвардию перонизма, отказаться от многих отсталых идей и улучшить имидж партии среди избирателей среднего класса. На следующих двух президентских выборах перонизм одержал убедительную победу.
Именно так и должна работать демократия. Как выразился политолог Адам Пшеворский, " Демократия - это система, в которой партии проигрывают выборы". Проигрывать больно, но при демократии это неизбежно. И когда это происходит, партии должны поступить так, как поступили перонисты: признать поражение, разойтись по домам, а затем придумать, как завоевать большинство на следующих выборах.
-
Норма признания поражения и мирного отказа от власти - основа современной демократии. 4 марта 1801 года Соединенные Штаты стали первой в истории республикой, в которой произошла передача власти от одной политической партии к другой в результате выборов. В тот день действующий президент Джон Адамс, лидер основанной в Америке партии федералистов, перед рассветом тихо покинул Вашингтон на карете. Избранный президент Томас Джефферсон из конкурирующей Демократическо-республиканской партии, человек, победивший Адамса на выборах 1800 года, был инаугурирован в зале заседаний Сената США несколькими часами позже.
Этот переход был необходим для выживания новой республики. Но он не был ни неизбежным, ни легким. В 1800 году норма признания поражения и передачи власти сопернику еще не устоялась. Само существование партийной оппозиции считалось нелегитимным. Политики, включая многих основателей, приравнивали ее к мятежу и даже государственной измене. А поскольку передачи власти еще никогда не происходило, трудно было представить, что оппозиция ответит взаимностью на будущих выборах. Передача власти была " погружением в неизвестность".
Переходный период был особенно трудным для федералистов, которые страдали от того, что можно назвать "дилеммой основателей": в , чтобы новая политическая система укрепилась, ее основатели должны принять тот факт, что они не могут вечно командовать. Будучи разработчиками Конституции и наследниками наследия Джорджа Вашингтона, лидеры федералистов, такие как Адамс и Александр Гамильтон, считали себя полноправными хозяевами новой республики. Они рассматривали свои собственные
