Верховная: по тропе из еловых веток (СИ) - Лина Рейхарт
— Ох уж и напасть, потеряла мешочек, — удрученно заявила Каиса. — Оставишь мне адрес, чтобы я отплатила тебе?
— Не нужно.
Я снова огляделась по сторонам, замечая пару косых взглядов от проходящих мимо женщин. Все же, сорная трава не могла скрыть двух фигур на чужом палисаднике. Даже во время передышки от патрулей местные полностью не ослабляли бдительности. А ведь всего несколько минут назад мне казалось, что даже седые волосы сейчас не привлекут внимания. Глупость. Клемент всегда говорил, как наивна я бываю временами.
— Почему?
Каиса перестала суетиться. Большие голубые глаза уставились на меня с искренним недоумением. Наверное, в ее восприятии мира совсем не вписывались мои жизненные устои. Я даже захотела ответить, объяснить, но из-под ее плаща показалась крупная золотистая прядь. Догадка кольнула где-то в районе ребер, хоть и показалась абсурдной. Эта девочка не могла быть той, о ком я тотчас подумала. Мало ли детей в королевстве имеют такой же цвет волос?
— Я помогла, потому что могла помочь, — повторила я вслух свои недавние мысли. — Я рада, что не напугала тебя и теперь ты в порядке. На этом наши пути расходятся. Будь осторожна, Каиса.
Сказав это, я поспешила покинуть девочку. Она не стала этому препятствовать, хоть и была сильно удивлена. Зато, как только моя нога оказалась за оградой, крикнула вдогонку:
— Прости, но мы еще встретимся, Лея! Я непременно отплачу за твою доброту!
Тогда я не восприняла ее слова всерьез. В тот солнечный осенний день я не ждала скорейшего пришествия бури, и уж точно никогда бы не подумала, что маленькая девочка по имени Каиса протянет мне руку, чтобы вытащить из самого эпицентра разгулявшейся стихии.
2. Трактир «Рябой-Юродивый»
Джерте, квартал питейных заведений, вечер
«Знаешь, чем опасно длительное влияние душевной боли? В отличие от физической, в какой-то момент ты перестаешь ей удивляться и принимаешь, как часть своей души».
Трактир «Рябой-Юродивый», несмотря на странное название, всегда пользовался популярностью как у простого люда, так и у бытовых ведьм. Здесь не было места дракам и прочим разбирательствам, посетители знали, куда шли и на что подписывались в случае разжигания межрасовой ненависти. А все потому, что в трактире делались самые что ни наесть вкусные алкогольные напитки.
После шести часов вечера здесь было не протолкнуться. Юная девушка-бард исполняла на лютне веселую композицию о графе и его сорока бастардах, подавальщицы носились с деревянными подносами, а маленький помощник повара раздувал огонь в камине, ругаясь на одухотворенный предмет для подачи дров. Воздух пропитался спиртным, потом и ароматом кушаний. Здесь было по-настоящему уютно. Особенно, когда наступали холода, «Рябой-Юродивый» становился тем самым теплым островком среди льдистого океана, где можно было передохнуть и набраться сил.
Я протиснулась между каким-то здоровяком и большой корзиной с тыквами, занимая крайний высокий стул. Он стоял подальше остальных, за углом пивной стойки, у мшистой деревянной стены. Столешница тут ломилась от обилия фруктов и всяких склянок горючего, поэтому никому не приходило в голову занять это место. В любом случае, трактирщик попросил бы его переместиться за стол или на скамью.
Я устало стянула с головы капюшон, щелкнув пальцем по брюшку железного паучка. От моего прикосновения он тут же начал перебирать лапками и двигать хелицерами. Обсидиановые глаза налились насыщенным желтым светом от попавшей в него энергии. Бытовым ведьмам привлечь внимание трактирщика было куда проще, чем простым обывателям без магии.
— Сорок вывел он детинок, ведь кончал в каждый ботинок, — затянула бард последнюю строку песни. — Вывел, бедный, цело племя, что ж за чудо гра’фско семя!
Толпа разразилась хохотом, и даже я, слышавшая эту небылицу сотни раз, прыснула в кулак.
— Мисс Хельга, пробил час.
Ко мне в руку сразу же после обращения перекочевала деревянная кружка пива. Паучок, исполнив свою роль, снова стал неподвижным. Пригубив напиток, я слизала с верхней губы пенку и кивнула:
— …пора и честь знать.
Усатый мужичок за прилавком добродушно улыбнулся и подал знак закончившему с камином мальчонке. Тайный код, придуманный Клементом, не менялся вот уже пару лет, и им пользовались только работники гильдии. Для потенциальных клиентов схема слегка усложнялась — лишь после шести выпитых кружек пива или вина они могли надеяться на встречу с руководством. Глава всегда был себе на уме, не даром родился рыжим и конопатым. Ходили поверья, что рыжие всегда рождались с деформированной головой, и от того частенько бывали дурными. Конечно, такие байки едва ли стоило принимать за чистую монету, однако в случае с незаурядными идеями Клемента я бы не удивилась, назови его кто-нибудь умалишенным.
Понять гения дано не каждому.
— Хельга!
Помяни черта, вылезет из табакерки.
За моей спиной выросла массивная мужская фигура. Из его уст мое фальшивое имя звучало с насмешкой, и причина тому была весьма прозрачной — уж очень друг любил сравнивать наши шифры с шифрами ночных бабочек из борделей. Раньше это забавляло, сейчас — вынуждало невольно закатить глаза. Я сделала еще глоток, смакуя во рту кедрово-лимонный вкус алкоголя. Не спешила оборачиваться, ждала, пока Клемент подтащит стул и усядется сбоку.
— Судя по твоей довольной мордашке, вылазка снова оказалась неудачной, — продолжил издеваться друг, подливая в небольшую рюмашку хвойной настойки.
При взгляде на насыщенную янтарную жидкость в горле встал ком. Как он мог пить такую горечь — оставалось загадкой. Однажды мужчина взял меня на слабо и вынудил выпить пол графина горючей гадости. С тех пор я воздерживалась от любых споров и игр с хрупким эго. Все-таки, извергать содержимое своего желудка в старое смердящее ведро уже через час попойки не самое приятное занятие.
— Как видите, сударь, — едко выплюнула я. — Чего звал? Я надеялась поспать часок-другой.
Клемент хмыкнул, выпивая стопку и закусывая лимоном. Его рыжие волосы в желтом тусклом свете зачарованных несгорающих свечей выглядели насыщенно-медными,
