Баба-яга и злые кикиморы - Клайв Магнус
– Не делай добра – не получишь зла, – буркнула Баба-яга. – Придётся помелом воевать. Кто узнает – засмеёт.
Мужики опешили, когда увидели хозяйку избушки, которая пошатываясь направлялась к ним.
Переглянулись Тихомир с Мокшей.
– Не такая уж она и страшная, эта Баба-яга, – фыркнул Тихомир. – Безобразная, но не страшная.
– Слышь, брат… – Мокша ткнул локтем своего товарища. – А может быть, её – того… И всё закончится. Видишь – она стоит с трудом… Избавим округу от нечистой силы.
– А с теми тремя что делать будем?
– Пусть сначала расплатятся, а потом и с ними покончим…
– А если не расплатятся?
– Пусть попробуют не расплатиться.
Хотя и слаба была Баба-яга, но смекнула она, кто виноват в беззаконии, однако виду не подала.
– Ах вы, поганцы безмозглые! – еле шевеля синими губами, произнесла она. – Дураки толстобрюхие! Убирайтесь отсюда, пока я не задала вам трёпку.
И Баба-яга затрясла метлой.
Кикиморы поначалу подглядывали из-за деревьев, но тут решили от греха подальше в чащу – шмыг! и затаились они там: не видно их и не слышно.
– Эй, Яга, не подходи к нам! – крикнул Тихомир. – Видишь – у нас топоры в руках!
– Вижу, – кивнула Баба-яга. – Я же не слепая!
Мокша снова тычет локтем Тихомира. Затыкал совсем, ирод.
– Да чего она нам сделает своей метлой? Палка с прутьями, не более того. А у нас топоры – справный инструмент!
И набросились мужики на Бабу-ягу, и начала хозяйка лесной избушки биться с ними – отражать удары и уклоняться от лезвий. Силы постепенно уходили – уж больно здоровы были Тихомир с Мокшей, да и топоры были остры, половину прутьев на метле перерубили пополам.
Начали дровосеки теснить Бабу-ягу. Та отступала всё дальше и дальше, пока не упёрлась спиной в брёвна обгоревшего частокола, который неприятно пах ещё свежей гарью.
– Всё! Попалась Яга! Конец нечистой силе!
Рука, державшая метлу, бессильно опустилась, и обкусанные прутья поцеловали землю. Подняла хозяйка избушки на курьих ножках глаза к синему небу, словно прощалась с ним. Да и губы шевелились безмолвно, словно произносили прощальные слова.
Подошли мужики вплотную и подняли свои топоры. И тут видят – исчезла Баба-яга! Только что стояла перед глазами, а теперь сгинула. Вот страх-то!
Почувствовали деревенщины десятым чутьём, что сзади стоит кто-то. Холодок пошёл по спине, пот предательски выступил. Топчутся дровосеки на месте, коленки дрожат мелко, а обернуться боятся.
И пошла метла гулять по спинам Мокши и Тихомира. Попа̀дали топоры на землю, крики вырвались из глоток, и побежали мужики прочь, полумёртвые от страха. Неожиданно оказалось то, что стряслось, а неожиданность страшнее всего.
А дровосеки бегут и не оглядываются, только кричат от ужаса. Потом их голоса затихли, потому как убежали они далеко.
Баба-яга долго стояла на месте, словно с силами собиралась, потом кряхтя нагнулась, подобрала топоры и понесла их в дом.
– В хозяйстве пригодится…
А кикиморы издали подсматривают да зубами скрежещут.
– Господи, ни на кого положиться нельзя! – зашипела Друда.
– С каких пор ты Господа поминаешь? – усмехнулась Боянка.
– Да не твоё дело!
– Хватит вам! – шикнула Алтынка. – Что делать будем?
– Есть одна мыслишка…
В тот же день в дальней деревушке нашли кикиморы охотника и пообещали ему кучу денег, если он пойдёт к Яге. Сорокалетний мужичок росточку был небольшого, волосами редок да бородкой рыж. Он испугался поначалу, увидев кикимор, но те начали разговор ласково да хвалебно.
– Я было подумал, что вы её сёстры! – с облегчением выдохнул охотник.
Захихикали старухи скрипуче да с присвистом.
– Скажешь тоже, сёстры! Да непохожи мы с ней совсем!
– А что вам за надобность такая – Ягу свалить?
Правду сказали кикиморы:
– Она нам жить мешает! Хочет прогнать в другой лес!
– Так и уходите, чего с Ягой спорить.
– Не хотим мы уходить, пусть сама убирается прочь! А ты помоги нам прогнать Костяную Ногу. Не забудь, что мы тебя отблагодарим.
Подумал мужик и согласился. Взял он с собой крупную дробь, которая жизни не лишит, но болячек страшных наделает.
Шли они долго, потому как деревенька дальней была, но наконец пришли.
Кикиморы подвели охотника к избушке Бабы-яги, тот ружьё поднял и по окошку выстрелил. Несколько дробинок залетело внутрь да и впилось в деревянные стены.
– Это что же за напасть такая? – пробормотала хозяйка избушки на курьих ножках, услышав выстрел. – То пожар, то мужики с топорами, а теперь ещё и ружья грохочут!
Мужичок прислушался, а никто не кричит от боли, не плачет от страха и не ругается от бессильной злобы.
– Надо Ягу из дома выкурить, а потом гнать по лесу, – сказал он себе.
Направился охотник к двери. Избушка в это время передом к лесу стояла, так что пришлось обходить её с другой стороны. Вышел к крыльцу и снова – бах! бах!
Задрожала дверь. Баба-яга в отчаянии обвела взглядом свои покои, но вслух ни слова не сказала. И остановился взгляд её на кадке с мёртвой водой.
Охотник осторожно поднялся на крыльцо, держа ружьё наизготовку, а потом резким движением распахнул грубо сколоченную дверь.
Как только дверь отворилась, Баба-яга плеснула в лицо мужичку мёртвой водой из ковша.
Тот и упал замертво.
Теперь колдунья поспешила за живой водой. Почерпнула она ковшом из нужной кадки и вернулась к охотнику.
Омыла она лицо бедолаги живой водой, тот вскоре и очнулся.
– Ты кто такой и чего тебе от меня надобно?
Охотник подумал-подумал, а потом и говорит:
– Я не помню… Ах нет, вспомнил, я – охотник!
– Ну и чего тебе от меня надо?
– Помню, что мне обещали награду.
– Это были три уродливые старухи?
– Они самые.
Баба-яга сочувственно покачала головой.
– Не дадут они тебе награды, обманут. Денег у этих злыдней отродясь не было. Не ты первый, не ты последний.
– Как – не дадут? – опешил мужичок. – Как – обманут? Да я им сейчас задам дроби!
Охотник встрепенулся, оглянулся, вскочил на ноги, а потом помчался по лесу в поисках кикимор. Те наблюдали неподалёку и вдруг увидели, что мужичок рыщет – кого-то ищет. Смекнули старухи, что не просто так это происходит, испугались – и прочь бежать. Заметил их охотник и давай пулять вслед. Кикиморы орут, между деревьями петляют, в стороны прыгают, чтобы уклониться от выстрелов, а силы-то на исходе!
– Что
