Любовница Магната - Натализа Кофф
— А, ну-да, ну-да, — кивает Вера, — наверняка, ты и вон с той администраторшей спал.
— Боже, Вера, да хватит уже! — теряет терпение Платон. — Я не был монахом, да! Но, блядь, это все было до того, как…
— До того, как что? — переспрашивает Вера, когда Пахомов неожиданно резко замолкает.
Двери кабинки распахиваются. Платон тащит Веру по коридору и останавливается перед номером. Прикладывает ключ-карту, толкает дверь.
Вера не спорит, перешагивает порог первой. Оглядывается.
Платон все еще стоит там, в коридоре, смотрит на нее странным, непонятным взглядом.
— Поехали домой, Вера, — говорит он неожиданно, и будто вся злость, которая клокотала в нем, исчезает. — Я не хочу заниматься с тобой любовью здесь.
— Ты не умеешь любить, Платон. Думаешь, я этого не знаю? — вскидывает бровь Вера. — Мы всего лишь будем трахаться, не волнуйся.
Пахомов перешагивает порог, закрывает дверь за собой.
ГЛАВА 11
Платон смотрит на девушку, одетую в белоснежный халат с логотипом отеля. Волосы Веры собраны в небрежный хвост. На лице ни грамма косметики. Вечерний наряд горничная унесла вместе со смокингом самого Платона. От минувшего светского вечера, организованного Курминским, остается горький осадок. Не стоило Пахомову там появляться. И уж тем более, тащить туда Веру. И с чего он решил, что наступил момент, когда связь Платона и дочери Шустера можно обнародовать? Очередной идиотский поступок в личную копилку Пахомова.
Впрочем, с тех пор, как Вера возвращается в его жизнь, Пахомов только и делает, что творит глупости.
— Ты теряешь момент, Пахомов, — слышит он насмешливый голос девчонки, — я вот-вот протрезвею, и никакого секса у нас не будет сегодня.
Платон смотрит на Веру, сидя на диване. Девчонка устраивается на постели. Откидывается назад, упирается локтями в матрас.
Поза у Веры самая провокационная. Полы халата разъезжаются в стороны, и мужскому взору видны все прелести девичьего тела. Белья на Вере нет.
Эта девчонка — ведьма. Сводит его с ума. Но что-то щелкает в мозгах Пахомова, заставляет сидеть неподвижно.
— Тебе хорошо со мной, Вера? — задает Платон вопрос, который никогда прежде не задавал партнершам. Прежде его не волновало, получает ли женщина удовольствие в его постели.
— Ты сегодня какой-то скучный, Платон Георгиевич, — фыркает девушка.
— Возможно, — не спорит Платон. — Ты не ответила.
— У меня слишком мало опыта в сексе, чтобы имитировать оргазм, Пахомов! — злится Вера, падает на постель, раскинув руки. — И если мне не изменяет память, то оргазмы я испытываю регулярно.
Платон слышит ворчливые нотки. Понимает, что Вера немного смущена. Это очень мило. Но Пахомова ведь не только постель интересует. Не о том он спрашивает Веру.
— Не хочешь куда-нибудь съездить, развеется?
— Я не успела устать. Да и отца как оставить?
— Я разговаривал с его врачом.
— И что? Тебе-то он все рассказывает? — настораживается Вера.
Платон осознает, что намеренно умалчивает последние новости. А ведь они есть. Можно сказать, хорошие. Даже отличные.
Операции удается избежать. Шустеру помогают препараты, и какие-то передовые методики лечения. Словом, Степан идет на поправку. А это значит, что отца Веры в ближайшее время могут выписать из клики. И пусть в доме будет постоянно находится квалифицированная медсестра, но в любом случае, это уже огромный прогресс.
Выходит, можно радоваться за друга.
И отпустить Веру к отцу. Дом у Степана не менее просторный, расположен неподалеку от владений Пахомова. Сплошные плюсы.
Вот только отпускать Веру совсем не хочется.
— Степан идет на поправку, — говорит Платон и не сводит взгляда с Веры.
— Правда? — девочка вновь садится на постели. Розовые губы растягиваются в улыбке. Платон зависает на этой улыбке. Точно так же Вера улыбается с той самой фотографии, что лежит у Платона в верхнем ящике стола.
— Да, — кивает мужчина, — возможно, скоро выпишут.
— Ты ведь не станешь врать мне, Платон? — все еще улыбаясь, но немного настороженно говорит Вера.
— Никогда, — серьезно обещает Пахомов и поднимается с дивана, чтобы выключить свет в комнате. — Спи, малышка.
— А ты?
— И я, — он усмехается в темноту.
Сбросив халат, Платон устраивается на своей половине постели. Секунду смотрит в потолок, ждет, пока Вера уляжется.
Наверное, ему нужно отвыкать от того, что малышка спит рядом. Но как? Да и зачем?
— Кажется, ты мне должен желание, Пахомов, — слышит он вкрадчивый голос Веры.
— Да? Ну если должен, загадывай, — усмехается Платон.
Рука привычно ложится поверх покрывала, под которым спрятаны девичьи изгибы и формы, сводящие Платона с ума. Он и сейчас, несмотря на скандал и хреновое настроение, в полной боевой готовности.
— Хочу кое-что узнать, — осторожно произносит Вера.
Платон смотрит на девчонку. Глаза уже привыкли к полумраку, потому выражение лица Веры прекрасно видно.
— Почему ты до сих пор не женат?
— Не сложилось, — отвечает Платон.
Он осознает, что говорит после заминки. Потому что приходится подбирать нейтральный ответ. И тон. Да и вообще… Действительно, почему он раньше не женился? Был бы сейчас добропорядочным семьянином с женой, парочкой детей. Не исключено, что дети бы уже выросли из возраста подгузников.
Платон будто наяву представляет яркую картинку. Детей — двое. Старшая дочка. Потом сын. У девочки светлые, обязательно длинные, волосы. И такая же улыбка, как у ее мамы.
— Так нечестно, Платон, — фыркает Вера.
Возможно. Но сейчас все это неважно. У Пахомова в голове складывается собственная история. И у Верочки в ней отдельное, самое важное, место.
Он ловит ртом протест, готовый сорваться с манящих губ. Рывком перекатывается, накрывает собой голенькую Веру.
Ему нравится, как малышка реагирует на него. Как послушно разводит бедра, оплетает убойными ножками его талию. Упирается пятками, давит сильнее.
У Платон не остается выбора, кроме как в один мощный и плавный толчок погрузиться во влажные глубины.
Вера протяжно стонет. Он слизывает это стон. Понимает, что не хватит у него сил на долгие игры. Да и Вера, судя по тому, как тесно сжимает его собой, уже близко.
Он вновь толкается в нее. Еще раз. И еще. До тех пор, пока не услышит протяжный полу вскрик. И догоняет малышку. Кончает, теряя контроль над
