Plague of Corruption: Restoring Faith in the Promise of Science (Children’s Health Defense) - Kent Heckenlively
Майк видит ситуацию по-другому: "Я думаю, что их цель - защитить свою корпорацию от того первого приговора по делу Vioxx, который составил 242 миллиона долларов. Или от первого приговора по делу о грудных имплантатах, который составил сорок с чем-то миллионов долларов. Потому что они должны сделать все возможное, чтобы защитить свои инвестиции. Я не уверен, что цель наблюдения - подорвать здоровье и безопасность населения. Она заключается в том, чтобы подорвать судебный процесс, который вы хотите возбудить, и забрать их деньги. Речь идет о серьезных деньгах. Вы можете взять в руки газету и прочитать о недавнем мировом соглашении с компанией Johnson and Johnson на сумму шесть миллиардов долларов по поводу содержания асбеста в тальке для детской присыпки. Это можно посмотреть прямо сейчас. Они должны защищать свои деньги. Если вы спросите их, то в том, что они делают, нет ничего плохого. Они защищают своих инвесторов, свои инвестиции, свой совет директоров, и в этом все дело".
Я позволю вам сделать свой собственный вывод, но, похоже, это две стороны в критической дискуссии, о которой мы все должны иметь свое мнение.
Одна из самых удивительных черт Майка Хьюго - умение видеть недостатки как своей собственной стороны, так и корпораций, с которыми он часто вступает в спор.
Вероятно, самая большая проблема, с которой сталкивается юрист по ответственности за качество продукции при возбуждении нового дела, - это стандарт Daubert. Теоретически все это имеет смысл. Правовая система стремится к тому, чтобы в зале суда были представлены достоверные научные данные. Юристы - не ученые. Однако корпорации выделяют гораздо больше денег ученым, желающим доказать безопасность своей продукции, а не ее опасность. Я не думаю, что найдется хоть один человек, который сможет обоснованно оспорить это утверждение.
Если вы делаете новое заявление об опасности продукта, вам необходимо быть уверенным в том, что у вас есть надежные научные данные. Ведь после принятия решения в соответствии со стандартом Daubert может пройти несколько лет, прежде чем суд разрешит вам вернуться к рассмотрению этого вопроса. И вот вы, адвокат, имеете дело с клиентами, которые считают, что определенный продукт нанес им вред, и вы также верите в то, что это правда, основываясь на изученных вами доказательствах, но беспокоитесь о том, сможете ли вы доказать это в суде. Ученых, готовых проводить исследования в интересах корпораций, гораздо больше, чем ученых, готовых залезть в свой карман для финансирования исследований в области безопасности.
Нужно подождать, пока наука не станет чрезвычайно сильной, а если этого не сделать, то можно испортить жизнь другим людям на долгие годы.
В свое время Майк представлял интересы восемнадцатисот женщин, у которых возникли проблемы со здоровьем, связанные с силиконовыми гелевыми грудными имплантатами. Научные данные свидетельствовали о развитии проблем со здоровьем в случае протекания грудных имплантатов. Но Майк также обнаружил серьезные проблемы со здоровьем у женщин, чьи грудные имплантаты не протекали. Это были аутоиммунные заболевания, такие как синдром Рейно, волчанка, а также серьезные кожные заболевания, при которых ткани поражались и затвердевали, и вы могли потерять всю кожу на своем теле.
"У меня была одна видеокассета, присланная мне одной женщиной, и на ней она лежала на кровати со всеми этими мистерами, как в саду, потому что у нее буквально не было кожи на теле", - вспоминает Майк. "У нее не было век. У нее не было кожи на теле. Они пересадили ей сто процентов тела, и она выжила. Это было просто чудо. И это было из силикона".
Однако нашелся адвокат из Портленда, который хотел возбудить дело о том, что силиконовые гелевые грудные имплантаты вызывают заболевания, хотя они не протекали. К сожалению, наука еще не была готова. Она была близка, но еще не готова. Несколько исследователей провели большую предварительную работу, и, вероятно, до публикации в таком ведущем журнале, как The Lancet, оставалось около шести-восьми месяцев. Но этот юрист не стал отговаривать.
Он подал свой иск и проиграл, испортив все дела о грудных имплантатах.
В течение многих лет после этого, если кто-то хотел выиграть дело о силиконовых гелевых грудных имплантатах, он должен был утверждать, что произошла утечка материала, даже если не было никаких доказательств в пользу этого.
Через несколько лет тот же юрист приехал в Бостон, чтобы поговорить с Майком. Он сказал: "У меня есть другая теория по другому судебному процессу, и мне нужно, чтобы вы ее поддержали".
"Что это?" спросил Майк.
"Вакцины вызывают аутизм".
"Вы же не будете пытаться доказать это в таких терминах?"
Адвокат сказал: "Да, я думаю, что это вызывает аутизм, и мы собираемся это доказать. У нас есть один парень из Англии, который будет давать показания, и у нас есть тонна информации".
Майк знал, что адвокат говорит о докторе Эндрю Уэйкфилде и его исследованиях вакцины MMR (корь-свинка-краснуха) и развитии проблем с желудочно-кишечным трактом, а также аутизма.
"Да, вы правы. Вакцины действительно вызывают аутизм", - ответил Майк. "Но вы не можете пойти в суд и доказать это по двум причинам. Во-первых, правительство никогда этого не допустит. А во-вторых, наука еще не дошла до этого. Я знаю об Уэйкфилде. Все, что он описывает в своих работах, на мой взгляд, - это посткоклюшная энцефалопатия, которая подлежит компенсации в рамках программы вакцинации. Так что говорите об этом как об энцефалопатии, что, блин, одно и то же. Но только не используйте это слово - "аутизм". Никогда не произносите это слово на букву "А". Никогда не произносите его. Никогда".
"Нет, вы не понимаете", - запротестовал адвокат.
Эмоции Майка были на пределе. "Нет, ты не понимаешь! Вы испортили судебное разбирательство по поводу грудных имплантатов, а теперь собираетесь испортить и это!"
Но, конечно, адвокат не послушал Майка, и дела о вакциноаутизме были проиграны в Суде по вакцинам.
Я понимаю точку зрения Майка и даже испытываю к нему определенную симпатию. Он пытается добиться наилучшего результата для своих клиентов в условиях коррумпированной системы.
Однако, когда человек выступает в суде и приносит присягу, он обещает говорить "правду, всю правду и ничего, кроме правды". Не существует положения о том, что "я скажу столько правды, сколько смогу заставить вас поверить".
И раз уж речь зашла о неудаче, давайте поговорим о том, что я не смог добиться ни одного дня в суде за нарушение моих гражданских прав в связи с ложным арестом, заключением в тюрьму и о
