Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями - Никита Смагин
Однако Конституционная революция осталась в истории не просто как неудачная попытка изменить основы государственности. Рухнуло все здание общественно-политического устройства. Из-под обломков в мир хлынули не только люди, готовые стрелять и грабить, но и идеи о том, каким должен быть новый Иран. Многие из этих идей позже развились, оказав значительное влияние на историю страны в XX веке. Среди них была и концепция нации, впервые предложенная именно депутатами первого иранского парламента и прочими интеллектуалами. Одной из ключевых идей революции было создание «современного национального государства» и превращение населения из безвольных подданных шаха в граждан. Для Ирана того времени предложение поистине революционное.
Исследователи заслуженно окрестили подход тех лет к национальной политике «романтическим национализмом». В основу легли все те же мифы «Шахнаме», нынешние иранцы представлялись потомками шаха Джамшида, богатыря Рустама и прочих легендарных героев, причем некоторые «конституционалисты» абсолютно серьезно и без малейших научных доказательств отстаивали идею, что возраст иранской нации — 7000 лет. Вся история делилась на два этапа: золотой доисламский период и эпоха после завоевания Ирана «арабскими варварами». В этой парадигме ислам подорвал величие страны, только примерно с IX века началось постепенное возрождение, но его нужно продолжать и углублять, чтобы вернуться к прежнему величию.
Правда, уже тогда встал вопрос о том, как быть с «узкими местами» концепции единства всех государств, существовавших на территории современного Ирана. Что, например, с Селевкидами — династией, созданной греками после завоевания Ирана Александром Македонским, они иранцы или нет? Что делать с арабами, которые правили на этой территории в VII–IX веках — раз они не иранцы, получается, иранская нация «прерывалась» на время их правления? Наконец, как объяснить засилье тюркских династий, которые завоевывали Иран множество раз? Сельджукиды, монголы, Сефевиды — все они выходцы из пришлых неиранских племен, из того самого кочевого Турана. (Недаром в истории Ирана встречаются эпизоды, когда при шахском дворе больше говорили на тюркском, чем на персидском.)
Коллективными усилиями объяснение нашли. Иранскую нацию просто объявили «бессмертной». Да, Иран не раз был завоеван, но от этого не перестал быть Ираном: местные жители сохранили настолько мощную и древнюю культуру, что все пришлые народы становились здесь иранцами. Неважно, на каком языке говорили греки, арабы или монголы, когда захватывали страну. В конце концов, все правители, все государства на Иранском нагорье оказали свой вклад в дело развития и сохранения великой нации. Такая соблазнительная трактовка собственной истории моментально завладела умами и сердцами иранских интеллектуалов и уже не отпускала. Пленила она и нового правителя страны Резу-шаха.
С 1925 года в Иране старались воплотить в жизнь идею национального государства. Реза-шах хотел избавиться от «дремучего наследия» и победить религиозную оппозицию. Тут как нельзя кстати пришлась идея «бессмертной иранской нации», ведь она прекрасно обосновывала светский характер новой власти. Приход ислама стал катастрофой для Ирана, зато теперь настоящий монарх вернет страну к истокам, восстановит историческую справедливость и возродит золотой век.
Однако идею нации Реза-шах серьезно доработал в угоду времени. В 1930-х династия Пехлеви активно сотрудничала с археологами, приглашая специалистов раскапывать памятники древнего Ирана. Выяснилось много нового. Так, бессмертную нацию пришлось резко омолодить: вместо возраста в 7000 лет стали говорить о более реалистичных 2500 годах. Появился и другой важный элемент: ученые подтвердили, что на территории современных Ирана и Индии примерно во втором тысячелетии до нашей эры расселились арийские племена, и они сыграли ключевую роль в формировании местной культуры. На этом фоне известный немецкий археолог Эрнст Герцфельд в 1930-е годы разработал концепцию государства Ахеменидов как «империи ариев». Идея общих с европейцами корней очень понравилась Резе-шаху; именно арийским прошлым он объяснял необходимость сближения с Европой и соответствующих реформ.
Правда, друзей в Европе Реза-шах выбрал не слишком дальновидно. В 1930-х Иран плотно сотрудничал с Германией, Адольф Гитлер лично выслал иранскому шаху свое фото с памятной надписью: «Его Императорскому Величеству, Резе Шаху Пехлеви, Шахиншаху Ирана. С наилучшими пожеланиями — Берлин, 12 марта 1936 года». Закончилось для монарха это печально: в 1941 году СССР и Британия оккупировали Иран, опасаясь его вступления во Вторую мировую на стороне Германии. Резу-шаха силы интервентов заставили отречься от престола.
Так или иначе, именно династия Пехлеви первой в истории Ирана смогла создать нацию, поскольку обзавелась главным инструментом для ее строительства — массовым образованием. Во всех школах на уроках истории детям рассказывали об арийских корнях и славном иранском прошлом. «Бессмертная иранская нация» стала знакома всем, идея пришлась по душе народу — кто не любит чувство принадлежности к древней, великой империи? Чтобы закрепить успех, в 1935 году Реза-шах объявил, что официальным названием страны на международной арене теперь будет не «Персия», а «Иран» — тем самым он возродил традиции времен династии Сасанидов, когда соответствующую территорию называли «Иран-шахр» или «Иран-замин», то есть «земля ариев».
А с одним из основоположников иранского национального мифа археологом Эрнстом Герцфельдом арийские концепции сыграли злую шутку. Будучи евреем, он был вынужден оставить пост руководителя немецкой миссии археологов в Персеполе и Пасаргадах в 1935 году из-за новых расовых законов, принятых в нацистской Германии. Фанатичная приверженность Германии идее арийского прошлого лишила ученого родины — из Ирана ему пришлось уехать сначала в Великобританию, а затем в США. Переживал ли по этому поводу Реза-шах, история умалчивает. Экскурсия по арийскому Тегерану
В центральной части Тегерана легко отыскать площадь Фирдоуси, названную в честь автора «Шахнаме». В центре, как полагается, стоит памятник Фирдоуси, возведенный в 1959 году по приказу второго и последнего шаха из династии Пехлеви — Мохаммада-Резы. В вопросе национализма он стал верным последователем своего отца, Тегеран и другие крупные города при нем усыпали архитектурные символы национальной гордости.
От площади Фирдоуси вниз идет улица, которая тоже носит имя знаменитого поэта. Если миновать поворот на Нофель-Лошато, ведущий к посольству России, и пройти мимо посольства Великобритании, по правую руку появится строение, украшенное колоннами. У входа красуются два каменных льва, а обрамляют двери большие барельефы с изображением солдат эпохи Ахеменидов. Это историческое здание Банк-е Мелли-йе Иран («Национального банка Ирана»), теперь тут располагается музей. Архитектура примечательная: общий вид, форма колонн, воины с копьями и накладными бородами, множество мелких деталей — все
