Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир - Deirde Nansen McCloskey
Обычный способ говорить о бедности опирается на процентное распределение доходов, фиксируя, например, официально звучащую, но относительную "черту бедности". Однако, как отмечает прогрессивный австралийский экономист Питер Сондерс, при таком определении бедности "реальные доходы [и, следовательно, черта бедности] автоматически смещаются вверх всякий раз, когда они растут".³ Бедные всегда с нами, но только по определению, что противоположно эффекту озера Вобегон - дело не в том, что все дети выше среднего, а в том, что в любом распределении всегда есть нижняя пятая, десятая или какая-либо другая часть. Конечно.
Это не высшая математика. Философ Гарри Франкфурт давно заметил, что "вычислить размер равной доли [дохода в стиле черты бедности или коэффициента Джини], очевидно, гораздо проще, чем определить, сколько человеку нужно, чтобы иметь достаточно" - "гораздо проще", как, например, разделить ВВП на численность населения и с раздражением сообщить, что некоторые люди зарабатывают или получают больше. Это упрощенная этика школьного двора или деления торта между друзьями: "Это несправедливо".
Однако, как отмечает Франкфурт, неравенство само по себе не имеет этического значения: "Экономическое равенство как таковое не имеет особого морального значения". По этической истине мы хотим поднять уровень бедных до "достаточного", чтобы они могли функционировать в демократическом обществе и жить полноценной человеческой жизнью. С этической точки зрения не имеет значения, есть ли у бедных столько же бриллиантовых браслетов и автомобилей Porsche, сколько у владельцев хедж-фондов. Однако с этической точки зрения важно, имеют ли они одинаковые возможности голосовать, учиться читать или иметь крышу над головой. Конституция штата Иллинойс 1970 г. воплотила в себе путаницу между положением рабочего класса и разрывом между богатыми и бедными, заявив в преамбуле, что она стремится "устранить бедность и неравенство"⁵ Нам лучше сосредоточиться непосредственно на том, чего мы действительно хотим достичь, а именно на равном достатке и достоинстве, устранении бедности, обретении всеми людьми того, что экономист Амартия Сен и философ Марта Нуссбаум называют возможностями.⁶ Величина коэффициента Джини или доля нижних 10% не имеет никакого значения для благородной, этически значимой и реально достижимой цели - поднять бедных до состояния достоинства, франкфуртского "достаточно".
Либеральная леди Гленкора Паллисер (урожденная М'Класки) в политическом романе Энтони Троллопа "Финеас Финн" (1867-1868 гг.) заявляет: "Сделать мужчин и женщин равными. В этом, как я понимаю, суть нашей политической теории", противопоставляя ее консервативному упоению чинами и привилегиями. Но один из радикалов романа в духе Кобдена-Брайта-Милла ("Джошуа Монк") видит этический смысл более отчетливо и отвечает ей: "Равенство - страшное слово, оно пугает", как, собственно, оно уже давно пугает политический класс Британии, травмированный дикими французскими декларациями о равенстве и примером американского эгалитаризма (ну... эгалитаризма для мужчин, натуралов, белых, англосаксов, среднего возраста, с высоким доходом, не иммигрантов, протестантов из Новой Англии). Мотивом истинного либерала, продолжает Монк, должно быть не равенство, а "желание каждого честного [то есть порядочного] человека ... помочь подняться тем, кто ниже его". "Такая этическая цель должна была быть достигнута, утверждает либерал-либерал Монк, не прямыми программами перераспределения, не регулированием, не профсоюзами, а свободной торговлей, правами женщин, финансируемым за счет налогов образованием - и в конечном итоге, прежде всего, Великим обогащением, которое в конце XIX века привело к резкому росту реальной заработной платы во всей Европе. Абсолютное состояние бедных было повышено в подавляющем большинстве случаев не столько регулированием или перераспределением, сколько Великим обогащением. Как заключили историки экономики Ян Гейзли и Эндрю Ньюэлл в своем исследовании 2010 года, посвященном "сокращению, почти ликвидации, абсолютной бедности среди работающих домохозяйств в Великобритании в период с 1904 по 1937 год": "Ликвидация нищеты среди работающих семей была практически завершена к концу тридцатых годов, задолго до появления государства всеобщего благосостояния". На диаграмме 2 показано распределение недельных доходов в ценах 1886 г. в 1886, 1906, 1938 и 1960 гг., что свидетельствует об исчезновении классической черты бедности британских рабочих - "около фунта в неделю" с поправкой на инфляцию.
Однако левые из самых лучших побуждений работают сверхурочно, чтобы спасти свою этически неуместную ориентацию на коэффициенты Джини и относительную черту бедности. Недавний пример левого труда - книга уже упоминавшегося мною французского экономиста Томаса Пикетти "Капитал в XXI веке" (перевод 2014 г.), которая была встречена восторженными визгами американских и британских левых и быстро заняла первое место в списке бестселлеров New York Times. Пикетти утверждает, что главное - это относительная бедность, а не улучшение положения беднейших слоев населения. "Как мы и говорили!" - кричали левые. "Ликвидировать бедность и неравенство".
Многие исследования в области экономики неравенства спотыкаются на этом простом этическом моменте, концентрируясь на показателях относительного неравенства, таких как коэффициент Джини, а не на показателях абсолютного благосостояния бедных, на неравенстве, а не на бедности, отодвигая эти два понятия. Говоря об эгалитаризме философа-правоведа Рональда Дворкина, Франкфурт заметил, что Дворкин на самом деле и с этической точки зрения "заботится главным образом об [абсолютной] ценности жизни людей, но он ошибочно представляет себя заботящимся главным образом об относительной величине их экономических активов"⁹ Дворкин и левые обычно упускают этический момент, который, по мнению либерала Джошуа Монка, состоит в том, чтобы поднять бедных. За счет перераспределения? Равенством в бриллиантовых браслетах? Кодексами для зданий или профсоюзами для профессий? Нет: за счет резкого увеличения размера пирога, которое исторически доводит бедных до 90 или 95 процентов "достатка", в отличие от того небольшого процента достатка, который достигается перераспределением без увеличения пирога. Экономический историк Роберт Марго в 1993 г. отметил, что до принятия Закона о гражданских правах "чернокожие не могли претендовать на высокооплачиваемую работу для белых воротничков" из-за дискриминации. Однако афроамериканцы своими собственными
