Страшные русские сказки - Русские сказки
– Где, – говорит, – деньги? Подавай, не то худо будет.
Хозяйка отперла сундук, подняла крышку и держит.
– Бери! – говорит.
Разбойник нагнулся в сундук, а она хлоп его крышкою по шее и убила до смерти.
Через несколько дней высватали её разбойники и увезли с собой в густой, дремучий лес. Там у них дом был выстроен. Входит де́вица в одну горницу – горница вся в кровавых пятнах; входит в другую – там коник[39] весь полон человеческими головами. Положили разбойники заживо сварить де́вицу в котле и посылают её воду носить. Нечего делать – пошла за водой, пришла к колодцу, сняла с себя платок да платье, надела на столбик, а сама поскорей вон бежать.
Бежит по́ лесу, и пристигла её ночь тёмная и непогода страшная, дождь так и поливает. Увидала суковатый дуб, влезла на него.
– Лучше, – думает, – здесь переночую; авось не отыщут!
А тем временем жених-то её хватился:
– Ребята, – говорит товарищам, – ведь девка бежала; надо её искать.
Поехали. Плутали, плутали по лесу и наткнулись на суковатый дуб.
– Не здесь ли она? – говорит один разбойник и давай пикой ширять, да всё ей в пятки да в пятки.
Девица молчит, а кровь так и каплет. Разбойник думает: «Это дождь идёт!» На её счастье такая темь была, что ничего не узнаешь; вот разбойники так ни с чем и домой воротились.
Утром, только светать стало, она прибежала домой и рассказала про всё отцу-матери. Заплакали отец с матерью.
– Ах ты, дитятко милое! Сгубили было тебя, а всё польстились на синие кафтаны, на красные шёлковые кушаки да бархатные шапки!
А разбойники на том положили, что куда ей уйти, верно в лесу звери съели, и говорят меж собой:
– Поедем к девкину отцу к матери, скажем, что их дочь больна, зовёт проведать; привезём их сюда, да и порешим всех, а худоба[40] и деньги – всё наше будет!
Оседлали коней и поехали; только на двор – увидала их девица и поскорей нарядилась работником. Разбойники вошли в избу, начали пир пировать.
– Где же дочка наша? – спрашивает отец. – Что с собой не взяли?
– Да она захворала, приказала вас в гости звать.
– Не хотите ли, – спрашивает хозяин, – я позабавлю вас сказочкой; есть у меня работник – большой мастер сказки сказывать.
– Что ж, это дело хорошее! Рады послушать.
Пришла переодетая дочь и стала рассказывать всё, что с нею случилось, разбойники догадались, что это быль, а не сказка, кинулись к лошадям, да не тут-то было: тотчас их схватили, верёвками скрутили и отдали под суд.
Вещий дуб
Тошно молодой жене с старым мужем, тошно и старику с молодой женой! В одно ушко влезет, в другое вылезет, замаячит – в глазах одурачит, из воды суха выйдет: и видишь и знаешь, да ни в чём её не поймаешь!
Одному доброму старичку досталась молодая жена – плутоватая баба. Он ей слово в науку, она ему в ответ:
– Нет тебе, старый лежебок, ни пить, ни есть, ни белой рубахи надеть!
А не стерпишь – слово вымолвишь: дело старое! Вот и придумал он жену выучить. Сходил в лес, принёс вязанку дров и сказывает:
– Диво дивное на свете деется: в лесу старый дуб всё мне, что было, сказал и что будет – угадал!
– Ох, и я побегу! Ведь ты знаешь, старик: у нас куры мрут, у нас скот не стои́т… Пойду побалакать; авось скажет что.
– Ну, иди скорей, пока дуб говорит; а когда замолчит, слова не допросишься.
Пока жена собиралась, старик зашёл вперёд, влез в дубовое дупло и поджидает её.
Пришла баба, перед дубом повалилася, замолилася, завыла:
– Дуб дубовистый, дедушка речистый, как мне быть? Не хочу старого любить, хочу мужа ослепить; научи, чем полечить?
А дуб в ответ:
– Незачем лечить, зелья попусту губить, начни масленей кормить. Сжарь курочку под сметанкою, не скупись: пусть он ест – сама за стол не садись. Свари кашу молочную, да больше маслом полей; пущай ест – не жалей! Напеки блинцов; попроси, поклонись, чтоб их в масло макал да побольше съедал – и сделается твой старик слепее кур слепых.
Пришла жена домой, муж на печке кряхтит.
– Эх ты, старенький мой, ай опять что болит, ай опять захирел? Хочешь: курочку убью, аль блинцов напеку, кашку маслом полью? Хочешь – что ль?
– Съел бы, а где взять?
– Не твоя печаль! Хоть ты и журишь меня, а всё тебя жалко!.. На, старинушка, ешь, кушай, пей – не жалей!
– Садись и ты со мною.
– Э, нет, зачем? Мне б только тебя напитать! Сама я там-сям перекушу – и сыта. Ешь, голубчик, помасляней ешь!
– Ох, постой, жена! Дай водицы хлебнуть.
– Да вода на столе.
– Где на столе? Я не вижу.
– Перед тобою стоит!
– Да где же? Что-то в глазах темно стало.
– Ну, полезай на печку.
– Укажи-ка, где печь? Я и печь не найду.
– Вот она, полезай скорее.
Старик сбирается головой в печь лезть.
– Да что с тобой? Ослеп, что ли?
– Ох, согрешил я, жена! Сладко съел, вот божий день и потемнел для меня. Ох-хо!
– Экое горе! Ну, лежи пока; я пойду, кое-что принесу.
Побежала, полетела, собрала гостей, и пошёл пир горой. Пили-пили, вина не хватило; побежала баба за вином. Старик видит, что жены нету, а гости напитались и носы повесили; слез с печи, давай крестить – кого в лоб, кого в горб; всех перебил и заткнул им в рот по блину, будто сами подавилися; после влез на печь и лёг отдыхать. Пришла жена, глянула – так и обмерла: все други, все приятели как боровы лежат, в зубах блины торчат; что делать, куда покойников девать? Зареклася баба гостей собирать, зареклася старика покидать. На ту пору шёл мимо дурак.
– Батюшка, такой-сякой! – кричит баба. – На́ тебе золотой, душу с телом пусти, беду с нас скости!
Дурак деньги взял и потащил покойников: кого в прорубь всадил, кого грязью прикрыл и концы схоронил.
Звериное молоко
В некотором царстве, не в нашем государстве жил-был царь на царстве, король на королевстве, и были у него дети: сын Иван-царевич и дочь Елена Прекрасная. Появился в его царстве медведь железная шерсть и начал его подданных есть… Ест медведь людей, а царь сидит да думает, как бы ему спасти детей своих. Велел он построить высокий столб, посадил на него Ивана-царевича и Елену Прекрасную и
