Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего - Анна Солейн
Пятнадцать лет назад больше всего на свете я хотела, чтобы Рейвен жил, и жил счастливо. Того же я хочу и теперь.
В самые темные моменты жизни, когда мне казалось, что в мире не осталось ничего, кроме голода, меня держали на плаву только мысли о Рейвене. О том, что он жив, что я справилась. Иногда я мечтала о том, что он снова женился и завел детей, двоих, как он всегда и хотел. Не то чтобы я испытывала восторг, думая о женщине, на которой он женился, но… меня успокаивали мысли о том, что Рейвен счастлив. И что я сделала все, что могла, чтобы это было возможным.
Я его не видела со дня свадьбы, и ничего о нем не знала.
По правде говоря, я думала, что дядюшка упокоит меня сразу, как только увидит — такой. Умертвием. Я надеялась только на то, что он даст мне время рассказать ему кое-что важное перед этим.
Для этого я его и искала, и ждала, прячась в саду у дома. Внутрь заходить не решалась, потому что — там прислуга, там люди, огромная суета из-за сорванной свадьбы.
Люди — это голод. Я не была голодна в буквальном смысле, это был скорее голод по чему-то иному. По силе, наверное. Ощущения были такими, как будто я зимой бреду по заснеженной пустыне и никак не могу согреться, а люди, которых я встречаю, — они как огоньки, теплые, вкусные… Так хотелось впитать их в себя, погреться хотя бы немного.
Кажется, меня трясло.
Я почти ни о чем не могла думать, даже с трудом могла понять, что я погибла и что я — умертвие. Знала только, что я очень, крайне, невероятно голодна, а еще — что я должна во что бы то ни стало сдержаться и поговорить с дядюшкой.
Иначе Рейвен окажется в опасности, и произойдет непоправимое.
Голод, наверное, был обычным делом для умертвия. Я открыла глаза для новой жизни буквально спустя минуту после того, как из моей груди вырвался последний вздох.
Необычным было то, что я сохранила — как там дядюшка сказал? — самосознание. Я не забыла, кто я, не забыла свою прошлую жизнь и не забыла то, что было для меня важно.
«Это невозможно, Элизабет Фортескью! — воскликнул дядюшка после того, как я убедила его меня выслушать, прежде чем упокоить. Не то чтобы он обрадовался влезшей в его окно мертвой племяннице. — Это невозможно! За все время работы я ни разу не видел такого!»
«Мне плевать, что ты видел! — огрызнулась я на него в первый раз в жизни. — Рейвена могут убить, понимаешь? Сделай что-нибудь! Прошу! Спаси его!»
«Подойди ближе, ты правда мертва?»
«НЕ ДРАЗНИ МЕНЯ, ДЯДЮШКА! — из моего горла вырвался настоящий рык. — Мне даже в одной комнате с тобой тяжело находиться, настолько я хочу выпить твои силы и наконец согреться!»
«Но ты сдерживаешься. Потому что я твой дядя. Невероятно!»
«Я сдерживаюсь, потому что надеюсь, что ты поможешь Рейвену!»
Да, это было грубо.
Хорошему настроению и вежливости совсем не способствовало то, что я даже лица дядюшки толком не видела, как будто зрение перестало быть чем-то важным.
Я всего лишь чувствовала исходящее от него тепло и до потери контроля хотела быть к этому теплу ближе. Впитать его в себя.
Это было бы так просто…
Потом я много раз думала, почему все вышло так, как вышло. То, что я смогла сохранить себя, добраться до дяди и благодаря этому спасти Рейвена, я бы назвала не иначе как чудом.
Дядюшка отказался меня упокаивать.
«Ты моя племянница, Элизабет! И можешь мне не верить, но я люблю тебя! И ты пока — никого не убила. Формально у меня даже нет повода причинить тебе вред!»
«Но я умертвие!»
'Ничего не хочу слышать! — огрызнулся он. — Убьешь — тогда поговорим! А пока будь добра, спрячься! Прислуга вот-вот прийдет!"
Я видела только темно-зеленое пятно на его месте, как будто зрение расплывалось от голода. Спорить с дядей я не решалась. Пускай только сделает все, чтобы Рейвен был в безопасности. Я на все согласна.
«Всегда бывают исключения», — сказал вчера Рейвен.
Я стала этим исключением. Умертвием, которое может себя контролировать и не тянет силы из людей.
Стоп.
Я испуганно вздрогнула, сообразив, что только что едва не жмурилась, греясь в исходящем от Рейвене «тепле».
Нет.
Нет-нет-нет!
Я же не тяну из него силы?
— Лиз? — позвал Рейвен. — С тобой все хорошо? Ты как будто демона увидела.
Его голос звучал обеспокоенно, хотя всего пару минут назад мне казалось, что он зол на меня.
Кажется, нет, я не «пила» его.
Но где гарантия, что я удержусь, если он сейчас не уйдет? Может, мое желание его обнять, оказаться ближе и вдохнуть запах — не больше, чем ловушка моего изголодавшегося сознания?
— Что тебе сказать, Рейвен?
Он вздрогнул.
— Почему ты ушла, — выдохнул он. — Что произошло в тот день, на свадьбе. Почему все пошло не так?
Теплая рука коснулась моей щеки. Я закусила губу и отвернулась, чтобы сбежать хотя бы так от его взгляда, внимательного и отчаянного.
Если бы я могла сбежать и от теплого прикосновения его руки, которое буквально меня сжигало! Мне казалось, я уже чувствую это. Как сила Рейвена, такая сладкая и вкусная, перетекает у меня, сливается с моей. Как тепло пробирает меня до самых кончиков пальцев. Это чувство было похоже на то, какое испытываешь, когда смотришь на кусок вкуснейшего торта, буквально чувствуя сладость языком. Нет!
— Рейвен, уходи, — дрожащим голосом попросила я, глядя в пол. — Иначе я не сдержусь.
— Если ты думаешь, что я поведусь на твои уловки…
— Уходи! — воскликнула я, дрожа. — Упрямый ты вендиго! Я умертвие, разве ты не понимаешь⁈
— Меня не волнует, кто ты!
Голос Рейвена. Низкий, вибрирующий, он пробирал меня до самых костей. Я никогда такого не чувствовала.
— Держись от меня подальше! Не трогай меня!
Я всхлипнула, потому что не могла даже упереться руками в грудь Рейвена и оттолкнуть его. Он и так касался моего горла, моей щеки, и я боялась, что окончательно потеряю над собой контроль, если мы соприкоснемся еще хоть немного.
— Лиз?
Пожалуйста, не проси меня ничего рассказывать! Ты слишком близко, твоих глаз слишком много, а твои руки слишком теплые. Пожалуйста, уходи!
— Почему ты молчишь⁈ Скажи мне! — рявкнул Рейвен и вдруг сжал мои плечи, встряхнул меня, как куклу. Стало не просто тепло, а жарко. Нет! — Я заслужил правду!
«Почему все пошло не так?»
— Отпусти меня! Уходи! Иначе… — кажется, жар мне не чудился, а Рейвен, разозленный, не понимал, что находится на краю гибели.
— Скажи мне!
— Я полюбила другого! — выпалила я и закрыла руками рот.
Рейвен замер.
— Уходи! Уходи же! Не желаю тебя видеть! Уходи!
17.1
Последние слова я, кажется, прокричала, потому что мне вдруг стало так страшно не сдержаться и дать волю голоду. Как никогда страшно.
Почему он стоит? Уходи же, ну! Быстрее!
Что мне еще сказать, чтобы ты сбежал от меня и оказался в безопасности⁈
— Вот как, — тихо сказал Рейвен.
Его руки все еще сжимали мои плечи, и я боялась даже дотронуться до него, даже оттолкнуть, потому что казалось, еще секунда — и голод возьмет надо мной верх.
А я никогда и ни за что не причиню вред Рейвену!
Почему он так на меня действует? Я ведь научилась сдерживаться!
«Уходи», — хотела попросить я, но только сжала зубы сильнее и зажмурилась, пытаясь держать себя в руках.
Руки Рейвена разжались, и я сползла немного вниз по стене. Оказывается, он успел меня немного приподнять, так что я почти повисла в его руках. Сейчас каблуки ударились об пол с оглушительным в тишине стуком. Ткань тяжелой юбки зашуршала.
— Жаль, что этот другой не смог тебя защитить, — ответил Рейвен.
Я вздрогнула и посмотрела ему в лицо. Оно было спокойным, совершенно. Так Рейвен на меня смотрел, когда я подошла к нему после первого занятия в МагАк. Хотя даже тогда в серых глазах было больше эмоций.
Сейчас — ничего. Так смотрят на посыльного или случайного прохожего, к которому не испытывают ничего и лицо которого скоро забудут.
— Отдыхай, Элизабет. Надеюсь, наше прошлое не помешает работе, мне пригодятся свободные руки. За проповедником необходимо присматривать и продолжать беседовать с горожанами, собирать информацию. Пока я займусь этим, ты понадобишься мне, чтобы упокоить призраков и разобраться с другой мелкой нечистью, когда она появится. Если проповедник обратился к тому ритуалу, о котором я думаю… работы у нас будет много.
— Ритуалу? Какому ритуалу?
— Я объясню это завтра. Отдыхай, пока есть время. Доброй ночи.
Но сейчас еще день.
Наклонив голову в вежливом светском поклоне, Рейвен вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Я сползла вниз по стенке, меня трясло, как лист на ветру. Обхватив себя руками, я изо всех сил пыталась согреться. Горло сдавливало от сухих рыданий, я даже заплакать не могла, вот ведь какая незадача. Умертвию слезы не нужны.
Холодно было так, как будто у меня сами кости замерзли. Это
