10 книга - Галина Дмитриевна Гончарова
Энтони даже головой потряс, от накативших мыслей.
И что это с ним?
Лиля спала, зарывшись в лапник, завернувшись в плащ, и во сне ее лицо было мирным и спокойным.
Золотая коса вилась змеей, выскальзывала из еловых ветвей, сбегала в траву... еще муравьи набегут... или кто... или от росы намокнет...
Энтони осторожно взял в ладонь золотистые тяжелые волосы, поправил косу, положил поудобнее.
Пальцы не хотели отпускать плотно свитую золотистую веревку.Интересно, как выглядит Лилиан Иртон с распущенными волосами? Если без одежды...?
Тони даже в жар кинуло. А одна часть его тела недвусмысленно продемонстрировала, что всегда готова на подвиги.
Барон подумал, как это может выглядеть...
Ваше сиятельство, я мужчина, вы женщина. Мы здесь одиноки... может быть, скрасим друг другу долгую дорогу?
Потом резко передумал.
Посмотрел на посох, которым Лилиан сегодня ловила гадюк, на саблю, на котелок... и как-то поубавилось энтузиазма.
Сильно убавилось.
Энтони был уверен, что ему ответят... неласково. Если вообще соизволят потратить время на разговоры, а не начнут сразу охаживать чем потяжелее.
Ему повезло, что Лилиан не вмешалась в их драку с Алексом. Очень повезло. Интересно, почему? Надо будет завтра спросить, Лилиан не похожа на женщину, которая будет сидеть, сложа руки.
Но ведь ждала?
Надо спросить, определенно....
И Тони опять зашагал вокруг поляны, стараясь отогнать неуместные мысли. Будем считать, что Лилиан не женщина, а боевой товарищ.
Так проще.
* * «
На завтрак были печеные корни рогоза.
— Было бы время, я бы корневища высушила да и растерла в муку. Ее можно заваривать и пить, очень вкусно получается, — помечтала Лиля. Но удовольствовалась малым.
Набросала собранные по дороге травы — земляника, малина, иван-чай, который рос и здесь, зверобой, калина(не трава, но раз уж куст попался?) в кувшин и залила их кипятком из котелка.
— Сахара бы. Ладно, камыш попадется — сделаю.
— Сахар? — удивился Тони.
— Да... надо взять стебли камыша, мелко нарезать, залить водой один к одному и час кипятить. Потом профильтровать — и кипятить до густоты. Вот и сахар будет. Конечно, не такой хороший и чистый, но все же... или пчелы бы попались. Дикие.... Вы умеете добывать мед, Тони?
— Нет.
— Вот и я — нет.
— Даже странно. Неужели есть что-то такое, чего вы не умеете? — съехидничал Энтони, ощущая себя болваном. — Мне казалось, что вы все можете.
— Это вам только казалось, — Лилиан грустно кивнула. — Плавать не люблю, море... пчел вот, не особенно люблю. Они кусаются...
Тони кивнул.
— Да уж... я знаю, их как-то дымом окуривают...
— Не с нашим счастьем, — махнула рукой Лиля. — Еще лес подожжем, а от лесного пожара я бегать не хочу. Страшновато...
Лофрейн медленно кивнул.
Да, пожар в лесу — это страшно. В доме, кстати, не лучше, ему однажды не повезло — чудом в окно выскочил. Вспоминать — и то неприятно. А уж заново поучаствовать...
Действительно — без него.
— Значит, без меда обойдемся. Лилиан, а почему вы не помогли Алексу? Когда мы дрались?
Лиля пожала плечами.
— Не успела.
— Разве?
И как тут правду ответишь?Боялась, что зацепите меня и повредите ребенку, вот и не лезла. И правильно сделала. Лиля выбрала второй вариант, тоже правдивый, но чуть сместила акценты.
— Во-первых, я просто не успела схватить оружие. Во- вторых, без оружия, женщине, вмешиваться в драку двух мужчин? Да я бы раньше сама пострадала. В-третьих, Алекс слишком рано начал.
— То есть?
— Если бы он дал мне время... Лофрейн, я бы предложила вас просто отравить.
Энтони поежился.
— М-да...
— А вы как хотели? Чтобы я пожалела своего похитителя? И отравила бы, и пошли бы мы с Алексом вдвоем. Вряд ли далеко ушли, но... кто знает?
Энтони поежился.
— Сейчас вы меня тоже отравить хотите?
Корни приобрели неприятный привкус. Словно дерево жуешь...
Лиля махнула рукой.
— Сейчас — нет. Поживите пока...
— Пока?
— А там посмотрим на ваше поведение.
Доедали в глубоком молчании.
Ативерна, Лавери.
Миранда шла по дворцу.
Как же ей здесь надоело!
Это только говорят — королевский дворец! ДВОРЕЦ же!!! АХ!!!
И попасть сюда стараются, и пожить, и прижиться. А Миранде это с рождения принадлежит, ей тут уже надоело, хуже горькой редьки. На разминку с утра не выберешься, с вирманами не поболтаешь, собак приходится
*
*
112
112
113
113
в личных покоях держать, чтобы бедолаг на псарню не от- ? правили, да еще каждый день в Тараль мотаться...
Гррррр!
Настроение у девочки было ниже низкого.
Еще и о маме никаких известий... да что б того Лоф- рейна... что б его крокодилы сожрали!!! Медленно!!!
Почему — крокодилы?
Так им к падали не привыкать!
Злость помогала не отчаиваться.
Злость держала Миранду на плаву, злость и борцовский характер.
Как-то она спросила маму: что ты чувствовала, когда ; меня похитил Донтер? Это ■ же страшно, когда твоего ре- ! бенка крадут... ты ведь меня тогда любила?
Лилиан ответила честно, как и всегда.
Да, любила. И с ума сходила от страха. Но я поклялась себе — если с твоей головы упадет хоть волос, я Донтера на кусочки разрежу! Карманным ножиком!
Когда крадут твою маму, это тоже страшно. Очень- очень страшно...
Миранда давала себе слово каждое утро.
Если Лилиан не вернется...
Если с ней что-то случится...
Скоро ей выходить замуж за Амира. Осталось подождать всего пару лет...
Так вот.
В качестве свадебного подарка она попросит у мужа головы Лофрейнов.
Всех.
Она этот род пресечет! Вырежет подчистую, и только тогда сможет вздохнуть спокойнее.
Не спокойно. Чуточку спокойнее...
Мама, мамочка, где же ты!?
— Виконтесса...
Поклон — и рядом с Мири оказывается придворный в блестящем голубом наряде. Миранда улыбнулась в ответ.
Имени она не помнила, но лицо, кажется, видела...
— Лэйр?
— Виконт Леруа.
— Доброго дня, виконт. Простите, у меня отвратительная память на лица, — Миранда решила
