Ленка и мертвецы - Анна Пронина
— Ничего. Просто рядом постоишь… Боязно мне немного. Хочу знать, что защитишь меня, если что.
— Что — если что? — Его голос тут же посерьезнел.
— Приезжай.
Володя прикатил через полчаса. Открыл перед Ленкой дверцу машины, будто сажал ее не в «Ладу», а в карету.
— Куда едем, товарищ начальник?
— Давай сначала к Егору. — Ленка не заметила Володиной иронии. Она вообще не смотрела на него, вглядывалась в сумерки, наползающие на Клюквино.
— Это парень, который на Марусе жениться собрался? — уточнил Володя.
— А ты откуда знаешь?
— Деревня маленькая. Да и служба у меня такая — все знать.
— Да, он, — Ленка вздохнула.
— Они с Маруськой ушли куда-то. Я видел. Егорка этот — мой сосед.
— Тогда давай по деревне покатаемся.
Володя завел двигатель и неспешно направил машину по улице, которая никогда не знала асфальтового покрытия. Ленка открыла окно со своей стороны и внимательно вглядывалась в фигуры людей.
Улицы и дома медленно окрашивались в синий. Брехали собаки, мычала у кого-то в сарае недоеная корова. Прохожих на улице было мало. Минут за пятнадцать они не торопясь объехали всю деревню.
Понимая, что Ленка так и не нашла того, кого искала, Володя свернул на последнюю улицу. Она огибала Клюквино по дуге и уходила в поля. А там, дальше, за проклятым холмом, на котором стояла недостроенная полтора века назад церковь, дорога упиралась в асфальтированный выезд на трассу.
Именно по этой улице шли Ленка и Володя, когда увидели Марусю, танцующую в березняке с мертвой сестрой Наташей. Сердце у Лены застучало быстрее. Она чувствовала: здесь все и должно открыться.
— Тормози. Пойдем пешком пройдемся.
Лена вышла из машины и направилась к роще. Дорога чуть вильнула, и вдалеке показались фигуры двух людей — тонкой, хрупкой девушки в красивом летнем сарафане и высокого, плечистого парня в джинсах и рубашке.
Жених и невеста шли, держась за руки, и о чем-то тихонько переговаривались. Ленка обернулась, убедилась, что Володя идет за ней следом, и окликнула Марусю. Парочка остановилась, и вскоре Лена с Володей их догнали.
— Не ходи за него замуж, — без предисловий начала Ленка и кивнула на Егора.
— Это с какой такой стати? — сразу подбоченилась Маруська.
Ленка поджала губы, потом выдохнула и решилась:
— Слышала небось, что я… ну, не совсем нормальная?
— Слышала? Да вся деревня в курсе, что тебя подглючивает! — усмехнулась Маруся. Теперь она не была приветлива и вежлива с Ленкой. Впрочем, Ленка после своего заявления и не ждала, что Маруся отреагирует по-другому.
— Не подглючивает меня. Я мертвых вижу. И сестру твою тоже.
Глаза у Маруси расширились, по рукам прошла мелкая дрожь.
— Я знаю: ходит она к тебе, водит по полям, по лесам — через сон. Не дает жить спокойно. Не лунатишь ты, как мать твоя считает, а с сестрой встречаешься. И ты знаешь, что я не вру. Ты ее чувствуешь.
Маруська бросила виноватый взгляд на Егора. Меньше всего ей хотелось выглядеть в его глазах сумасшедшей.
— Бред! Ложь! — коротко отрезала она. — Понятия не имею, что за чушь ты несешь.
— Хорошо. Мне Наташка сказала, чтобы ты в огороде под яблоней посмотрела. Знаешь, о чем говорю?
Маруся вздрогнула. Она задумалась буквально на секунду, а затем у нее на глазах выступили слезы. Она отпустила руку жениха и побежала к дому. Егорка, ничего не понимая, бросился за ней. Лена и Володя тоже не отставали.
Маруся влетела в калитку и бросилась в огород. У них было шесть соток, засаженных картошкой, еще сотки две с огурцами, кабачками, помидорами и всякой зеленушкой, а в самом конце участка росло три фруктовых дерева — груша, слива и яблоня с изогнутым стволом. Маруся бросилась перед ней на колени и руками начала разгребать сухую землю.
Егор молча смотрел, как его невеста сдирает пальцы в кровь, пытаясь откопать что-то под старым деревом. Володя заприметил рядом у сарая инвентарь, сходил, достал какую-то маленькую лопатку или совок, подал его Марусе. Та продолжила копать и… через пару минут достала из земли маленькую жестяную коробочку из-под конфет, перетянутую цветными резинками, видимо, чтобы внутрь не попали земля и влага.
Дрожащими руками Маруся открыла свою находку и достала тетрадку, разрисованную сердечками и ромашками.
— Это дневник! Дневник Наташи! Я знала, что она его ведет. Она говорила, что все-все туда записывает. Все самые сокровенные мысли. Я после ее смерти так искала его, так искала! Весь дом перерыла, чердак, сарай. Найти не могла. А он вот, под яблоней был… — Маруся, плача, листала странички, на которых были вклеены чьи-то фотографии, какие-то газетные заметки. И в следующий момент увидела нарисованный рукой сестры портрет Егора.
Он был не очень детальный, но легко узнавался. В том числе благодаря тому, что на плече у парня Наташа нарисовала татуировку — щит, меч и ухмыляющийся череп. Такой символ часто набивали себе ребята, отслужившие в пограничных войсках.
Маруся сдернула с плеча Егора расстегнутую рубашку. Посмотрела на его руку, провела пальцами по коже, будто сверяя — точно ли передал рисунок сестры его тату или неточно.
— Наташка? И ты?.. — В Марусину голову закрались первые сомнения.
Егор сделал шаг назад. Он не ожидал, не подозревал, что Наташа делала какие-то записи и что в этих записях есть что-то о нем.
— Марусь, я… Давай завтра поговорим. — Он попятился к калитке.
Но Володя схватил его под локоть.
— Подождите, молодой человек! Куда вам спешить? Давайте сегодня все узнаем.
Маруся быстро пробежалась глазами по мелким буквам в дневнике сестры. Дыхание у нее начало перехватывать, слезы покатились быстрее.
— Наташа пишет, что вы встречались. Встречались! Ты был с моей сестрой? И ничего мне не сказал!
— Марусь, ну зачем бередить прошлое? Не встречались мы с ней! Разок за руки подержались. Было и было. Теперь же я с тобой.
— Тут написано, что она тем вечером собиралась с тобой на речку! Тем самым вечером! Когда она утонула!
Егор дернулся. Силы в нем было много, и ему удалось вырваться из Володиной хватки, он попытался сбежать, но следователь настиг его в два прыжка и повалил на землю.
— Так… Пора вызывать коллег. Лежи смирно! Это в твоих же интересах. — Володя завел парню руки за спину, навалился своим весом сверху, чтобы Егор не мог встать, потянулся в карман за телефоном.
А Егора словно прорвало. Будто целый год с момента гибели Наташи копились в нем злоба и страх, а теперь вырвались наружу.
— Я не убивал
