Развод. Право на отцовство - Рита Нестерова
А ведь я давно не видела его раздетым. Каждый раз, когда он приходил с работы, уходил переодеваться в гардеробную. Так что передо мной представал либо в рабочем костюме, либо уже в пижаме.
Скрывал отметины своей любовницы. Не удосужился даже запретить ей царапать его, чтобы жена не увидела ее следов.
От этой сцены стало еще более мерзко, хотя меня и так тянуло блевануть на пол.
– Вот так, детка, я уже, – зарычал вдруг Гордей и ускорился, распуская руки и громко шлепая чужое тело.
Я прикрыла глаза, желая отгородиться от этой грязной сцены, но продолжала стоять на месте. Я хотела испить эту боль и унижение сполна. Чтобы никогда больше не доверять мужчинам.
Мой мир разлетелся на осколки буквально за несколько секунд.
Вместо сердца зияла пустота, а вместо любви остался один лишь пепел.
Вскоре музыку отключили, и я открыла глаза вновь, наблюдая за тем, как Гордей неспеша натягивает брюки.
Его секретарша сползла со стола и увидела меня первой. Застыла с выпученными глазами и не спешила прикрываться. Глаза невольно скользнули по ее идеальному стройному телу, и в сердце укололо завистью. Так вот чего хотел Гордей и на что меня променял.
– Гордей, – прошептала Аня и посмотрела на него с паникой во взгляде.
– Гордей Владимирович, Анют, мы же договорились соблюдать субординацию. Не привыкай к фамильярности, еще выскочит при моей жене. Свою Соню я люблю и разводиться не собираюсь, ты же помнишь мои условия?
Голос его звучал угрожающе. Никогда еще я не слышала, чтобы он разговаривал со мной в подобном тоне.
– Твоя жена… – растерянно произнесла секретарша, кажется, не обратив на его слова внимания.
Он натянул на себя рубашку и шлепнул ладонью ее по обнаженным ягодицам, и этот громкий звук заставил меня, наконец, вскрикнуть и тяжело задышать.
Гордей напрягся и резко развернулся, стремительно бледнея при виде меня.
– Соня, – просипел так, будто его горло резануло, и он потерял голос.
Он шагнул ближе ко мне, но я вышла из оцепенения и отшатнулась, в ужасе глядя на предателя мужа. Он увидел мою реакцию, и на его лице было написано сожаление.
– Что ты тут делаешь, Сонь? Ты же сказала, что будешь в больнице.
Мне хотелось кричать изо всех сил, раздирая собственную кожу лица до крови ногтями, но всё, что я могла – это стоять истуканом и дрожать, глядя в лицо того, кто обещал оберегать меня, заботиться и любить.
А на деле предал.
Жестоко. Мерзко.
– Так я уже, – сглотнула я и горько усмехнулась. – Хотела тебе сюрприз сделать.
Я нелепо махнула снимком малыша в воздухе и опустила руку.
Всё это нужно только мне.
– Гордей Владимирович, я пойду, наверное, – подала голос Аня и начала собираться свои вещи с пола.
– Ты не должна была видеть эту грязь, Сонь, – поморщился Гордей, взяв себя в руки, и застегнул пуговицы на рубашке. Секретарша схватила белье и проскользнула мимо меня обратно в приемную.
– Как ты мог, Гордей? – судорожно всхлипывая, я ощущала, как тянет низ живота.
– Я мужчина, Сонь, мне это нужно. Тебе скоро рожать, я лишь забочусь о тебе.
– Не смей обвинять меня! Что ты за чудовище, Гордей, я требую развода!
Меня трясло и лихорадило, и больше всего на свете я хотела убежать, но ноги предательски не слушались.
– Успокойся, Сонь. Я не дам тебе развод. Не глупи, ты же у меня умненькая девочка. Для тебя ничего не изменится. Она для меня ничего не значит и нужна мне лишь для снятия напряжения.
– Ты даже не раскаиваешься, – прошептала я потерянно и схватилась обеими руками за живот.
Он не собирался прекращать отношения на стороне. Это и подкосило меня, а затем низ живота резануло острой болью.
– Ай! – вскрикнула, чувствуя, как по ногам что-то потекло.
– Что такое, Сонь? Воды отошли?
Муж кинулся ко мне, но мне от его присутствия становилось лишь хуже.
– Нужно вызывать скорую, Сонь. Что-то не так.
Я едва не скрючилась, пытаясь оттолкнуть руки Гордея, а затем увидела, что его ладони были в крови. В моей крови.
Глава 2
Меня трясло от осознания того, что из-за стресса я могу потерять своего малыша. Долгожданного и любимого. Я всё смотрела на кровь на своих ладонях и чуть ли не теряла сознание.
Перед глазами померкло, и я опустилась на пол, опасаясь, что могу просто свалиться замертво. Ноги меня уже не держали, но я хваталась руками за стоявший рядом диванчик, и часто дышала, чтобы хоть немного успокоиться. Но получалось плохо.
Муж прокричал что-то в сторону приемной, но я даже не смогла возразить, не желая видеть рядом с собой Анну.
– Налей воды в пульверизатор и опрыскивай ее, дура! – прокричал муж суетливо забежавшей Анне, и та начала бегать по кабинету.
От ее мельтешения я прикрыла глаза, чувствуя, как веки налились свинцом, после чего я провалилась в темноту, слыша в последний момент, как Гордей, наконец, дозвонился до скорой.
Не знаю, сколько прошло времени, но очнулась я уже на больничной кушетке. Приподняла голову и увидела белые больничные стены, которые всегда навевали на меня тоску и апатию. В седьмом классе я почти месяц провела в больнице из-за осложнений после гриппа, когда у меня выявилась аллергия, и я слегла с отеком Квинке.
Я проморгалась, чувствуя, как резь в глазах от яркого света пропадает, и оглянулась медленно по сторонам. Сбоку стоял аппарат, подключенный к моему сердечному ритму, и при этом раздражающе пикал. У окна же сидела медсестра, копаясь в телефоне. Как только пиканье усилилось, она подняла голову и заметила мое пробуждение.
– Вы очнулись, – улыбнулась она облегченно и положила телефон в карман халат. Ей явно было скучно сидеть тут и наблюдать за мной. – Как себя чувствуете? Врач сейчас в соседней палате. Я предупрежу его, и он придет к вам, как освободится. Давайте я пока проверю ваши показатели. Если они в норме, то запущу к вам посетителя. Ваша мама так переживала, когда узнала о произошедшем, но вы не волнуйтесь, со многими такое бывает.
Я никак не могла сообразить, что она несет, так как после пробуждения еще не полностью пришла в сознание. Медсестра была слишком болтливой, а я и в обычной жизни плохо
