Любительница гусениц - Автор Неизвестен
«Стыд и позор! — закричал он. — Моя дочь в опасности, а вы все разбежались, кто куда!» Схватив меч, он побежал к Химэгими. Но когда он оглядел подарок, то обнаружил, что это всего-навсего ловкая подделка. Взяв змею в руки, он сказал: «Да, видно этот господин весьма неглуп. Он прослышал, как ты увлечена своими тварями и решил подшутить над тобой. Быстренько напиши ему ответ, а змею — выкинь». С этими словами он покинул Химэгими.
Когда девушки поняли, что имеют дело с глупой проделкой, они не на шутку рассердились. Но все-таки кто-то сказал: «Если не послать ответ, о вас могут плохо подумать». И потому Химэгими написала письмо — на листе сероватой грубой бумаги. Она не владела скорописью, знаки вышли неуклюжими:
Если свиданье
Нам суждено,
Встретимся в райской земле.
Слишком длинен подарок,
Чтоб улечься рядом со мной.
В конце Химэгими приписала: «Так встретимся же в райском саду счастья!»
5
Когда Уманосукэ получил ответ, он подумал: «Что за странное послание!», и решил непременно увидеть Химэгими. Посоветовавшись со своим приятелем, который служил по военному ведомству, они нарядились простолюдинками и отправились к Химэгими, улучив момент, когда ее отца не было дома. Притаившись у загородки с северной стороны дома, они стали наблюдать за происходящим и увидели каких-то деревенских мальчишек, которые явно что-то искали. Тут один из мальчишек закричал: «Глядите! Вон их сколько на дереве! Вот здорово!» С этими словами он приподнял бамбуковые занавески в комнате Химэгими: «Посмотрите, пожалуйста, мы нашли замечательных гусениц!»
«Превосходно! Несите их сюда!» — отвечала Химэгими бодрым голосом.
«Их тут никак не собрать. Идите лучше сюда!»
И тогда из-за занавесок появилась сама Химэгими. Она стала разглядывать ветки, глаза ее были широко раскрыты. Голова замотана какой-то тряпкой, красивые волосы спутаны — она не успела привести себя в порядок. Брови — черные и густые — были весьма хороши. Ротик — прелестный и очаровательный, но белые зубы оставляли престранное впечатление. Шутники с сожалением решили, что она выглядела бы вполне достойно, если бы употребляла белила. Однако несмотря на неопрятность, в девушке было что-то особенное, весьма изящное и запоминающееся. На Химэгими была короткая накидка с росписью из сверчков, из-под которой выглядывал край желтого узорчатого шелка. Белые шаровары дополняли ее наряд. Желая получше разглядеть гусениц, Химэгими сделала шаг вперед. «Чудесно! Они спасаются здесь от палящего солнца! Ну-ка тащите гусениц сюда, всех до единой!»
Мальчишка затряс дерево — гусеницы так и попадали на землю. Химэгими достала белый веер, испещренный черной тушью иероглифов, — она упражнялась в их написании. «Собери-ка гусениц на веер!» Мальчишка стал подбирать гусениц с земли.
Наши благородные шутники были изумлены: «Как, в доме высокообразованного государственного советника — и вдруг такое творится… Ужасно!»
Тут одна девушка, находившаяся в доме, приметила, что за Химэгими следят и вскрикнула: «Смотрите-ка, какие красавцы из-за забора подглядывают!» Тут Тайфу подумала про себя: «Не иначе, как хозяйка снова своими тварями забавляется. Наверное, кто-то ее заметил! Надо предупредить!» Тайфу застала хозяйку за разборкой гусениц. Тайфу так боялась их, что не стала подходить ближе, а только сказала: «Скорее домой! За вами подглядывают!»
Химэгими же сочла, что Тайфу хочет лишить ее удовольствия и ответила: «Подумаешь! Я ничем постыдным не занимаюсь!» — «Одумайтесь! Уж не думаете ли вы, что я лгу? Там, у изгороди, какие-то благородные молодые люди наблюдают за вами! Уходите скорее, а своими гусеницами можете и дома полюбоваться».
Химэгими приказала: «Ну что, мой Кузнечик, посмотри-ка, что там творится!»
Мальчишка сбегал к изгороди и доложил: «Правда, подглядывают».
Тогда Химэгими покидала гусениц в свой широкий рукав и в спешке скрылась за занавеской. Росту Химэгими была не низкого, но и не высокого, густые волосы достигали подола. Она не удосужилась подравнять концы волос, но они были красивы и некоторая небрежность только придавала им очарования.
«Даже менее красивая девушка выглядела бы достойно, если бы она ухаживала за собой и вела себя, как все остальные. Химэгими же красива и благородна. Какая жалость, что при такой внешности она увлекается этими безобразными тварями!» — подумал Уманосукэ.
Сочтя, что возвратиться домой просто так было бы чересчур скучно, он решил дать знать, что был здесь. Поэтому он сорвал стебелек, выжал из него сок и начертал на бумаге:
Увидал твои волосы,
Гусеница ты моя.
Не могу отлепиться —
Словно клеем
Приклеен к силкам.
Он постучал по вееру ладонью, чтобы подозвать мальчика. «Отдай это госпоже», — велел ему Уманосукэ.
Мальчик доставил послание Тайфу и сказал: «Тот господин велел отдать письмо госпоже».
Тайфу отнесла письмо Химэгими и сказала: «Удивительно! Все это представление устроил Уманосукэ! Он видел вас, пока вы развлекались с этими противными гусеницами!»
Химэгими слушала ее, слушала, а потом и скажи: «Когда человек занимается чем-то всерьез, стыдиться ему нечего. Кто из тех, кто обитает в этом призрачном мире, живет столь долго, чтобы сметь судить о том, что хорошо, а что — плохо?»
Отвечать хозяйке было бесполезно, а потому девушкам, что были рядом, стало грустно.
В ожидании ответа шутники прождали сколько-то времени, но всех мальчиков заставили вернуться домой. Девушки же только и делали, что повторяли: «Какая жалость!» Но не ответить было бы невежливым, и кто-то из них, жалея кавалеров, послал им такое стихотворение:
Я — не как все,
Потому говорю:
Сердце гусеницы приоткрою,
Только услышав,
Как имя твое.
Тогда Уманосукэ сложил:
Какой мужчина
В этом мире
Достоин твоего волоска?
А потому не стану
Имени открывать!
Шутники рассмеялись — с тем
