Тайный наследник криминальной империи - Дари Дэй
Но важно не это.
Она испугалась, именно поэтому решила бежать. И сейчас мне необходимо было понять первопричину этого страха. Но вместо того, чтобы надавить на девчонку, я целую ее. Тоже не плохой метод давления, кто ж с этим спорит? Если Фея приблизится к моим штанам с оттопыренной ширинкой еще хотя бы на миллиметр – то прочувствует это давление на себе, так сказать.
Я грязно выругался ей прямо в губы и отстранился, хотя делать этого совсем не хотелось.
Мокрые реснички Есении с трепетом распахнулись. В полутьме салона авто ее влажные глаза сверкали, как у олененка Бемби из мультика.
– З-зачем… ты это сделал? – заплетающимся языком спросила меня. Явно хотела вложить в голосок ноту претензии, но урчащие нотки удовольствия ей спрятать не удалось. Фее понравился наш поцелуй. И я, как зеленый пацан, был иррационально этому рад.
Черт побери.
Встряхнул головой и недовольно от нее отстранился.
– Лучший метод успокоить женскую истерику - переключить ее на другие эмоции, – равнодушно заметил, не отводя от девчонки свой взгляд.
Ее щеки тут же вспыхнули розовым.
Насупилась, и отвернулась к окну.
– Ты, я вижу, большой знаток женских истерик? – фыркнула Фея.
– Как видишь, – сухо ответил, – ты не рыдаешь.
– А не доводить до такого своих девиц ты не пробовал?! – она гневно всплеснула руками, и вновь ко мне повернулась, сверкая яростным взглядом.
Не смог удержаться и дернул уголком губ в ироничной усмешке.
– А ты себя тоже причисляешь к списку «моих девиц»?…
Фея открыла рот в немом возмущении.
– Почему ты сбежала? – Не дал ей опомниться.
– Потому что мне не за что сидеть в той тюрьме! – Вздернула она подбородок.
– Предположим, – я склонил голову набок, внимательно за ней наблюдая, – предположим я в это поверю. А в то, что ты бросила свою шайтан-машину ради свободы мне тоже придется поверить?
– Шайтан-кого?...
– Парогенератор свой, за который ты так тряслась. Думаешь, я не видел, как ты каждой новой царапинке на нем учет ведешь? А тачку? Ты ведь даже не спросила в какой сервис ее увезли. Бросила все и умотала только потому что тебе нечего было скрывать, да? Давай начистоту, Фея. Вряд ли тебе понравится, если я начну по-другому с тобой разговаривать.
Во время моей тихой исповеди рот у Феи то открывался, будто она еле сдерживала себя, чтобы что-то мне возразить, то снова захлопывался, словно она понимала, что вот-вот ляпнет лишнего.
– Ну? – Я вновь к ней приблизился. Посмотрел внимательно. Прямо в глаза.
Девчонка втянула голову в плечи и вновь завела свою балалайку:
– Ты не имел права запирать меня в своем доме, я свободный человек, и вообще… и вообще…
Что вообще, она придумать пока не успела.
Я разочарованно взглянул на Есению и два раза постучал по перегородке машины, давая водиле сигнал отправляться.
Большой хищный джип тут же тронулся с места, мягко шурша шинами по асфальту, смоченному в осеннем промозглом дожде.
– Где мой сын? Я хочу увидеть его, – заявила Фея, храбрясь, когда мы вернулись обратно в мой дом.
– Иди, давай, – устало от нее отмахнулся, – тут твой пацан, Марта о нем позаботится, накормит. А у нас с тобой разговор будет долгий.
Даже не оглядываясь, я заметил как девчонка боязливо косит глаза. И все же предпринимает еще одну попытку выкрутиться:
– Я тебе уже все сказала.
– Послушай, – через паузу, когда мы уже зашли в дом, я легонько подтолкнул ее в спину в сторону моего кабинета, – я тебе не наивный мальчик, и играться со мной не советую. Пока я был добр, но, поверь, ты не захочешь узнать, как я общаюсь с людьми, которые не хотят по доброй воле мне что-то рассказывать, – мы как раз зашли в кабинет, и Есения замерла посреди, неловко обхватив себя руками крест-накрест, – садись, – приказал я, кинув на диван.
Да, еще утром она сидела на том же диване, и еще утром я еле сдержался, чтобы не впиться в эти манкие розовые губки своими. Но план был другой, и он отлично сработал.
Тем, что девчонка сбежала – она выдала себя с головой. Теперь я уверен, что мне все это не кажется. Она что-то скрывает. И, чем дольше она эта делает – тем сильнее мне хочется докопаться до правды. Словно все нутро свербит и корежит. Словно она знает то, что может оказаться для меня жизненно важным.
А, как я уже говорил, интуиция меня никогда не подводит.
Есения, бесшумно ступая, прошла на диван, усевшись на самый краешек. Выглядела сиротливо и жалко, дрожа всем своим телом.
Я тяжело вздохнул. Написал Марте сообщение и через минуту в кабинет принесли плед.
– На, – швырнул его Фее. Получилось достаточно грубо, я этого не хотел. Просто ее молчание заметно напрягает. А еще больше напрягает моя мягкосердечность рядом с этой девицей. Какого черта вообще?
– Спасибо, – закуталась она в плед с головы и до пят. Картина комичная. Фея в коконе.
– Скоро превратишься в бабочку, Фея, – бросил я вскользь.
– Что?
– Рассказывай, – проигнорировав ее, ничего не понимающий взгляд, попросил. Попросил по-хорошему, надо сказать.
Фея опустила голову и уткнулась взглядом в носки своих старых ботинок.
– Ну? Я жду.
– Мне нечего тебе больше сказать, я клянусь…
– Чем?
– Что? – Она опять подняла растерянный взгляд.
– Чем клянешься, я спрашиваю? Сыном?
– Ты… – в ее глазах в миг вспыхнул гнев, – да как ты вообще?… Такими вещами не шутят!
– Я и не шучу. Просто выяснял, значимо ли для тебя это. Значит не можешь сыном поклясться?
Она распахнула губы буковкой «о».
– Я говорю тебе правду!
– Ты не ответила на вопрос.
В этот миг дверь кабинета распахнулась и внутрь ввалился запыханный Хас.
– Гром, прочесали все кам… о-о, – коротко окончил он свою речь, уставившись на гостью, сидящую на диване, – так ты нашел свою фею?
Черт, совсем забыл дать Хасану отбой, когда мы нашли нужный автобус и остановили его.
– Да, – протянул я, замечая, как Фея бледнеет у меня на глазах, становясь по цвету больше похожей на белые простыни.
А Хасан, наоборот, щурится, и будто весь превращается во внимание.
– Погоди, – не отрывая
