Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia
Вторжение в Албанию и продолжающиеся репрессии против повстанцев в Ливии доказали, что разговоры о создании средиземноморской империи не были пустой болтовней, как бы ни воспринимали Муссолини как полукомическую фигуру с выпирающей челюстью, из которой лились грандиозные заявления о восстановлении римского Mare Nostrum. Приобретение Ливии создало ось север-юг через Средиземное море, и Северная Африка должна была стать "четвертым берегом" Италии. Британская Мальта, господствующая в море между Сицилией и "четвертым берегом", была не просто неудобством, а препятствием. В 1937 году Муссолини совершил триумфальный визит в Триполи, отпраздновав создание первой нормальной дороги, протянувшейся на 1000 миль вдоль ливийского побережья, и перестройку части столицы в современный европейский город.4 Еще одним доказательством стремления фашистов вытеснить Великобританию любыми средствами стало оказание итальянцами финансовой поддержки верховному муфтию Иерусалима, весьма деструктивной фигуре, которая воспользовалась арабскими беспорядками в Палестине в 1936 году для усиления своего политического влияния в качестве религиозного лидера мусульман-суннитов в Палестине. Фашистские ополчения - "Зеленые рубашки" и "Голубые рубашки" (которые, естественно, ненавидели друг друга) - были созданы в Египте, где, в любом случае, было много "Черных рубашек" в итальянской общине Александрии.5
Затем, в 1936 году, итальянцы предложили активную помощь фалангистским войскам, сражавшимся в Испании под безжалостным, нехаризматичным, но эффективным командованием генерала Франко. Помимо 50 000 солдат, фашистская Италия обеспечила поддержку с воздуха и моря и сыграла важную роль в битве за Балеарские острова. Муссолини не претендовал на материковую Испанию, но острова были совсем другим делом. Итальянцы высадились на Майорке, откуда к сентябрю 1936 года вытеснили республиканцев; они казнили около 3 000 майоркинцев, обвиненных в симпатиях к коммунистам. В течение следующих двух лет остров стал базой для жестоких итальянских воздушных налетов на такие крупные республиканские центры, как Валенсия и Барселона. Муссолини, вероятно, хотел бы удержать Майорку, но он получил то, что хотел: центр операций в западном Средиземноморье, достаточно близко к Тулону и Орану, чтобы служить предупреждением для французских флотов, базирующихся там, хотя его главной навязчивой идеей оставался британский флот. Однако на деле итальянцы дали о себе знать: главная улица Пальмы-де-Майорки была переименована в улицу Ромы, а вход на нее украсили статуи юношей, на плечах которых сидели римские орлы.6 Спустя пятнадцать веков Mare Nostrum вновь простирался из Италии в испанские воды.
Великобритания не была уверена в том, что ей нужно в Средиземноморье. К 1939 году только 9 процентов британского импорта проходило через Суэцкий канал, а Мальта, несмотря на свою великолепную гавань, не была особенно полезной базой снабжения, поскольку из-за нехватки местных ресурсов (начиная с воды) ее постоянно приходилось пополнять. Однако она служила полезным перевалочным пунктом для самолетов, совершавших перелеты по всему Средиземноморью, позволяя им дозаправляться между Гибралтаром и Александрией. Помимо великолепных укреплений XVI века, Мальта не была хорошо защищена. В начале войны остров защищали три одномоторных биплана, известные как "Вера", "Надежда" и "Милосердие", оснащенные легкими пулеметами калибра .303.7 В стратегическом плане Мальта имела преимущество и одновременно недостаток, поскольку находилась всего в нескольких минутах полета от Сицилии: она была опасно уязвима, но Британия не стала бы легкомысленно отказываться от позиции, обеспечивающей морские проходы в центральное Средиземноморье. Однако именно в Александрии Британия решила сосредоточить свой средиземноморский флот, несмотря на то, что ей пришлось использовать гавань, значительно уступающую Валлетте.8 Что касается других средиземноморских владений Британии, то Кипр мало использовался в качестве военно-морской базы с тех пор, как был приобретен у османов, а Хайфская бухта имела особую стратегическую ценность как конечный пункт большого нефтепровода из Ирака. Гибралтар оказался чуть менее серьезной проблемой в отношениях с Испанией, чем ожидало британское правительство, даже после начала войны с Германией: Франко, к отвращению Гитлера, отказался втягиваться в войну, отчасти опасаясь, что Британия оккупирует Канары. Гитлер осудил Франко за неблагодарность после многих лет поддержки во время гражданской войны, предположив, что в нем, должно быть, течет еврейская кровь.9 Тем не менее, Британии требовался легкий доступ с запада на восток, особенно к Суэцкому каналу.
Даже когда Великобритания и Франция объявили войну нацистской Германии в сентябре 1939 года, не было причин предполагать, что война за защиту Польши всколыхнет Средиземноморье. Большинство участников ожидали повторения тяжелых сухопутных сражений во Фландрии во время Первой мировой войны. Муссолини не хотел вступать на сторону Гитлера, хотя его министерство пропаганды регулярно выдавало пустые хвастовства: 21 апреля 1940 года его представитель заявил, что "все Средиземноморье находится под контролем военно-морских и военно-воздушных сил Италии, и если Британия осмелится воевать, она будет немедленно вытеснена "10.10 июня, когда Франция уже была готова пасть, он из лучших побуждений решил присоединиться к разгрому. Это принесло ему небольшой кусок оккупированной Франции, хотя и без желанного порта - Ниццы.
II
Франция, а не Италия, стала первой проблемой Британии в Средиземноморье. Большинство французских командиров, ошеломленных поражением, увидели спасение своей страны в унизительной сделке Петена с Гитлером; они маскировали стыд, который испытывали, сильным патриотизмом, обращенным не столько против Германии, сколько против Британии, ведь разве Британия не послала на войну слишком мало людей, подвергнув la Patrie поражению, которого она не заслуживала? Прежде чем вступить в борьбу с итальянцами, которые начали угрожать британским конвоям, британский флот должен был знать, где он находится по отношению к французскому флоту, часть которого, под названием "Сила X", была припаркована в Александрии. Там, на территории, которая фактически являлась британской, французы отказались предложить свои корабли Британии, но согласились законсервировать их, и проблем не возникло, несмотря на исповедуемую французскими моряками лояльность режиму Петена в Виши.11 Но гордость французского флота находилась в Оране, главным образом в гавани Мерс-эль-Кебир, и включала два самых оснащенных в мире боевых крейсера, "Дюнкерк" и "Страсбург". Адмирал Дарлан оказался убежденным защитником французских интересов, и прошло несколько лет, прежде чем его лояльность
