Ленка и мертвецы - Анна Пронина
— Вот и решено.
Генка спрыгнул вниз, в траву, протянул к красавице руки, обнял. Она не сопротивлялась, подставила алые губы для поцелуя. Но только парень коснулся их, как в нос ударил резкий, противный запах тухлой рыбы и речной травы. Живот у Генки скрутило, его вырвало… А Пелагея исчезла, будто ее и не было.
Как вернулся к друзьям, как улегся спать в ту ночь, он не запомнил. Наутро еле пришел в себя. Мать его зеленый вид списала на выпитое накануне, и Генка сам решил, что так оно и было: перебрал со спиртным — вот и привиделось ему что-то на чертовом холме. Тем же вечером позвал гулять Алинку. А она и рада.
Сговорились, что они теперь будут с ней жених и невеста. Он в армию уйдет, отслужит — и поженятся. Алинка от счастья не ходила по деревне, танцевала. Генка тоже был доволен. Он, конечно, на всякий случай поспрашивал у знакомых парней, не знают ли они в деревне какую-нибудь Пелагею. Но никто такой девушки не помнил.
«Да сон это был, просто сон!» — окончательно уверил сам себя Генка и отправился защищать границы нашей родины.
Дальше все было так, как он планировал. Вернулся, женился, поступил. Увез жену с собой в город. Родители молодым вначале помогали и учиться, и жилье снимать. А как оба институты закончили, ребята вернулись в родное Клюквино. Тут и началось… Стала Алина болеть: то простуда, то воспаление легких, то переломается, то женские органы застудит. Ясное дело, о беременности с таким здоровьем речи пока не шло, хотя оба детей хотели.
В итоге кое-как Алинкино здоровье поправилось. Пошла она летом с подружками на Весточку купаться. На дальний пляж, где вода поглубже, — не маленькие ведь на мели бултыхаться. И не вернулась Алина.
Говорят, залезла она в воду, пока подружки на берегу сидели, и пропала. Искали, звали, ныряли за ней в речку — ничего. На второй день только нашли ее тело ниже по течению — зацепилось за корягу.
Тосковал Генка сильно. Успел он молодую жену полюбить так, что жизни без нее не видел. А тут — похороны…
Закопали Алинку на деревенском кладбище, и той же ночью Генка не выдержал, встал с постели и к жене пошел.
Ночь лунная выдалась, как в тот раз, когда он на выпускном на чертов холм залезал. Идет он вдоль Весточки в сторону погоста и видит: навстречу ему та самая девушка, которую он встретил то ли во сне, то ли наяву. Пелагея.
Сколько лет прошло, а она не изменилась совсем: то же платье, волосы распущенные, кожа белая, губы алые. Подошла и обняла.
— Тоскуешь по Алине? — спросила она.
— Тоскую… — Он погладил ее по волосам, не в силах сопротивляться притяжению.
— А зачем на ней женился, коли мы с тобой уже женаты?
И в губы его поцеловала.
Генка отпрянул от нее, снова в нос ему ударил тухлый запах. А Пелагея засмеялась:
— Не смей мне изменять больше! Ох, не смей!
И пропала, как и не было.
С тех пор прошло много лет. Ленка уж выросла. Генка стал хмурым седым дядькой под пятьдесят. Широкие плечи ссутулились, лицо испещрили морщины. Живет один, хоть и до сих пор кажется женщинам привлекательным мужиком. Да только так неместные думают. Деревенские знают, что похоронил он за свою жизнь пять жен. Уже после третьей его молодые бабы за версту обходить начали. Но он нашел четвертую жену в городе. Ее на следующий день после свадьбы машина сбила. На пятой решил не жениться, просто уехал за ней в другое село. Но и та померла — от внезапной и скорой болезни.
Кто такая Пелагея и ходит ли она к Генке сегодня, никто точно не знает. Только поговаривают, что это русалка, водяная баба. И раз он ей слово дал в ту роковую ночь, то быть ему мужем этой нечисти до самой смерти. А живых женщин она рядом с ним не потерпит.
История 6. Призрак сестры
Ну что ж, вернемся в наши дни. К трагедиям, которые разворачивались в Клюквине уже на глазах у Ленки.
Лена шла через поле, наслаждаясь вечерней свежестью после дневной жары. Она была в любимых голубых джинсах, заправленных в высокие резиновые сапоги, и старой клетчатой рубашке. На плече у нее висела большая холщовая сумка, полная душистых трав.
Еще издали она увидела, что на холме, который деревенские считали проклятым, кто-то сидит на старом фундаменте, курит и любуется видом на ее родную деревню.
«Приезжий небось, — решила девушка. — Наши там сидеть не будут. Хоть и не стемнело еще, а место нехорошее, надо предупредить».
Подобравшись поближе, Ленка с удивлением узнала нового знакомого: это же Владимир Широков, следователь из города, который не так давно приобрел в Клюквине домик. «Вот же горазд на поиски приключений!» — подумала она и окликнула Володю:
— Эй, следователь! Ты чего там засел, как орел в гнезде? Высматриваешь кого?
— Ленка? Здравия желаю! Ты откуда взялась? — Володя поднялся, перешел по кирпичам на другую сторону, чтобы оказаться поближе к Лене.
— Из леса. До дома проводишь? Темнеет.
— Пойдем. А я прогуливался после тяжелого дежурства. Хорошо тут, простор. Душа отдыхает. — Володя спрыгнул с фундамента. — Место такое красивое. Говорят, тут храм должен был быть?
— Любят у нас поговорить-то… — Ленка заторопилась вперед, надеясь, что удастся спуститься с холма и увести за собой Володю до того, как солнце окончательно скроется за горизонтом.
— Знаешь, уже две недели прошло, а у меня все та ночь из головы не идет, — завел Володя разговор, пользуясь тем, что они одни. — Я про бабу Веру у тебя спросить хотел. Как ты думаешь, что с ней стало? Потом, после того как она этого черта в огонь утащила… И почему она решила мне помочь, я так и не понял. Я ведь про нее совсем ничего не знал.
— Покойники на тот свет не уходят, когда у них за душой что-то есть… что-то тяжелое, что их не отпускает: грех какой-то, тайна, дело важное или чувство вины. Я думаю, баба Вера именно виной тяготилась. И ей себя простить нужно было. А она не могла. И вот ты со своим чертом нарисовался. Вера и решила тебе помочь, чтобы душу свою облегчить. А куда она попала потом, не знаю. Но надеюсь, что ей там хорошо.
Ленка и Володя вышли
