Живое Серебро - Anne Dar
– Мне был двадцать один год, когда он изнасиловал меня… Я была красива… Я была… Я забеременела… Так у меня появился ребёнок… Появилась ты… Для меня было совсем не важно, кто твой отец… Я полюбила тебя ещё до того, как ты появилась на свет, я всю жизнь любила тебя, девочка, ты знаешь, ты помни… А Берда я не любила. Я сошлась с ним только ради дочери, которую мне было нечем кормить… Когда я поняла, что вы поладили, что ты подружилась с Бердом… Я родила от него ещё двух детей, чтобы наверняка привязать его… Чтобы у тебя всегда был дом, чтобы ты всегда была сыта… Чтобы у тебя был отец, если вдруг меня не станет, чтобы у тебя было всё то, что я не могла тебе дать, оставаясь одна… Я так сильно любила свою доченьку Деми!
– Мамочка, не говори обо мне в третьем лице, ты пугаешь меня! – я схватила её за руку, которая сразу же отдала мне такой холод, что я снова навзрыд заплакала, заливая слезами и свою, и её руку.
– Берд всегда был мне другом, который любил меня… Не понимаю, что он нашёл во мне… Не понимаю, почему я не нашла в нём ничего для любви, ведь нашла так много для уважения и для дружбы… Любовь – странная штука, Деми, я её так и не поняла… А сейчас… Смотрю на него… – она вдруг потянулась свободной рукой к луже крови, вытекшей из изрешечённого тела Берда и уже достигшей её левого бедра. – И понимаю, что сейчас… В последние секунды… Люблю.
– Мааам!
– У тебя колено разодрано… Кровь…
– Я зашью, мам! Я всё починю! Всё исправлю!..
Она не смотрела на меня. Отсутствующим взглядом гипнотизировала страшную лужу крови Берда, которой едва коснулись кончики её неестественно серых пальцев, и вдруг… Сказала мне свои последние слова: ”Уходи, не оборачиваясь…”.
Её рука страшно резко обмякла в моих ладонях и беспощадно стремительно упала вниз, ударившись о моё разодранное колено, но заболело у меня не в колене… Нет, не в колене…
Так я потеряла свою маму…
Так я потеряла своего папу…
Так я потеряла своих сестрёнок…
Так я потеряла своих Ардена, Арлена и Гею…
Так я потеряла всё самое лучшее, что было в моей человеческой жизни.
В один миг.
Глава 7
Маленький одноэтажный домик на окраине Кантона выглядит неказистым и кособоким, но я знаю, что внутри этого домика царит уют и сытость, каких порой не бывает в домах намного более величественных и только на первый взгляд кажущихся презентабельными. Здесь, в не самом безопасном районе, расположенном вдали от центра Кантона, обитает Стейнмунн Рокетт. Я бывала в этом месте всего дважды и так давно, что пока бежала сюда сломя голову, боялась не найти точной дороги, боялась не обнаружить этого домика… Но я нашла его и теперь, спрыгнув с его крыши, изо всех сил колотила в деревянную дверь, кажущуюся совсем не крепкой.
Я колотила обеими кулаками и даже предплечьями, и всего ударила не больше десяти раз, когда дверь наконец распахнулась, так резко, что я буквально ввалилась внутрь дома. Пропустив меня внутрь одной-единственной комнаты дома, освещённой тусклым тёплым светом догорающего камина, Стейнмунн резко закрыл за мной дверь.
Прежде чем я успела отдышаться и утереть слёзы, он с откровенным беспокойством первым задал вопрос:
– Дементра?! Что случилось?!
Должно быть из-за шокового состояния, вместо внятного ответа, я затараторила рассеянный бред:
– Убили! Убили! Убили!
– Кого убили?!
– Всех! Их всех!.. Совсем всех!
Резко схватив меня за плечи, Стейнмунн поспешно повёл меня к дальней стене, у которой стоял габаритный платяной шкаф высотой до самого потолка. С неестественной лёгкостью подвинув его в сторону, он вдруг начал что-то делать со стеной, на которой уже спустя несколько секунд, совершенно внезапно, словно из ниоткуда, образовалась самая настоящая дверь, моментально открывшаяся внутрь. Взяв меня за правое запястье, хозяин дома повёл меня за собой, за эту дверь…
Мы оказались на потрескавшейся бетонной лестнице, Рокетт резко остановился и, сделав какие-то движения со стеной, закрыл тайный проход. Здесь было сумрачно, но не совсем темно: голая лампа, свисающая на чёрном проводе с потолка, уверенно светила у подножия лестницы и кое-как освещала пространство.
Спустившись вниз по короткой лестнице, я поняла, что нахожусь в очень необычном подвале: его пол, потолок и даже стены были обиты фанерой из спрессованных опилок, а у левой стены лежал широкий и очень высокий матрас, на котором могли бы разместиться сразу три человека.
– Ко мне уже приходили ликторы, полчаса назад, – вдруг произнёс Стейнмунн, и я отметила, что удивилась, что вообще слышу его слова сквозь своё гулкое сердцебиение. – Их было трое, они искали тебя. Обыскали весь дом, да у меня-то, на первый взгляд, всего одна комната, в которой из мебели только шкаф, диван да стол со стулом. Тебя, естественно, не нашли, и эту комнату тоже – маскировка этого места наилучшая, даже пустоту не обнаружишь, если будешь простукивать стены. Изобретение моего отца. Деми, объясни мне, что случилось? На тебе лица нет… Кого убили? Почему ликторы ищут тебя?
– Арден, Арлен, Гея, Берд, мама, мои сёстры…
– Что такое?
– Они все мертвы, Стейнмунн! Ликторы убили всех! – у меня снова начала открываться истерика.
– Что ты такое говоришь?!
– Моим биологическим отцом оказался Талбот Моран! Чтобы не лишиться звания из-за факта существования бастарда, он… Он решил убить меня! Но… Почему-то убил всех их… Меня ещё нет… А их всех… За то, что они были со мной… Я не знаю за что! Как так?! Арлен хотел поиграть сегодня в лото! Берд обыграл бы его в два счёта! Это из-за того, что мы контрабандисты, или потому что я дочь Морана, или просто всё совпало… Как же лото?!
От переживаемого ужаса всё в моей голове смешалось в такой фантасмагорический бред, что я начала выдавать откровенную бессмыслицу.
Резко схватив меня за плечи, Стейнмунн с силой прижал меня к себе, и в этот момент я окончательно, совершенно несдержанно, с громкими всхлипами и возгласами разрыдалась…
Мы простояли в таком положении очень долго. Так долго, что у меня замлело всё тело. И вдруг Стейнмунн сказал, что мне нужно выпить… Я ничего не ответила, только позволила ему отстраниться от меня и куда-то уйти. Когда он вернулся меньше чем через пять минут, он пришёл не только с бутылкой, в которой плескался безумно дорогой виски, но и с двумя пледами, и одной чистой подушкой. Расстелив один плед на матрасе, положив на него подушку и второй плед, Стейнмунн усадил меня на край матраса, вручил в мои руки уже раскупоренную бутылку и сказал пить.
