Живое Серебро - Anne Dar
Ужин и вправду получился великолепным. Дарующим надежду. Но для меня всё может закончиться в любую секунду. Позволит ли она остаться мне с ней? А вдруг прогонит? После всего, что ей пришлось пережить, я не смогу быть настойчив, не смогу просто наброситься на неё и расцеловать, попробовать переубедить страстью или лаской. Если она меня прогонит, ведь уйду, чтобы не травмировать и не пугать её своей диковатой натурой, и буду шататься вокруг этого дома, как неприкаянный дух, тайно заглядывать в окна, насквозь промокать под проливными осенними дождями и замерзать в безжалостных зимних вьюгах… Барий всё-таки прав: Дементра Катохирис – роковая женщина. Во всяком случае, такие женщины рождаются раз в столетие, а быть может, и раз в несколько веков. И вот он я, рядом с ней, такой сильный и одновременно совершенно беспомощный, весь в её власти – как она распорядится моей судьбой? Ведь я люблю её… Да, люблю. А она меня сможет?..
Глава 89Дементра-Дема-Деми
Теперь я чувствую пустоту. Думала, что освобождение от пагубной зависимости принесёт мне безусловное облегчение, но вместо облегчения там, где прежде царствовали ныне вырванные корни удушающего чувства, теперь образовалась огромная чёрная дыра. И в этой дыре ничего. Вообще ничего. Пустота размером с мою душу. Кажется, Радий хочет заполнить эту пустоту. А я не знаю, можно ли так поступать. В голове раз за разом прокручивается мысль, подуманная мной в Руднике до того, как я стала Металлом, подуманная не о Трое Имбриани, а о Веркинджеториксе Астуриасе: “Неужели кантонские парни – максимум, что мне может светить, и парни вроде Платины никогда даже не посмотрят в мою сторону, несмотря на всю мою очевидную красоту, ведь их окружение состоит из более благородных, чистых и гораздо более красивых девушек вроде Франций”. Глупая девчонка, одновременно склонная и к самоуничижению, и к тщеславию – вот какой я была в самом начале своей прошлой жизни. Лучшие парни из всех, которых я знала, были именно кантонскими. Радий – лучший из всех. Я не могу позволить такому хорошему человеку быть рядом со мной. Нет, ему нельзя быть с такой, как я, ко всему прочему ещё и представляющей из себя ходячую бомбу: моя жизнь конечна, в то время как его жизнь не ограничена рамками. Не быть нам вместе. Но и торопить расставание я не хочу. Рядом со мной впервые за последние полтора десятилетия появился самый настоящий друг – если не наслажусь хотя бы каплей этого счастья, не прощу себя вовек.
Этой ночью я много думала и ко многому пришла. Главным воспоминанием стали слова одного из самых важных людей в моей жизни: “Катохирис Дема-Деми-Дементра, дочь Берда Катохириса. Так есть и так будет всегда – где бы ты ни была и кем бы ни стала, как бы ни сложилась твоя судьба, помни об этом неизменно и не забывай”. Не забуду.
Целый день, с самого рассвета и до полуночи, мы были заняты обустройством дома: вытаскивали из бункера нравящиеся вещи и расставляли их по комнатам. Сначала Радий ставил всё, в частности мебель, там, куда ему указывала я, а потом я вдруг заметила, что он начал своевольничать. Это началось после того, как мы полностью обставили спальню на первом этаже: огромная кровать у стены, платяной шкаф почти на всю стену напротив, вместительный комод, прикроватные тумбы, широкий стол у окна и стул… Вот этот стул и стал знаком: вместо одного стула он поставил у стола два стула. Внутри меня сразу же всё ёкнуло, но я сделала вид, будто не заметила этого, но дальше делать вид становилось всё сложнее и сложнее. Он сам выбрал высокое кресло и место, в котором оно будет стоять, сказав, что в таком будет удобно читать книги – установил эту красоту возле окна, рядом с камином. Затем установил на подоконнике сувенирные машинки, на которые я в бункере даже внимания не обратила. Потом выбрал коврик под входную дверь и сам полностью оборудовал чулан для верхней одежды: прибил вешалки, расставил деревянные лавочки… Определил место для книжных полок. Выбрал себе кружку и поставил её рядом с моей на кухонном подоконнике, пообещав уже на следующей неделе сколотить мне достойную кухню и установить технику в санузле. Я только закусывала нижнюю губу, чтобы внезапно не раскричаться в истерике: да что же он такое творит?! Пусть убегает! Или я сама убегу! Да, сама! Это его дом, он его построил, пусть и остаётся здесь, а я пойду…
От одной только мысли о том, что мне некуда идти, и на самом деле я очень хочу остаться здесь, да ещё и вместе с этим мужчиной, на мои глаза наворачивались слёзы, так что к концу дня я стала ещё сильнее закусывать губы.
Мы здорово обставили весь первый этаж, получилось очень красиво. Пустой осталась только комната на втором этаже, которая могла бы стать прекрасной детской, но, скорее всего, в итоге превратиться в отличную гардеробную или библиотеку. Думая об этом, я складывала полотенца ровными стопочками и переносила стопочки с кровати в шкаф, уже почти под завязку заполненный всякой всячиной: полотенца, комплекты постельного белья, скатерти – в общем, всевозможный текстиль, который со временем будет лучше перенести на хранение на второй этаж. Занимаясь всем этим, я не замечала Радия, который из соседней комнаты тайком наблюдал за мной необычным взглядом. Я целый день проходила в самом обыкновенном ситцевом платье, да ещё и с серой косынкой на волосах, нарочно желая умалить свою и без того пострадавшую красоту, а для Радия такой скромный наряд, наоборот, открыл во мне новые грани, о чём я, конечно, не могла и подозревать, но если бы я повернулась в этот момент и увидела этот взгляд, я бы вздрогнула, в одно мгновение поняв совсем всё…
В итоге покончив с текстилем и удовлетворённо закрыв шкаф, ровно в полночь я вышла в гостиную, освещённую одним лишь камином, и снова встретилась с предметом своего переживания. Поправив косынку на голове, я улыбнулась:
– Знаешь, а ведь мне давным-давно снился этот домик.
– Когда?
– Во время нашего Металлического Турнира, в Ристалище. Так что я ещё с тех времён знаю, что в этом доме обязательно будет обитать счастье. Никак иначе и быть не может.
– Деми… Послушай меня… – он вдруг отвёл взгляд
