ЗАЙТИ И ВЫЙТИ - Алексей Сергеевич Суконкин
- За нами… - нервно запричитал раненый.
- Не нагнетай, - прервал его Свиридов. – Уйдём… оторвёмся…
Путь до переправы они преодолели за четыре часа, постоянно делая остановки, чтобы отдышаться и набраться сил. Григорий срубил крепкую ветку, и раненый опирался на неё, как мог, помогая офицеру. Солнце было в зените, когда перед глазами Свиридова предстала страшная картина: буквально весь берег был завален военным снаряжением, оружием и верхней одеждой. Среди всего этого военного имущество зияли воронки от разрывов миномётных мин, и лежало несколько тел погибших солдат.
Осматривая убитых, Свиридов удостоверился, что это были бойцы из второго и третьего взводов – выводить которых направился капитан Андреев. Получалось, что они вышли из Шумного ещё до того, как Иван принял такое решение, и сделали они это, видимо, сразу после того, как Андреев ушёл под утро в первый взвод. Но судьба наказала их за это, убив буквально на пороге кажущегося спасения.
На том берегу никого не было. Раненый, осознавший своё положение, тихо выл, сидя под деревом. Свиридов, понимая, что одному ему никак не доставить бойца на тот берег, в отчаянии опустил руки. Рации, чтобы вызвать помощь, у него не было. Силы оставили лейтенанта, и он вдруг подумал, что достойным выходом из этой ситуации будет самоубийство.
***
Миша почувствовал, что его начинает трясти – и от холода, так как он сидел, высунувшись по пояс из башни, и от переживаний, граничащих со страхом, от того, что рота шла, невесть куда. Рёв танковых турбин, скрежет гусениц и острый запах керосина сопровождали движение колонны, вот этих многотонных монстров, способных, как казалось, раздавить, растоптать, любое препятствие. Где-то впереди находился враг, уже испивший крови, а от того, готовый с яростью рвать своего противника, неумолимо приближающегося к незримым рубежам, по достижении которых только бой мог рассудить правоту сторон.
Ожидание боя, вот это парализующее состояние, предшествующее выбросу накопившейся энергии с началом сражения, каждый переживает по-разному. Впрочем, и когда всё начинается, каждый по-разному принимает удары судьбы. Кто-то в бою будет искать спасение в укрытии, и соответственно, в бездействии, не причиняющей вреда противнику, а кто-то, презрев страх, будет до последнего ломать своего врага, ища личное спасение в уничтожении самой причины страха.
Миша не знал, как он будет реагировать, как он будет действовать, когда начнётся бой. Интуитивно он понимал, что это должно случиться уже вот-вот, но колонна пока продолжала идти, оглашая окрестности рёвом моторов, и окрестности пока ещё не огрызались смертельным огнём.
Первым шёл танк сержанта Касымова, оснащённый катковым минным тралом, который был необходим для преодоления заминированных участков, если такие будут обнаружены. Пока танковая рота шла по асфальтовой дороге, нужды в использовании трала не было, и поэтому он был поднят, что сохраняло колонне запланированную скорость движения.
Следом шёл танк командира роты. Миша подавлял в себе желание перестроиться в середину или вообще, в хвост колонны, боясь вызвать среди подчинённых осуждение этому поступку, что рота могла бы счесть за трусость. Но и идти фактически в голове колонны для командира подразделения тоже было не правильно. Где-то в глубине души он надеялся, что ничего страшного не случится.
Сверяясь с картой, Хвостов отмечал пройденный путь, с замиранием сердца наблюдая, как рота сближалась с местом вероятной засады, на которое указал остановленный Андреевым велосипедист. Уточняя у командира батальона порядок работы, ничего конкретного в ответ Миша не услышал, сделав вывод, что Дужников и сам не знает, как им действовать. «Действовать по обстановке» - универсальный ответ, который совершенно не удовлетворял возникающие запросы.
Миша обернулся – танковая колонна растянулась, хвост маячил примерно в километре от головы. Где-то за танковой ротой шла мотострелковая рота второго батальона, но их БМП видно не было. Прижав к горлу ларингофоны, Хвостов приказал наводчику зарядить орудие осколочно-фугасным снарядом, после чего вызвал в ротной сети сержанта Касымова и потребовал остановиться. Танк командира роты остановился левее первого танка и Хвостов спустился в башню.
- Осмотримся? – спросил он своего наводчика.
Прильнув к прибору наблюдения с тепловизионным каналом, Миша глянул в прилежащую темноту и тут же удивлённо вскрикнул:
- Да их тут… - в приборе он увидел силуэты нескольких танков и БМП, «светящихся» температурой, превышающей средний фон. – Интересно, наши это, или укропские?
Хвостов вопросительно посмотрел на наводчика. Тот пожал плечами и выдал первое, что пришло на ум:
- Товарищ капитан, спросите у комбата.
- «Хасан», я «Броня», - Миша вошёл в радиосеть батальона.
- «Броня», я «Хасан», на приёме.
- Квадрат «Искра-16», наблюдаю скопление боевой техники: танки до трёх единиц, БМП до пяти единиц. Прошу уточнения – это свои или противник?
- Жди, - ответил комбат и отключился.
Хвостов, поворачивая башню, последовательно рассмотрел замеченные силуэты, отметив, как человеческие фигурки спешно забираются в люки.
- Укроп, что ли? – спросил он сам себя. – Ну, что там «Хасан» молчит?
В этот момент несколько наблюдаемых силуэтов озарились вспышками, и буквально в следующее мгновение стоящий на месте танк словно подпрыгнул на кочке, и даже не ушами, а всей грудью Миша ощутил оглушительный грохот.
«Началось» - мелькнуло в голове вместе с внезапно онемевшими руками и окатившей всё тело волной дрожи.
Первое, что он сделал – захлопнул крышку люка. Буквально тут же услышал в шлемофоне голос командира батальона, который в критическую минуту позабыл про позывные:
- Миша, это хохлы!
Хвостов переключился на внутреннюю связь и, повернувшись к наводчику, крикнул:
- Стёпа, огонь!
Цыганов уже ухватился за «чебурашку», башня ожила, довернула немного влево.
- Выстрел! – крикнул наводчик.
В шлемофоне Миша услышал щелчок, готовящий слух к резкому звуку выстрела, ударил грохот и тут же казённик с силой отскочил назад. Башня наполнилась пороховыми газами. Автомат заряжания закинул в ствол снаряд, затем заряд. Буквально через несколько секунд орудие снова оглушительно ухнуло. Справа раздался мощнейший удар, потрясший танк. В триплексе полыхнуло яркое пламя. Хвостов почувствовал, что танк начал движение назад, а потом стал разворачиваться влево.
- Аяс, - Миша нажал кнопку внутренней связи. – Ты куда?
Механик-водитель что-то крикнул в ответ неразборчивое, танк рывком снова двинулся назад, но практически сразу остановился. Нестерпимо яркое пламя, сопровождаемое громким ломающимся треском, продолжало бить снаружи по триплексам, наполняя сумрак башни ослепительным светом.
Автомат заряжания вогнал в ствол очередные снаряд и заряд. Пытаясь удержаться и не разбить лицо в резко двигающемся танке, Миша совершенно утратил контроль за обстановкой, и сейчас он даже
