Ренессанс - Уильям Джеймс Дюрант
Aut nihil aut Caesar vult dici Borgia; quidni?
cum simul et Caesar possit et esse nihil;8
т.е,
Цезарь или просто Борджиа;
но почему не оба, ведь он и то и другое одновременно?
Подобные выпады передавались из уст в уста в Италии и стали основой легенды о Борджиа.
В более мягком настроении Саннадзаро написал (1526) латинскую эпопею "О рождении Девы" (De partu Virginis). Это был поразительный tour de force: он использовал классический механизм языческих богов, но привнес их в качестве дополнений к евангельскому повествованию; и он осмелился сравниться с Вергилием, процитировав знаменитую Четвертую эклогу в основной части поэмы. Это была превосходная латынь, восхитившая Климента VII, но сегодня в ней не заблудится даже папа римский.
Шедевр Саннадзаро написан на живом языке его народа, в переплетении прозы и стихов - "Аркадия" (1504). Подобно Феокриту в древней Александрии, поэт устал от городов и научился любить сельский аромат и покой. Эти городские настроения Лоренцо и Полициан с очевидной искренностью выразили за двадцать лет до этого. Пейзажи в живописи того времени свидетельствовали о растущем уважении к сельской местности; и люди мира стали говорить о лесах и полях, журчащих ручьях и мужественных пастухах, ублажающих влюбленных. Книга Саннадзаро подхватила этот поток фантазий и обрела такую славу и популярность, какой не удостаивалась ни одна другая книга итальянского Возрождения. Он ввел своих читателей в воображаемый мир сильных мужчин и прекрасных женщин - никто из них не был старым, и большинство из них были обнажены; он описал их великолепие и великолепие природных сцен поэтической прозой, которая задала моду в Италии, а затем во Франции и Англии; и он перемежал свою прозу достойной прощения поэзией. В этой книге родилась современная пастораль, возможно, менее изящная, чем древняя, более вытянутая и ветреная, но оказавшая неослабевающее влияние на литературу и искусство. Здесь Джорджоне, Тициан и сотни последующих художников нашли бы темы для своих пигментов; здесь Эдмунд Спенсер и сэр Филип Сидни черпали впечатления для своих королев фейри и английской Аркадии. Саннадзаро заново открыл континент, более очаровательный, чем Новый Свет Колумба, мелодичную Утопию, куда любая душа могла войти без всяких затрат, кроме грамотности, и построить свой замок по своему вкусу и прихоти, не отрывая пальца от страницы.
Искусство Регно было более мужественным, чем поэзия, хотя и здесь проявилась мягкая итальянская манера. Донателло и Микелоццо приехали из Флоренции и задали темп, создав внушительный мавзолей для кардинала Ринальдо Бранкаччи в церкви Сан-Анджело-а-Нило. Для замка Нуово, начатого Карлом I Анжуйским (1283), Альфонсо Великодушный заказал новые ворота (1443-70), которые спроектировал Франческо Лаурана, и для которых Пьетро ди Мартино и, вероятно, Джулиано да Майано вырезали прекрасные рельефы, рассказывающие о достижениях короля в войне и мире. В церкви Санта-Кьяра, построенной для Роберта Мудрого (1310), до сих пор сохранился прекрасный готический памятник, установленный братьями Джованни и Паче да Фиренце вскоре после смерти короля в 1343 году. Собор Сан-Дженнаро (1272) получил новый готический интерьер в XV веке. Здесь, в дорогостоящей Капелле дель Тезоро, трижды в год течет кровь святого Януария, защитного покровителя Неаполя, обеспечивая процветание города, утомленного торговлей и отягощенного веками, но утешаемого верой и любовью.
Сицилия оставалась в стороне от эпохи Возрождения. Она произвела на свет несколько ученых, таких как Ауриспа, несколько живописцев, таких как Антонелло да Мессина, но они вскоре мигрировали к более широким возможностям материка. В Палермо, Монреале, Чефалу было великое искусство, но только как реликвия византийских, мусульманских или норманнских времен. Феодалы, владевшие землей, предпочитали одиннадцатый пятнадцатому веку и жили в рыцарском презрении или незнании грамоты. Люди, которых они эксплуатировали, были слишком бедны, чтобы иметь какое-либо культурное выражение, помимо их красочных платьев, их религии с яркими мозаиками и мрачными надеждами, их песен и простой поэзии о любви и насилии. С 1295 по 1409 год на прекрасном острове жили арагонские короли и королевы, а затем в течение трех столетий он был жемчужиной в короне Испании.
Каким бы длинным ни казался этот краткий обзор неримской Италии, он не отражает всей полноты и разнообразия жизни пылкого полуострова. Рассмотрение нравов и манер, науки и философии можно отложить до тех пор, пока мы не посвятим несколько глав папам эпохи Возрождения; но даже в тех городах, которых мы коснулись, сколько драгоценных уголков жизни и искусства ускользнуло от наших глаз! Мы ничего не сказали о целой ветви итальянской литературы, ибо величайшие романы относятся к более позднему периоду. Мы недостаточно полно представили себе ту важную роль, которую сыграли малые искусства в украшении итальянских тел, умов и домов. Какие деформированные или раздутые ботфорты были величественно преображены текстильным искусством! Кем были бы некоторые гранды и гранд-дамы, прославленные венецианской живописью, без своих бархатов, атласов, шелков и парчи? Они не зря прикрывали свою наготу и клеймили наготу как грех. Они также поступили мудро, охладив свое лето садами, пусть даже такими формальными; украшать свои дома цветной черепицей на крыше и на полу, железом, вытканным в виде лаков и арабесок, медными сосудами, сверкающими гладкостью, статуэтками из бронзы или слоновой кости, напоминающими им о том, какими прекрасными могут быть мужчины и женщины, деревянными изделиями, вырезанными и обработанными и построенными так, чтобы прослужить тысячу лет, и блестящая керамика, украшающая стол, буфет и каминную полку, и чудесная вышивка венецианского стекла, бросающая хрупкий вызов времени, и золотые штампы и серебряные застежки кожаных переплетов на сокровенных классиках, освещенных счастливыми мастерами пера. Многие художники, как Сано ди Пьетро, предпочитали портить зрение, рисуя и раскрашивая миниатюры, чем грубо размазывать по панелям и стенам свои тонкие и сокровенные мечты о красоте. А иногда, устав от прогулок по галереям, можно было часами с удовольствием сидеть над иллюминацией и каллиграфией таких манускриптов, которые до сих пор хранятся во дворце Скифанойя в Ферраре, или в библиотеке Моргана в Нью-Йорке, или в Амброзиане в Милане.
Все это, а также великие искусства, труд и любовь, сутяжничество и государственная власть, преданность и война, вера и философия, наука и суеверие, поэзия и музыка, ненависть и юмор, - все это, как и великие искусства, и труд, и любовь, и сутяжничество, и государственная власть, и преданность, и война, вера и философия, наука и суеверие, поэзия и музыка, ненависть и юмор, - все это в совокупности составило итальянское Возрождение и привело его к свершению и гибели в Медицейском Риме.
КНИГА IV. РИМСКИЙ РЕНЕССАНС
