Империя боли. Тайная история династии Саклеров - Patrick Radden Keefe
В 1994 году Мур вместе с коалицией других юристов решил выступить против компании Big Tobacco. Применив нетрадиционную и рискованную юридическую стратегию, он стал первым прокурором штата, подавшим иск против сигаретных компаний в попытке привлечь их к ответственности за ложь, которую они говорили о последствиях курения для здоровья. Он и его единомышленники начали серию судебных процессов, в которых частные адвокаты совместно со штатами подавали иски против табачных компаний. Это дело, которое Барри Майер освещал в "Таймс", закончилось оглушительной победой Мура. Компании-ответчики согласились на крупнейшее в истории США корпоративное судебное урегулирование. Мур и его коллеги из прокуратуры штата и адвокаты истцов заставили компании признать, что они лгали о рисках, связанных с курением. Они добились снятия рекламных щитов, запрета автоматов по продаже сигарет, отмены спортивных промо-акций. Они избавились от Джо Кэмела, культового мультяшного талисмана, а также от Человека Мальборо. И заставили компании выплатить знаковый штраф в размере более 200 миллиардов долларов.
В 2004 году Мур ушел с поста генерального прокурора и открыл собственную юридическую фирму. После разлива нефти на месторождении Deepwater Horizon он помог добиться от компании BP урегулирования спора на сумму 20 миллиардов долларов. У него сложилась репутация истребителя гигантов, человека, способного привести в чувство даже самую свирепую корпоративную бегемотиху. Он сражался с лучшими юристами планеты и побеждал. Он сколотил немалое состояние на выплате гонораров. Когда режиссер Майкл Манн захотел снять фильм под названием "Инсайдер" о табачном процессе, большинство реальных персонажей сыграли актеры, такие как Рассел Кроу и Аль Пачино. Майк Мур сыграл самого себя. У него была определенная развязность.
У него также был племянник , который пристрастился к опиоидам. Однажды вечером в 2006 году племянник получил огнестрельное ранение после ссоры с женой (его воспоминания о том вечере были настолько туманны, что он не мог с уверенностью сказать, стрелял ли он сам или она в него). Врач прописал Перкоцет. Это стало зависимостью, и к 2010 году он покупал фентанил на улице. Мур делал все возможное, чтобы помочь, но племянник то и дело попадал в реабилитационные центры, впадал в передозировку и выздоравливал, а потом снова впадал в передозировку.
Мур участвовал в серии гражданских дел против Purdue еще в 2007 году, завершившихся урегулированием спора на сумму 75 миллионов долларов, в ходе которого компания не признала никаких правонарушений, а все внутренние документы, полученные в ходе расследования, были запечатаны. Теперь он обсуждает с некоторыми из своих старых коллег по табачным делам попытку применить эту модель к производителям опиоидов. По мнению Мура, сходство было очевидным. "Они оба наживаются на убийстве людей, - сказал он.
Но это вызвало интересный вопрос. Саклеры всегда придерживались фундаментально либертарианских взглядов, когда дело касалось сферы их деятельности. Семья производила продукт и продавала его. То, что люди делали с этим продуктом, не входило в обязанности семьи. Критики Purdue утверждали, что это очень похоже на дело Big Tobacco: если вы лжете о рисках, связанных с вашим продуктом, то вы должны нести определенную ответственность, когда люди полагаются на эти заверения и принимают его, что приводит к фатальным последствиям. Однако другие считают, что уместна аналогия не с сигаретами, а с огнестрельным оружием: в Соединенных Штатах практически невозможно привлечь производителей оружия к ответственности за смерть, вызванную их продукцией. Можно сказать, что оружие в еще большей степени, чем фармацевтические препараты, вызывающие привыкание, приводит к плохим последствиям, которые нетрудно предсказать. Тем не менее, производители оружия (и их адвокаты и лоббисты) успешно доказывают, что они не должны нести никакой ответственности за то, что их клиенты делают с их продукцией. Когда кто-то получает ранение или погибает от оружия, всегда находится безответственный человек, который нажимает на курок, что, как утверждают производители оружия, должно освободить от ответственности тех, кто изготовил и продал это оружие. Саклеры считают, что то же самое должно происходить и с оксиконтином. В той степени, в которой люди злоупотребляют препаратом и получают передозировку, вина лежит на любом количестве потенциально безответственных сторон - на враче, выписывающем рецепт, оптовике, фармацевте, торговце, злоупотребляющем, зависимом человеке - но не на производителе. Не с компанией Purdue. И уж тем более не Саклеры.
В сотрудничестве с небольшим консорциумом юристов, некоторые из которых были ветеранами табачных войн, Мур изучил все дела, возбужденные в прошлом против Purdue и других производителей опиоидов. Они рассмотрели дело о признании вины в Вирджинии в 2007 году и все другие дела, в которых Purdue заключала мировые соглашения, чтобы избежать суда (а затем хоронила доказательства). Ни один из этих результатов не выглядел особенно удовлетворительным, особенно если принять во внимание пагубное воздействие, которое Оксиконтин и другие опиоиды оказывали на сообщества по всей стране, и астрономические прибыли, которые получали компании. Поэтому Мур и его коллеги-юристы инициировали новую волну судебных исков. Иски подавали не только генеральные прокуроры штатов, но и города и округа, а также племена коренных американцев. Они договорились объединить свои ресурсы, обмениваться информацией и документами и преследовать не только Purdue, но и других крупных производителей, оптовиков и аптеки. "Компании могут выиграть одно дело, но они не смогут выиграть пятьдесят", - сказал Мур. "Где-то обязательно найдется суд присяжных, который вынесет им самый крупный вердикт в истории страны".
Вскоре количество дел против Purdue и других компаний достигло такого уровня, что их пришлось объединить в так называемое многосудное разбирательство. Ответчиков было несколько: Purdue и другие производители, такие как Johnson & Johnson и Endo; крупные фармацевтические дистрибьюторы, такие как McKesson, которые поставляли лекарства оптом в аптеки; и сами аптечные сети, такие как Walmart, Walgreens и CVS. Теория этих исков заключалась в том, что компания Purdue стала первопроходцем в тактике обманчивого маркетинга, а за ней последовали и другие. По данным Центра по контролю и профилактике заболеваний, опиоидный кризис обходится экономике США почти в 80 миллиардов долларов в год. По мнению Мура и его коллег-адвокатов, если американские налогоплательщики собираются взять на себя эти расходы, то вполне справедливо, что это должны сделать и фармацевтические компании. В на судебном заседании в январе 2018 года Дэн Аарон
